Виктор Акатов - Пепел Чернобыля. Дневник ликвидатора. Роман в четырех частях

Вместе с тем. Несмотря на то, что я описал выше, блоки пустили значительно раньше, чем предполагал Овчаров. Первый блок ввели в эксплуатацию в октябре 1986 года, второй – 30 ноября 1986 года. Причем именно этот день почему-то стал негласным «Днем ликвидаторов последствий аварии на Чернобыльской АЭС». Особенно широко отмечают этот день чернобыльские общественные организации Москвы. Как-то приглашали. Через год и третий блок пошел в работу. Но это уже точно было ни к чему – там уровень радиации оставался ещё очень высоким, смены работали в ужасных условиях.

Чернобыльская АЭС опять стала действующей. Я до стих пор не знаю, победа это или беда. Первый блок проработал 10 лет, третий – 13 лет, второй блок заглушили через пять лет – из-за пожара в турбинном цехе. ЧАЭС после аварии выработала электроэнергии ровно столько, сколько и до аварии.

Почему же ошибся Овчаров?

Сейчас я знаю ответ на этот вопрос.

Виктор Петрович недооценил удивительную способность «сорняков» быстро приспосабливаться к изменяющимся условиям, когда им угрожает возможное уничтожение. Они в таких случаях ни на чем не постоят, а вывернутся наизнанку, перелицуются, но покажут, какие они молодцы и если бы не они, то было бы ещё хуже. Апофеозом явилось их стремление создать нечто вроде праздника: «Мы победили!», а значит получить награды и премии, стать в ряд с истинными ликвидаторами. Но ликвидацией последствий аварии на ЧАЭС ещё три года занимались сотни тысяч человек, в основном военные. Во многих местах Украины, Белоруссии и западных областях России до сих пор работы по дезактивации территорий не закончены. 31 31 Эта запись Петра Русенко сделана по состоянию на 2005 год. В главе 20. «Дезинформация», в подразделе «Пленники» Русенко приводит таблицы, подтверждающие это высказывание.

И главное, Виктор Петрович не придал значения стремлению советского руководства показать всему миру, что у нас всё нормально, мол, ничего не произошло, вот видите, станция опять работает. А то, что один блок не действует, так, у кого не бывает.

4.09.2005 г.

Последние дни я только и думал о предстоящем обеде. Каждый раз спешил, как на любовное свидание, на встречу с… Леной? Или с украинским борщом? Хотя, по правде говоря, и с Леной тоже. В общем, с обеими.

Царский подарок

В назначенный день я направился прямо в кабинет Елены Сергеевны. А её не было. Рабочий стол был выдвинут на середину, сервирован на две персоны. Я поторопился выйти, подумал, перепутал комнату. Стал в коридоре, пытаясь сообразить, где находится та тесная комнатка, в которой обычно мы разговаривали.

– Пэтро Вылэнтыновичу, вы вжэ прыихалы?

Я обернулся. Это была Елена Сергеевна.

– Я никак не найду ваш кабинет, – и запоздало поздоровался. – Здравствуйте, Елена Сергеевна.

– Так ось вин. Проходьтэ, будь ласка, – и она показала на комнату, из которой я только что вышел.

– Я уже заходил туда. Там для кого-то накрыто.

– Петр Валентинович… Ну… Вы не обидитесь, если мы с вами пообедаем вдвоем. Я ведь тоже часто не успеваю поесть. А тут такая удача с земляком посидеть, поболтать. Будет ли ещё время. Вы не возражаете?

– Как-то неудобно. Могут увидеть. Что подумают?

– Вы же сами согласились вместе со мной пообедать.

– Я думал, в зал вместе пойдем кушать.

– А я подумала, что вместе, значит вдвоем…

Елена Сергеевна покраснела и, глядя в сторону, сказала:

– Извините, меня дуру. Пойдемте, Петр Валентинович, я вас провожу в зал.

– Что вы, Елена Сергеевна! Это вы меня извините! Я просто не ожидал такого двойного подарка. Счастлив вместе с вами пообедать! Извините меня! Это я дурак. Надо было сразу догадаться. Здесь в Чернобыле совсем зачерствел.

– Ну, вот и добрэ, – обрадовалась хозяйка. – Проходите.

Обед удался на славу. Я съел три миски борща. Ещё бы! Надо же понимать! Где? В Чернобыле! Настоящий украинский борщ! Да ещё с такой прелестной дамой! Вдвоем! Прямо, как в ресторане, – столик на двоих в отдельной ложе. Правда, сервировка: общепитовские тарелки да граненые стаканы на сложенной пополам белой простыне, за однотумбовым письменным столом в обшарпанном кабинете. Зато какие ощущения! Я горячо благодарил Елену Сергеевну, восхищался борщом и всячески её хвалил.

– Дорогая Елена Сергеевна. Вы мне сегодня сделали царский подарок. Я здесь скоро уже полгода. Впервые почувствовал радость, даже какое-то давно не ощущаемое ублаготворение. Не мог представить, что в этой ненавистной зоне, погубившей край моего детства, могут быть такие счастливые моменты.

Вдвоём

– Всё пройдет, зарубцуется, Петр Валентинович. Будет ещё счастливое время. Помните, у Пушкина:

– Нет. Веселья у меня теперь никогда не будет. Коль вы заговорили стихами, я тоже процитирую, но шекспировское:

Вот этим и живу.

– А помните, у Шота Руставели:

Это о нас с вами. Наших товарищах. И о всех людях вообще.

– О чем вы говорите, Елена Сергеевна? Вот мы с вами здесь отдыхаем. И огромное спасибо вам за это. До гробовой доски буду помнить этот прекрасный день. А мои ребята сейчас вкалывают и не знают, как я в это время наслаждаюсь жизнью. Вы не обижайтесь, Елена Сергеевна, но борщ-то приготовлен только для нас двоих. Не так ли?

– Обижаюсь. Борщ мы с девчатами сварили для всего спецзала. Просто мне хотелось вдвоем… Вы так красиво рассказывали о борще, нашем национальном блюде, и с грустью о вашей родине, что мне захотелось хоть чуть отогреть вашу душу.

– Простите, ради Бога! Каким же я стал неуклюжим болваном! Извините меня, я не хотел вас обидеть… А скажите… можно как-то сделать так, чтобы накормить моих ребят этим замечательным борщом?

– А чего же нельзя. Сколько вас?

– Сорок человек.

– Так. Отдельного зала я не найду. Спецзал освобождается только в 15 часов.

– О, нет. Для нас это уже поздно.

– Тогда, ладно. Давайте мы праздник сделаем не только для ваших людей, но и для всех, кто питается в Караван-сарае. Только это можно будет сделать лишь в следующее воскресенье.

– О, Елена Сергеевна! Вы – фея, богиня!

Расчувствовавшись, я вскочил и поцеловал её. Она зарделась, заулыбалась, и, стараясь сохранить строгость, тихо проговорила:

– Не надо, Петр Валентинович. Это наша работа – давать людям энергию жизни, приносить радость хотя бы от пищи.