Ольга Мишина - Мой любимый Полтергейст

– Куда это ты собралась?

– Так это я… за чаем, – испуганно улыбаясь, ответила я.

– Кухня в другой стороне…

Под его пристальным взглядом я поднялась на ставшие ватными ноги и подошла к столешнице кухонного гарнитура. Взяв с полки чашку, я щелкнула кнопкой электрочайника, затем повернулась и чуть эту самую чашку не выронила. Парень стоял прямо передо мной и пристально смотрел мне в глаза.

– Слушай, может, хватит надо мной издеваться? Я из-за тебя чуть еще одну посудину не разбила, а для меня смерть каждой такой мелочи – это очень сильное потрясение…

– Сама ж сестру ждешь, чтоб она половину этих мелочей выбросила…

Я часто хлопала ресницами, выпучив глаза на парня, и пыталась сообразить, откуда он это знает.

– Так ты тут что? Не первый день пасешься, выжидая момент?

– Я тут уже лет двести, как пасусь… – раздраженно ответил он. – Ну что мне еще нужно сделать, чтобы ты, наконец, поняла – кто я такой.

– Вот брехун! Как ты можешь здесь двести лет обитать, если дому и сотни из них нет? И ничего не надо делать, все и так ясно – ты театральный актер, который из-за мизерной зарплаты решил стать домушником. Вон, даже костюмчик не снял с последнего спектакля…

– Ооооох, Марина… Какая же ты… занудная. Не удивительно, что у тебя парня нет.

– С чего это ты взял? И вообще, лезть в мою личную жизнь ты не имеешь никакого права!

Щелкнул чайник, возвещая о том, что вода в нем закипела. Парень взял у меня из рук чашку, забросил туда пакетик и залил все это водой. В момент его прикосновения я совсем не почувствовала пальцев, хотя он совершенно точно задел ими мои. Только жгучий холод, от которого меня передернуло.

– Держи свой чай и топай за стол. Сейчас я тебе буду рассказывать долгую и страшную историю…

Я безразлично пожала плечами и, развернувшись, пошла к тому стулу, где впервые увидела ночного гостя. Устроившись поудобнее и сложив вокруг горячей чашки холодные пальцы, я подняла глаза на парня, всем своим видом показывая, что внимательнейшим образом его слушаю. Легко пройдя сквозь V-образную перегородку, он устроился напротив.

– Да, кстати, я ж до сих пор не представился… Меня Алексей зовут, но в мои времена на европейский манер это имя сокращали до Алекса. Мне, честно говоря, так даже привычнее… – начал парень. – Сама же помнишь, что тогда французский в благородных домах был вторым родным языком. Однако, все это осталось далеко позади, а я обязан скитаться здесь – в вашем безумном мире. И что самое обидное, за пределы этого дома выйти не могу – запрещено правилами. Кто только их придумывает? Раз умер на этом месте, будь добр дальше него носа не суй.

– Ты от основной мысли-то не уходи… – осекла я начавшего было бурно возмущаться призрака. – Расскажи все по порядку – почему, зачем и как? ( Боже, неужели я начинаю ему верить? ) Я, например, не понимаю, как ты мог жить в этом доме двести лет, если ему до этого возраста еще как до Луны, и вообще – почему ты умер так рано, да еще и привидением стал?

– Ну, я не говорил, что столько лет живу именно в этом доме. Эта многоэтажка выросла на месте моего родного поместья, которое в революцию сгорело до самого своего основания. Потом это место пустовало, а когда в России началось массовое строительство многоквартирных великанов, плодотворно использовалось. А застрял я именно тут потому, что убили меня в собственном доме…

– Убили?!

– Ага. Воткнули нож в спину. Вон, даже дыра в костюмчике осталась…

– Но за что? Что ты такого сделал?

– Нашел очень интересную и, видно, не только мне, вещицу. Это был старый потертый дневник, страницы которого от времени пожелтели. Я успел прочесть только несколько страниц, как случился этот досадный случай.

– А что же там было такого важного, что за эту груду бумаги убивали?

– Ооооо… – Алекс перешел на шепот. – Я его, конечно, изучить не успел, но знаю точно, что в нем описано, как найти путь к сокровищам.

– И ты думаешь, что это правда?

– Не знаю, но это одно из незавершенных дел, что держит меня между двух миров. Ты же в курсе, почему умершие становятся приведениями?

– Слышала что-то такое. А что значит – одно из?

– Это значит, что дневник – не единственная причина, которая не дает мне уйти из мира живых. Есть еще одна… Это письмо, которое я должен был получить от своей любимой Натали…

– А чего это оно тебя держит? В Великую Отечественную вон сколько писем недополучали, но это ж им не мешало…

– Для них тогда главная задача одна была – Отечество. А для меня написанное в этом письме было очень важно. Даже, наверное, не было, а все еще есть…

– Ууууууу… Как все запущено.

– Слушай, Марин, ведь ты поможешь мне? Ну, завершить все мои дела и перейти в другой мир? Найти письмо, дневник, сокровища…

Я чуть чаем не подавилась.

– Ты в своем уме? Ты думаешь, это реально? Найти то, чему уже с две сотни лет исполнилось? От твоих бумажек, наверняка, кучки тлена остались… И вообще, с чего ты решил, что я тебе захочу и буду помогать?

– Потому что иначе я от тебя не отстану! – обезоруживающе улыбнулся он. – Я рассказал тебе свою историю, ты в меня поверила, а значит – мы с тобой связаны. То есть я получил право выходить из дома, но только с тобой. И теперь я смогу круглосуточно быть рядом, где бы ты не находилась. И ты от меня не отделаешься, если не поможешь. Хочешь, угадаю, кто из нас первым не выдержит?

Я закрыла глаза и откинула голову назад. Ну и ночка…

– Ладно, я согласна тебе помочь.

– Вот и ладненько! – пропел Алекс.

– Только я все равно мало представляю, где ты хочешь найти через столько лет дневник и письмо…

– С письмом, конечно, придется трудно, а вот место нахождения дневника я тебе с удовольствием укажу.

– Это, естественно, потребует колоссальных усилий…

– Да нет. Все до гениальности просто. Тебе придется всего лишь вскрыть гроб, в котором меня с почестями похоронили, и забрать уложенный под подушку дневник.

– Что? – весь чай, глоток которого я только что сделала, изо рта разлетелся по всему столу тысячами капель. – Ты точно чокнулся за свои двести лет! Я не буду иметь дело ни с гробами, ни со скелетами, лежащими в них! Я еще не дожила до той степени сумасшествия, чтобы выкапывать могилы ради какой-то книжонки!

– Ой, так и скажи, что струсила…

– ( Вот нахал! ) Не дождешься, просто я ненавижу тяжелый физический труд!

– Ага, видел я, как ты его ненавидишь… Сама тащила все свои коробки, отогнав грузчиков на километр.

– И что же теперь? Давай, Марина, копай могилы! Ты же теперь атлет! И вообще, я иду спать!

– Конечно! – с ехидцей улыбнулся парень, говоря мне вдогонку. – Поговорим об этом утром. Спокойной ночи.

Развернувшись, я показала ему язык, а потом громко хлопнула дверью в комнату.