М. Агеев - Откровенные повести о жизни, суете, романах и даже мыслях журналиста-международника

Тем временем Высокий развивал диалог с Аллочкой, совершенно забыв о Пете и, конечно же, не ведая ни сном, ни духом о его удивительных желаниях.

– Аллочка, мне бы к Армен Каренычу ненадолго, на две минутки. Он сейчас как, очень занят? – Высокий заискивал, нервничал и потому все чаще переминался с ножки на ножку.

– По какому вопросу?

От голоса секретарши веяло ледниками Антарктиды. Злилась, что помешал Фёдор Бонифатьевич сесть на крючок, понял Петя. «Не беда, подождём и повторим попытку», – пообещал он себе и, улучив момент, подмигнул Аллочке, высунувшись из-за сопкообразных филейных частей главного. Но она не смотрела и в его сторону. Принципиально. Видно было, что принципиально не смотрит – губки поджаты, глазки сузились… На Петю она, вроде, тоже злилась. «На меня-то за что?» – мысленно возмутился он. Потом понял: настроение у девушки испортилось бесповоротно, фатально, навсегда, до конца дня. Будет истерить и капризничать.

– Да вот, насчёт моей командировки в Париж на конференцию латиноамериканистов… Тему доклада утвердить…

Главный вновь перетасовал ягодицы и замер, ожидая ответа.

– Вы же не записывались, Фёдор Бонифатьевич, и Он вас не приглашал. Вечно вы так, Фёдор Бонифатьевич. Как анархист какой-нибудь, прям…

Главный, к изумлению Пети, стерпел и это – ждал покорно и тихо.

– Ладно, доложу, – смилостивилась она, умасленная его смиренностью, а, может быть, и шоколадкой, которую выложил перед ней главный. – Только не советую сейчас… Лучше часика через два…

– Незадача… часика через два мне уже поздно, тему вечером нужно в Инстанции представлять, – озабоченно задвигался Высокий. – А что?

«Инстанция – это ЦК, вроде. Международка ЦК», – перевёл ещё не твердо освоивший профтерминологию Петя.

– У Него сейчас заведующий бюро в Дели… Уже час пропесочивает… Злой, ужас как!

– Ага-ага, – задумчиво протянул главный. – Это плохо! Плохо это… Зарубит тему… Скажите, Аллочка, а Он вот так делает?

И Фёдор Бонифатьевич два раза быстро дёрнул головой слева направо.

– Кажется, да, – удивлённо-растерянно ответила девушка.

– А к окну отворачивается?

– Отворачивается…

– И карандашом по столу постукивает?

– Да…

– Карандаш как держит? вертикально?

– Ну, да, попкой стучит…

– Ну, тогда я, и в самом деле, попозже… Действительно, через пару часиков… – бормотнул Высокий и стремительно выкатился из приёмной.

«Вот это класс! Вот это знание натуры!» – Мысленно восхитился Петя.

А с Аллочкой у него в тот раз так и не сложилось – окончательно раскапризничавшись, она выставила и его из приёмной.

Далеко не все, кого Родина направляла из Агентства на работу в дальние края, во враждебное капиталистическое окружение, баловались пером и писали для советских газет. Посылали их для другого… Нет-нет… Для того, о чём вы подумали, ездили зарубеж специальные люди. Конечно, и «под крышей» корреспондентов Агентства тоже. Но к журналистике они имели весьма и весьма косвенное отношение. На агентском жаргоне их называли «нечистыми».

А от чистых Родина ждала ударного пропагандистского труда и массированных публикаций об успехах социализма в лживой и продажной прессе Запада. Своя же пресса, родимая, честная и простая, как колхозные поля Подмосковья, отодвигалась на второй план. Выполнять или нет, заявки советской печати зависело, как правило, от желания зарубежного корреспондента Агентства.

Петя всегда желал и всегда старался. Поэтому его безотказность и репортажи, выгодно выделявшиеся прилежанием, вскоре были замечены и оценены. «Огонёк», «Известия», «Комсомолка», «Советская Россия» – в просторечии «Савраска» – стали хотеть персонально Петю. Это льстило и наполняло надеждами. И Петя старался ещё больше.

Славянская лень не была единственной и главной причиной небрежения агентских корреспондентов советскими газетами и журналами. Вмешивались «галаретки» – осторожные и здравомыслящие, они не позволяли тщеславию и амбициям овладеть мозгами своих носителей, и те послушно стремились обезопасить все части тела от лишних приключений: напишешь что-нибудь не так, в акценте ошибёшься, а в Москве, не особо разобравшись, публикнут, и – всё. Поминай, как звали. Инстанция каждую печатную строку просматривает и взвешивает на лояльность и наличие крамолы, К. А. Федюнчиков и всё его ведомство дружно блюдут, добросовестные коллеги постукивают, раскрывают кому надо глаза на истинное лицо автора… Эта верёвочка обрывается, скорее рано, чем поздно.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Holanda (исп.) – Голландия