Сергей Гула - Золотая бляха дворника. Фантастические байки Бендера. Фантастические байки Путина. Потусторонние байки

– Помните! Только вы и я! Абсолютная тайна вкладов ценных бумаг! После чего, человеческим тоном продолжил: – Докладываю. Кастинг по замещению проведен по всем правилам строжайшей модерации. Два джентльмена завтра приступают к работе. С вас двенадцать рублей, уважаемый, в качестве аванса волонтерам. – Возьмите карандаш и запишите: по три рубля каждому – на обмундирование, по три рубля – на денежное довольствие. Нашу задолженность по зарплате в размере шестидесяти восьми рублей выдадим фигурантам тридцатого числа, если не будет нареканий с нашей стороны.

Остап не был жаден, пять рублей он отдал счастливым трудоустроенным профессионалам, семь рублей оставил себе на текущие нужды. Из остающихся шестидесяти восьми рублей, Остап честно планировал отдать своим замам восемнадцать, но попал под собственное благодушное настроение и решил, что все-таки – двадцать, по десятке на брата – так торжественнее и красивее.

И все пошло свои чередом. Жители обсуждали перемены, Гарпищенко светился изнутри, но новость – устарела и жители стали грозить отчетно-выборным собранием в связи с упорным отсутствием проработок по газификации и теплоснабжению дома. Остапу самому было холодно в своей резиденции, он начинал разделять праведный гнев жителей, но в отличие от них давно усвоил: «что спасение утопающих – дело рук самих утопающих». Нужна была идея, план-схема, сопряженная с реальностью и, самое главное, ее реализация. Манилов, как древний герой, ему не импонировал, как, впрочем, и Хлестаков, хотя Остап и смутно помнил подробности их биографий, как и политических кредо, но, все-таки, Хлестаков Остапу был ближе, как ни как, с Пушкиным на одной ноге товарищ был. А Пушкина Остап уважал. За язык. За то, что вместо «вельми понеже» и «весьма вами благодарен» – можно было рубануть: «торг здесь неуместен», и дело веселее спорилось.

Остап серьезно относился к своей работе. Каждый день он проверял исполнительность своих подопечных, и, не задумываясь, случайно, отметил просто как факт, что каждую среду днем, и каждую субботу утром – во двор дома №10 въезжает важный автомобиль, из него выходит комфортабельный дядя, входит в третий подъезд и часа через два-три уезжает. То, что дядя здесь не живет – было понятно, как и то, что дядю сюда регулярно тянет. Дядя мог, конечно, потакать клубу суфражисток, занимающихся пару раз в неделю верчением стола, что абсолютно невинно с т. ч. УК, который Остап чтил с детства, но интуиция открытым текстом вещала: «наоборот».

Остап, через бабушек на лавочке, которые его очень сильно уважали, за то, что он ни разу не забыл сказать им утреннее «Здрасьте», выходя из подъезда, а особенно, за то, что возвращаясь домой вечером, он, непременно, элегантно кивал им своим неповторимым: «О ревуар, кокотки!». От лучшего в мире корпуса стражей порядка, Остап выяснил, что на пятом этаже живет несчастная певичка Лиза, а дядя из машины – ее дядя.

То, что дядя – какой-надо дядя, Остап не сомневался. Да вот о чем бы с ним задружиться? В этот раз папки не было, миллион на блюдечке – вчерашний день и пройденный этап, но что же тогда? И тут Остапа осенило: – Труба! Не просто труба, а тепло-газовая труба! Ни какие-нибудь там «Дружба» – «Фройндшафт», дорогая Лиза, а тепло. Надежное, мягкое, умиротворяющее тепло.

– Есть точка опоры! Архимед бы лопнул от зависти!

Выяснив, что дядя работает в городском комитете, в подотделе агитации и пропаганды, что Остапу было близко по духу, наведя справки о том, что не все плакаты «Вперед, к победе!», которыми были утыканы все магистрали города – бесплатные и общефилософские, и что, если своевольный художник к непререкаемой, незыблемой фразе «Вперед, к победе!» хочет внизу добавить: «Светить! И никаких гвоздей!» (Сколково, вт. пер. налево, кэш-бэк гарантирован) «Вот лозунг мой – и Солнца!» – то тогда это его подакцизное право.

Суть ясна. Остап завелся, как старый добротный механизм, с пробуксовками, остановками, но сделанный на совесть. У задачи есть одно решение: гербовая бумага! Или в виде постановления городского комитета, или в виде безымянных купюрных распоряжений Монетного Двора. Возможно, и так, и так, комбинаторно.

– Но покупать блага за деньги?

– Нет, это пошло, господа присяжные заседатели!

– Нужна схема, лучше микросхема, ее почти не видно, а выхлоп – будь здоров!

– Но какая?

– Стоп!

– Есть такая схема!

Она проста в своей гениальности и наивности. Ее будут повторять в будущем, все кому ни попадя: и гробовщики, и заштатные математики, тщедушные завлабы и дородные дамы, но все они плохо кончат, ибо они не ведают главного секрета великого комбинатора: любовь к денежным знакам – это всего лишь спорт, а не средство наживы. А тарелочка с голубой каемочкой – это лишь символический кубок, вроде того, который вручают в английском аристократическом лаун-теннисе или в народном футболе, ну а про УК – все в курсе, только чтить его забывают.

Свою схему Остап, для простоты, назвал ГКЧП (Государственно – Как бы – Частное Партнерство). Суть схемы была такова: 1. Сколько ты чиновнику по лбу не стучи, сколько взяток ему не давай – он все равно не купит трубы и радиаторы для отопления одного отдельно взятого дома, не говоря уже о плашках семь-восьмых. Ему, чиновнику, космодром подавай, и, желательно, где-нибудь подальше от высочайшей комиссии и поближе к экватору, чтобы, в случае чего, через него, этот экватор, быстро перевалить. 2. Сколько людям не говори, что от отсутствия труб у них же тепла не будет, и проще их купить самим – ни за что не купят и будут правы. Трубы купишь и даже плашки, а потом это все будет валяться на заднем дворе, как приснопамятные ворота у коллеги по цеху в Старгороде. Никакого тепла не будет, а деньги – на ветер!

Первую часть проекта ГКЧП Остап решил закрыть по методу «ШО», вторую, по методу – «ХА». Первая часть касалась чиновников и означала: легкий Шантаж, Откат. Вторая часть была рассчитана на жителей: «Халява», «Азарт».

Сыграв на исключительном кредите доверия жильцов к команде дворников, воспользовавшись задумчивой растерянностью председателя домкома, плывущего по течению, Остап на срочном заседании штаба, заявил: – «План сверстан!», «Куем железо, не отходя!», «Берем быка за рога!». Авансовая смета пятнадцать рублей, на выходе – отопление всем. Приз зрительских симпатий – один. Начинаем сегодня в двенадцать ноль-ноль. Сверим часы! С вас двадцать рублей, попрошу выдать!

– Почему двадцать? – промямлил председатель. -Вы же говорили – пятнадцать!

– Правильно, пятнадцать! Пять рублей – в фонд непредвиденных расходов, он же фонд народного благосостояния. Фонд будет хранится у меня, так надежнее. Теперь к делу: вот макет объявления, сегодня он будет напечатан в ста экземплярах в коммерческой типографии «Олимп» на Арбате 36. Мои сослуживцы вечером все это расклеят на каждом этаже нашего дома. На каждом плакате будет наша личная подпись в вашем лице.