Сергей Гула - Золотая бляха дворника. Фантастические байки Бендера. Фантастические байки Путина. Потусторонние байки

Плакат выглядел так:

– Крепитесь босс, Вас будут пытать допросами!

– Какими? Кто? Кого пытать? – ужаснулся председатель.

– Вас! А какой главный приз?! Держитесь, дуче! Полная тайна вкладов! Только намеки!

– Какие намеки?

– Любые. Меньше слов, больше жестов! Вы же – руководитель!

Остап не знал будут ли покупать билеты, но в успех верил. В любом виде спорта, главное, правильно дышать. – ХА! – неистово выдохнул Остап. – Привет, старик Эйнштейн! У тебя mc (кв.) = космос, а у меня: ха = трубы. На один символ меньше. Будь проще, коллега, и люди к тебе потянутся!

Вечером в пятницу объявления были расклеены верными ударниками дворового труда. Председатель из комнаты домкома позорно смылся, а зря, туда все равно никто не пришел, хотя прочитали все. Спам, лохотрон, разводка. Таково было общее мнение и лично каждого. Остап же излучал олимпийское спокойствие.

В субботу днем он встретил возле авто серьезного господина и представился: – Домком. Бендер. Важный разговор. Регламент – две минуты. Дядя из авто, на всякий случай, посмотрел по сторонам, ничего подозрительного не увидел, пожевал губами и изрек:

– Слушаю.

Остап молча протянул ему билет облигационно-лотерейного займа. Дядя неспеша его прочитал, поднял взгляд на Остапа и спросил:

– И?

Остап решил начать галантно с плавным переходом в витиеватость

– Видите ли, по решению общего собрания, в русле новейших тенденций направляющей линии, а проще – по требованию этой линии – билеты, к сожалению, именные.

– И? – ничего не понял дядя, но, на всякий случай, не ушел.

– Вы знаете – как мы гордимся нашей соседкой, наш… ваш…, нашей знаменитой сожительницей Лизой из третьего подъезда и мы, ну, просто не можем взять с нее деньги за отопительный билет. Но, билеты – именные! Вот в чем диссонанс и эскапада. Если Елизавета не подпишет – это выйдет наружу, а взять с нее деньги, а она даст, обязательно даст, вы же знаете – мы не можем себе позволить. Попросите несравненную – поставить свой автограф на билете. Я буду ждать вас здесь же через два часа.

– Все? – спросил дядя.

– Да. – ответил Остап.

Через два часа дядя вышел из подъезда, где уже дежурил Остап, молча протянул подписанный Лизой билет, сел в машину и уехал. Остап направился в домком, по такому случаю взял не карандаш, а перо и снизу дописал: СДАНО: V/15 (25).

Слухи распространяются быстро, обгоняя друг друга. В личной подписи Лизы никто не сомневался, хотя никто никогда ее не видел, а вот, что значит V и, что значит 15 (25)? Вопрос с V общими усилиями разрешился быстро: понятно, что это дядя, его два раза видели с дворником и они обменивались какими-то бумагами. Но что значит 15 (25)? Можно сдать 15, а запишут 25? Но кто же это скажет? Тем более всем подряд?

С утра в понедельник председатель домкома принимал жильцов дома №10 строго по одному, даже, если это был коллективный спор или коллективная жалоба. Первым послали Ивана Исаковича из 94-ой квартиры. Ему уже было 78 лет, и вряд ли ему что-то грозило, даже в случае чего. Иван Исакович вышел через десять минут с загадочным видом, выдержал паузу и сказал всем:

– ИМ… ХО.

Все поняли правильно: поменьше слов, молча сдать полтора червонца, поставить автограф, запишут – 25!

За три недели собрали 5205 рублей. Сдали не все, видимо, по объективным причинам. Тем не менее, разводку труб решили провести всем, сметно-подрядная организация на основании письма из домкома на бланке домкома с размашистой резолюцией «Упс/осметить и спроект.» за подписью: зам. пр. О Бен. – принялась за работу.

Колеса бюрократической машины завертелись. Материалы и комплектующие были завезены, смета и проект были подготовлены и отправлены в вышестоящие инстанции, там они были завизированы и спущены обратно вниз для исполнения. Работа закипела. Машина функционировала как часы. Через полгода центральное отопление было без торжеств и внутридомовых митингов запущено. Председатель Гарпищенко общедомовым собранием заочно был избран пожизненным председателем. Остался один вопрос! Кто получит главный приз облигационно-лотерейного займа?! Каждый надеялся, что это будет именно он! Отопление и так провели, а 15 рублей, т.е. 25 – это вам не шутки, которые на дороге валяются!

Деньги были на месте, Остап, максимум, потратил рублей триста на свои текущие нужды. В придомовом воздухе запахло грозой. Казалось бы – чего тут сложного, бери коробочку и адью! – А квартира на Шаболовке? Пусть и временная, но квартира! А репутация и уважение, хоть и сомнительного, но всего дома! А вошедшая в привычку московская жизнь, хоть она и та еще себе сладкая? А? Разменять на пять тысяч фантиков блестящую партию? Нет, господа присяжные заседатели! Матч состоится при любой погоде!

Надо было срочно что-то придумать. Деньги не имели ценности в стране Советов, хотя и не изжили себя, за них по-прежнему цеплялись как за ложную панацею, которую врачи издевательски называют «плацебо». Они имеют ценность там, за бугром, где культ золотого тельца – свят, а его беспрестанно растущее руно – и есть счастье. – Орден «Золотого Руна»! Он же есть у меня! У деда! В Бессарабии, в Валахии или в… черт их разберешь молдаван с румынами. Деньги есть, крыша есть, времени – мало, но есть. Второй раз через Днестр я не пойду. Нужен один из тридцати легальных способов перехода. Какой именно? Надо подумать.

Чтобы думалось продуктивнее, Остап решил прогуляться в Парк Культуры, благо, это рядом, да и погожий осенний денек располагал. В парке Остап доедал на ходу уже третью порцию знаменитого московского эскимо, но даже маломальскую тропинку Большого Пути так и не нащупал. Уже на площади, перед центральным входом, Остап увидел знак судьбы. Знак представлял из себя высокого темнокожего парня, ожидающего разрешения на переход на ту сторону Садового. – Он явно был оттуда! Откуда же еще! Остап заговаривать с ним не стал, а решил посмотреть куда он идет. Парень шел к зданию на Зубовском бульваре и Остап вспомнил! – Точно! Там то ли академия МИД, то ли филармония КИД, то ли посольство Чад, но что-то, крепко связанное с заграницей.

У входа людей было не много, Остап выбрал для получения справки маленького скромного китайца, задумчиво глядевшего в сторону далекой родины.

– Монгол шудан, камарад! – поздоровался Остап. Китаец грустно спросил:

– Доброволец?

– Как вам сказать. – напустил на себя загадочности Остап. – В некотором роде.

– Тогда вам в 17-й кабинет, но зря стараетесь, товарищ, там берут только бурятов и летчиков. Я вот – калмык, и то не взяли.

– Ничего, прорвемся! – уверил собрата Остап и решительно вошел в холл здания. – Главное, действовать стремительно!