Алексей Черемисин - Переполох в казарме

Коляна же решили навестить его батя, судья Верховного Суда России, и мать, судья Суда Конституционного. Их положение в обществе грозило прокурору неслыханной лихой карьерой, но для этого ему сначала нужно было закончить назойливую мудотню с армией, чтобы и дальше мирно нюхать вечерами кокаин, подбухивать, педофильничать и обтяпывать очень темные и прибыльные, и не совсем законные криминальные делишки.

К Сереге прикатила его двойняшка-сестра, и вечер грозил парню безудержным сексом, но тот сейчас стоял в строю и думал больше, как отомстить Бичу за то, что тот заставил его жрать ночью говно. Как говорится, клин вышибают клином, и примерный план мести хитрый повар уже прикинул.

Серега знал, что в санчасти работает его бывшая одноклассница, Катя, и она служила там медсестрой. Девушка была заклятая шалава, хоть и замужем, и давала вечно всем, кому только можно давать. Таксистам, джигитам, гастарбайтерам, бомжам, друзьям, дворнику, алкоголикам, начальнику, одноклассникам… Даже тестю, родному брату, брату мужа с его женой, Васе и животным в деревне.

Как говорили еще в школе – в общем, все кому не лень Катюхе лазали в пиздень. Но при этом ни разу она отчего-то не перепихнулась с Чириком, на что тот был очень зол и задействовал все возможные связи, чтобы бабу после (казалось бы!) невинных курсов медицины, пройденных ей по ее же желанию, неожиданно призвали в армию.

Действительно, вместе с получением звания медсестры и, что естественно, положенного медикам военного билета, бабу скрутили прямо на глазах у мужа менты, разочек выебали в жопу и посадили на поезд, идущий рейсом в Пиздосранск.

Тут-то Чирик был уверен, что он ее и жахнет, но – все же хуй на ны, а не секс ему. Шалава наградила триппером добрую половину полка, который уже заебались лечить врачи, но лейтенанту так она и не дала.

Кошка (так звали Катю друзья) могла бы кое-чем помочь в осуществлении коварного плана Сереги, и он непременно намеревался в ближайшее время претворить задуманное в жизнь.

Неожиданно парень почувствовал, как что-то хлопнулось ему на фуражку. Потом это что-то сползло вниз и залезло в ухо солдата. Если сказать, что тому было приятно – значит, ротный Вася – голубой.

У Сереги прямо руки чесались вытащить ту гадость, что устроила марш-бросок в его ушной раковине, но приходилось стоять на жаре и терпеть.

Наконец сволочь вылезла из уха и проползла ему на лицо. Серый давно уже раздавил бы насекомое, но Капитан пристально смотрел прямо на их взвод, поэтому Серега не рисковал: вдруг не только офицеры роты натравливают на провинившихся солдат Мамбуду.

Когда гадость проползала мимо рта, парень сдунул ее на фуражку. Это оказался паук, который на паутине спустился с козырька фуражки до уровня глаз Сереги и уставился на повара словно Ленин на буржуазию.

Парень скосил глаза и начал пристально разглядывать противника. Паук тоже нагло пялился на него и едва ли не показывал ему лапкой фак. Серега набрал в легкие побольше воздуха и с силой дунул на паука.

Ниточка паутины оборвалась, и Серега с ужасом увидел, что гада снесло прямо на лицо Джафара! Джафар, усердно тараща зенки на генерала, одним быстрым и незаметным движением слизнул паука и вновь застыл как будто так и было.

Серега удивленно и непонимающе уставился на маньяка, челюсти Джафара сомкнулись, раздался хруст, и пауку пришел пиздец. И именно в этот момент началась непосредственно присяга.

– Рядовой д'Алор! – рявкнул Вася.

– Я! – ответил Джафар, имевший корни французских рыцарей-тамплиеров у себя в роду.

Услышав приятную его слуху фамилию, на маньяка с удивлением и одобрением покосился даже сам генерал!

– Для приведения к присяге ко мне! – продолжил ротный.

– Есть! – выкрикнул потрошитель и строевым шагом попиздил из строя по направлению к кобелю.

– Рядовой д'Алор для приведения к присяге прибыл! – доложил Джафар, встав за два шага до ротного и приложив левую руку к цевью автомата, как учил молодых еще в казарме Кузьмич.

– К принятию присяги приступить! – приказал Вася и кивнул на красную папку.

Взяв папку и развернувшись к строю сослуживцев, Джафар открыл ее и ленивым голосом прочитал:

– Я, Джаф Донасьен Франсуа д'Алор, князь Введенский, торжественно присягаю на верность своей родине – Российской Федерации. Клянусь свято соблюдать ее конституцию и законы, строго выполнять требования воинских уставов, приказы командиров и начальников. Клянусь достойно исполнять воинский долг, мужественно защищать свободу, независимость, конституционный строй России, народ и Отечество.

– Ебать какое имечко! Никак француз! – удивился Говненко, внимательно прислушиваясь к Джафару. – Ну, хоть один достойный человек, похоже, теперь будет в полку! Надо бы срочно повесить за эту фамилию его фото на доску почета части! А можно и награду государственную выдать, «За заслуги перед Отечеством», к примеру… Заслужил ведь паренек происхождением, по глазам его вижу. Не то, что всякие силовики-врачи-учителя и прочие очень нужные в государстве трудовые деятели…

– Расписывайся, аристократ херов! – поморщился Вася, традиционно протянув маньяку руку, пожав ее и сунув список с фамилиями призывников.

Взяв ручку, Джафар угрюмо поставил крестик, осознав, что вот теперь-то он точно на два года круто попал.

– Встать в строй! – велел Вася, приложив руку к головному убору.

– Есть! – ответил потрошитель и, взявшись за цевье автомата, мрачной тенью почапал в строй.

Аналогичным образом и конвейерным способом присягу приняли и остальные новобранцы.

Закончив с приведением к присяге, каждый из командиров подразделений дотопал строевым шагом до генерала, вручил тому ведомости принятия присяги и вернулся в строй. Невесть откуда взявшиеся пехотинцы тут же утащили столы.

Теперь настало время для традиционного поздравления военнослужащих командиром части с роспуском в увольнение, к чему Говненко, подойдя к микрофону, и приступил.

– Ну что, гандоны! Вы большие молодцы, ибо теперь ваши жопы в моем полном распоряжении. Вы должны все четко понимать, что вы есть полное говно, и в любой момент должны быть готовы, что я вас выебу. Я очень люблю это делать, а еще я люблю над всеми издеваться и глумиться, ведь я редкой дури садист и ебанат, но вы с этим нихуя не сделаете, потому что вы никчемные чмошники, былье и пидарасы. Так кто вы теперь по жизни, а? Товарищи призывники?!

– Говно! – ответили хором генералу солдаты.

– Не слышу! Говно должно отвечать ОЧЕНЬ громко!

– МЫ ГОВНО! – рявкнули новобранцы.

– Вот, так-то лучше! – удовлетворенно улыбнулся генерал. – Ну что, уебки, небось, хотите теперь в увольнение? Смотрю, родные тут собрались, и даже бляди ваши какие-то…