Евгений Вышегородский - Сокровища богов. Алмазы власти

В монолог льстиво влез кардинал Ивос:

– О, Ваше Величество, вы все верно рассуждаете, да благословит вас всевышний! С сильным государством и церковь сильна.

Затем он поклонился, а королева активно закурила.

Вскоре королева всех отпустила.

В одном из коридоров дворца столкнулись Ивос и Дутус:

– Да вы растолстели, кардинал, небось, благодать так и изливается с небес.

Жрец нахмурил свои маленькие глазки и ответил:

– Благодати много у благочестивых людей типа меня, но не у вас! Да и вообще, с каких это пор мракоборцы против короля интриги плетут.

Дутус улыбнулся:

– Да вот с тех самых, как кардиналы против своего главы то же затевают.

После этой перепалки они свернули в разные коридоры замка. Горький запах желчи витал в воздухе.

В понедельник вечером корабль прибыль в Медную гавань. Несмотря на сильный дождь, порт работал без задержек. Повсюду копошились торговцы, стражники, моряки и рыболовы.

Феликс, потягивая трубку, вышел на палубу, чтобы лично встретить Медный порт. Ливень яростно хлестал его по лицу. Трубка тут же потухла и наполнилась водой, он, скривив физиономию, сплюнул мокрый табак и убрал трубку прочь. Он стоял возле мачты и внимательно следил за разгрузкой корабля.

Когда дождь утих, начали выгружать бочки с порохом и заодно вытащили и Рогволда. Он все еще брыкался и огрызался, но после «доброй» пощечины успокоился.

– Неси его в мою повозку, – приказал Феликс, – он непростой малый.

Возле повозок Феликс наткнулся на Боара Тупоносого – неотесанного мужлана с огромным курносым носом, маленькими глазками и дурными манерами.

– А-ха-хэй! Тысяча чертей! Привет, Феликс, что сегодня за товар везешь? – похлопал лорда по плечу Боар.

– Лапы свои убери, животное, и не разговаривай так со мной, я лорд! Твое дело тракт охранять, – разъярился Феликс. Боар ничего не ответил, лишь что-то пробурчал. Феликс уселся в свою повозку и снова закурил. Выдвинулись они уже ближе к утру, Феликс курил трубку и что-то напевал.

Его милое пение прервал кашель пробудившегося Рогволда.

– Где мы, куда мы едем? – захлебываясь кашлем, спрашивал воин.

– Куда следует, малец, прямиком в столицу.

Раздался яростный крик и рев – Рогволд снова попытался выпутаться из веревок, но безуспешно.

– Не стоит, все равно не удастся, – спокойно посоветовал Феликс. – Ты лучше скажи, что ты на рынке устроил, из-за чего?

– Не буду я тебе ничего рассказывать, пес! – прокричал Рогволд.

– Ну, скот! Получай за пса!

Разгневанный Феликс отхлестал воина плетью, пока тот нервно подергивался со стоном и снова не потерял сознание.

Солнце уже практически встало, вереница повозок ехала по Медному тракту через густой Слувонский лес, усеянный пышными кустами, старыми деревьями и зеленой высокой травой. Дуб то и дело бросался желудями в проезжающих, а граб сурово скрипел, словно ворчащий старик, иногда сбрасывал свои сухие ветки. Из животных беспокоили только зайцы и белки, редко прыгая вблизи тракта.

Лорд Феликс передал поводья слуге, а сам осушал флягу с вином – красным крепленым. Пение утренних птиц и свежий лесной воздух успокаивали его, он ударился в хмельные фантазии и размышления, воспоминания. В его хмельной голове витали нежные фантазии о скорой встрече с Еленой – прекрасной аристократкой, двоюродной сестрой королевы и герцогиней Левонской. Эта стройная белоликая светловолосая и зеленоглазая дама никак не выходила из головы лорда торговли. Они виделись несколько раз на светских балах и турнирах. Феликс сразу влюбился в это удивительно манящее существо. Он присылал ей прекраснейшие цветы, дорогие вина и изысканные драгоценности, а один раз даже добыл для нее трех рабов. На все эти ухаживания гордая Елена отправляла лишь сухие отписки наподобие «Благодарю, учтивый милорд» или «Вашей щедрости пределов нет, всех благ вам». Но Феликс и не думал сдаваться. Елена будет его, и точка! И что с того, что она замужем и мать троих детей. Ее муж стар, толст и болен подагрой, а дети… ну а для них можно нанять нянек и шутов. Лорд сладостно предвкушал новую встречу с женщиной его жизни.

Вереница все еще шла по Медному тракту, хотя стражники и устали, но продолжали топать и даже что-то напевать:

Останавливаться было нельзя, к четвергу они должны были быть в столице. Но внезапно все пошло не по плану: подул ветер, деревья сотряслись, и полил страшный ливень. Повозки резко остановились, Феликс встрепенулся и перестал дремать.

– Вот дрянь! – прокричал лорд так, что аж Рогволд пришел в себя. – Чертов дождь, как всегда, не вовремя!

Рогволд снова начал барахтаться и мычать, пытаясь вывалиться из повозки, да и потом раны, нанесенные Феликсом, жутко болели, горели, как огонь. Лорд не обращал на это внимания. Он слез с сиденья на мокрую землю и пошел вперед, вопрошая:

– Эй, чего встали? Или дождя испугались?!

Но никто ему не ответил, все просто метались взад—вперед, бегали, перекрикивались. Скоро причина остановки была открыта: ливень размыл, да нет, смыл дорогу! Она стремительно «стекала» со склона в лесную чащу, унося с собой первую повозку. Собственно, поэтому Феликс никогда не сидел там – мало ли что! Брови его нахмурились, лицо злобно искривилось, кулаки были сжаты до предела.

– А ну-ка, немедля чините дорогу, грязные крысы! Кому сказано!

На момент все застыли в страхе, но когда осознали приказ, быстро принялись за дело. Мешки с песком и солью посыпались на то место, где недавно была дорога. Кроме того, там ставили тяжелые балки и доски. Феликс слегка успокоился и развернулся к своей повозке. Уже подходя к ней, он заметил большую фигуру, возвышавшуюся над его пленником. Это был Боар. Он злобно улыбался своей отвратительной улыбкой и водил сверкающим ножиком у лица Рогволда.

– Что же от тебя отрезать такого, чтоб ты заткнулся наконец? – приговаривал Боар. Рогволд еще больше затрясся, глаза его переполнились ужасом, никогда его еще не пытались съесть. А вот громила был совсем не против, все-таки в нем текла кровь троллей, коим была по вкусу человечина.

– Эй, дубина, ты что там забыл, а ну прочь от моего раба! – гневно потребовал Феликс.

– О, мой лорд, – с иронией начал Боар, – этот щенок так мешает мне и девочкам спать, да и жрать охота.