Айрин Бран - Цвет стали. Летопись Подлунного мира

Двое высоких и мощных жреца-стражника, охраняющих вход в храм, опустили копья, став похожими на статуи своего бога, что замерли за их спинами. Жрецы внимательно следили за тем, как к ним приближаются трое всадников, ощущая странную угрозу, что исходила от их предводителя. Служители Суртэля невольно вздрогнули, когда их взгляды остановились на нем, в душе у них похолодело. Казалось, что за главным всадником надвигается черная штормовая туча, превращающая наступавший день в ночь, и которая вот-вот разразится ливнем, засверкают молнии, загрохочет гром.

– Остановитесь! – велел один из жрецов, угрожающе качнув копьем, на наконечнике которого сверкнули лучи восходящего солнца.

– Ты отказываешь мне во входе в храм Суртэля, жрец? – Лимиаль остановил лошадь буквально в двух дигитах перед острием копейного наконечника.

Она захрапела, встала на дыбы, но тут же опустилась, повинуясь твердой руке всадника.

– Ритуалы в храме Суртэля начинаются на вечерней заре. Возвращайся тогда, – снова качнулся наконечник. – Сейчас никого не допускают к алтарю нашего бога.

– Ты кажется не понял с кем имеешь дело, жрец. Что ж я объясню, – улыбнулся Лимиаль. – Я Охотник за богами. Ты знаешь, что это означает?

– Д-да, – с трудом смог ответить жрец-стражник, полными благоговейного ужаса глазами пожирая Лимиаля.

Казалось, что слова Охотника за богами заставили его трепетать, то ли от страха, то ли от благоговения перед тем, кто наделен почти безграничной властью над жречеством. В глазах второго жреца появился страх.

– Тогда отойди в сторону, жрец, и дай мне и моим помощникам войти в храм Суртэля, – голос Охотника за богами стал похож на раскаты весеннего грома, каким тот бывает в самом начале грозы. – Я пришел не молиться.

– Но… Я не могу пропустить тебя, пока верховный жрец не позволит этого, – сглотнув, вставший в горле комок, неуверенно ответил жрец-стражник. – Он сейчас возносит молитвы Суртэлю.

– Ты хочешь встать на пути Охотника за богами, жрец? – Лимиаль усмехнулся, выгнув левую бровь. – Ты хочешь остановить волю богов?

Его губы скривились, словно он увидел что-то мерзкое, вызывавшее у него желание отшвырнуть его от себя подальше, а то и раздавить, наступив обутой в сапог ногой.

– Я… – жрец-стражник запнулся на этом слове, он явно пытался для себя решить, что ему делать в этих обстоятельств. – У нас есть правила, которые не позволяют мне пропустить кого бы то ни было без разрешения верховного жреца Ваиртиаля. Даже Охотника за богами.

– Ты понимаешь, что тем самым ты подписываешь смертный приговор не только себе, но и верховному жрецу Ваиртиалю, который за каждого из вас отвечает своей головой. Я имею право отбирать жизни у жрецов, позабывших о возложенных на них обязанностях. Отбирать ее прямо на алтарях богов, которым они служат. Ты желаешь быть принесенным в жертву Суртэлю, как недостойный звания жреца? Ты желаешь, чтобы пролилась кровь и твоих братьев?

– Я всего лишь жрец-стражник, Охотник за богами. Я не могу изменить правила, которым мне надлежит следовать, – голос привратника стал печальным. – Их устанавливал не я. Не мне их и менять.

Казалось он уже ощущает обнаженной спиной холодный камень алтаря и видит приближающееся к его груди черное лезвие ритуального кинжала, темное, испещренное тонкой вязью заклинаний, начертанных серебряными буквами. Лимиаль вздохнул, поднял взгляд к небу и прищурился, пытаясь определить по солнцу, сколько времени прошло с рассвета и сколько у него осталось до начала ритуала служения Суртэлю, когда в главном храме окажется слишком много народу для того, чтобы Охотник за богами смог бы хоть что-то сделать. Да и верховному жрецу будет не до разговора с Охотником за богами. Ночевать среди жрецов бога войны Лимиаль не планировал, более того, он собирался потратить на разговор с Ваиртиалем не более хоры, а дальше отправиться к следующему храму. Охотнику за богами казалось, что ему хватит этого времени для того, чтобы понять то, что движет верховным жрецом бога войны Суртэля: служение богу или жажда власти – и вынести ему приговор. Жизнь или смерть – все это было столь просто, что на принятие такого решения требовалось не больше хоры, а порой и того меньше.

– Внутренние правила храмов не имеют для меня значения. И ты это знаешь, жрец, – со вздохом произнес Лимиаль.

– Прости меня, Охотник, я не хотел тебя оскорбить, но и оказаться наказанным за несоблюдения правил моего храма я тоже не хочу. Не слишком приятный выбор, поверь мне, – жрец-стражник опустил повинно голову. – Позволь мне спросить у верховного жреца разрешения, соблюсти все то, что мне предписывает внутренний свод правил, и тогда впустить тебя под своды обители Суртэля.

Лимиаль снисходительно посмотрел на жреца, понимая, что выбора у него не остается, ведь не проливать же кровь рядового жреца, связанного по рукам и ногам правилами, установленными задолго до его рождения.

– Ладно, я помилую тебя, жрец, – с насмешкой в голосе заявил он. – В последний раз. Я не буду подвергать твою жизнь опасности быть оборванной по велению верховного жреца за нарушение внутренних правил. Иди, доложи о том, что у входа в обитель Суртэля ждет Охотник за богами и чем дольше он ждет, тем явственнее опасность, что нависла над этой обителью. Мое терпение не безгранично.

Жрец-стражник кивнул и торопливо исчез в полутьме, царящей под сводами храма Суртэля. А Лимиаль перекинул ногу через переднюю луку седла и облокотился на нее, задумчиво разглядывая стены главной обители Суртэля на землях Элеана. Бог, у которого было две ипостаси, вызывал у Охотника за богами некоторую брезгливость, а порой и безотчетный страх. Никто из поклонявшихся Суртэлю не мог предсказать, какую из своих личин он им покажет: бешеного воина, готового пить кровь врагов, рубить их направо и налево без разбора, или разумного полководца, что ведет воинов за собой и готов жертвовать своей жизнью, чтобы спасти то, что ему надо защищать. Двуликий и потому опасный в своей непредсказуемости. Но при этом каждый его сородич молился Суртэлю перед боем, моля его даровать милость и сделать руку твердой, а сердце безжалостным к врагам.

Лимиаль поднял взгляд на голубые просторы небес, на белые кустистые облака, которые медленно плыли по небосклону, иногда задевая пушистыми краями солнечный диск, пугаясь этого и стараясь, как можно быстрее, уплыть прочь от горячего дневного светила. Казалось, что время остановилось, застыв, как бабочка в безжалостной смоле. Охотник за богами перевел взгляд на черный провал входа в главный храм Суртэля, который выглядел ужасным проходом в пугающий мир неизведанного и опасного. Добираясь сюда, он был уверен, что проникнуть внутрь не составит особого труда, что его титул Охотника за богами откроет ему все двери и обеспечит уважение жрецов. Но этого не случилось. Он буквально споткнулся о свод внутренних правил храма. «Интересно, кто еще встретит меня столь недружелюбно? И смогу ли я…» – его мысли прервало появление жреца-стражника. Он вернулся примерно через четверть хоры, показавшейся Лимиалю вечностью.