Александр Стребков - Жизнь – жестянка. Книга 2

– Зря ты, Бекас, меня не слушаешь, не в обиду, но ты как форменный дикарь и опасения твои худшие, чем мысли у барана, будто у тебя мозги не на месте. Скажи, ты тут до ста- рости решил подзадержаться?.. я лично не собираюсь, если на то пойдёт, как и Прыщь свалю, только меня вы и видели.

– Отстань, Лява, сам подумай добираться не близкий свет, где деньги на дорогу?

– Я и это давно продумал, так сказать – до копейки. Ты ду- маешь, что я по вечерам сказки читаю только затем чтобы уз- нать, как принцессы в гаремах живут?.. глубоко ошибаешься. В тех, казалось бы, для многих глупых сказках много интересных вещей повстречать можно – таких, что подсказывают, как надо поступать иной раз в жизни, а вы все смеётесь надо мной.

– Лёвчик, я книжек не читаю и пока что, дай Бог, здоров ещё.

– Да я же тебя не заставляю их читать!.. Смотри, Бекас, в нашу сторону кто-то скачет… – как идёт красиво словно стре- ла, выпущенная их лука!

Оба стали смотреть в степь на стремительно прибли- жающегося наездника остальные члены бригады тоже под- нялись на ноги и с интересом стали вглядываться в ту сторо- ну, куда смотрели два друга. Наездником лошади, которая

вскоре подскочив, и резко осадив её, у самых ног любопыт- ной толпы оказалась девушка. От удивления на мгновение все примолкли. На добротной ухоженной лошади в седле, как опытный наездник сидела совсем юное создание. Де- вушка одета была в традиционный казахский женский наряд. Волосы на голове туго стянуты косынкой с узлом на затылке, на ногах сафьяновые малиновые сапожки, в брюках, которые носят восточные женщины, а поверх из плотной материи са- рафана безрукавка на меху. Лицом она явно не похожа была на калмычку – это каждый тут же про себя отметил. Если бы не сам наряд на ней восточный, то её смело можно было принять за молдаванку или румынку, да за кого угодно вплоть до красивой цыганки, но только не за дочь бескрай- них просторов Казахстана. Чем дольше Владимир Чижиков смотрел на незнакомку, а это-то и длилось всего в протя- жённость трёх минут, но ему показалась вечностью, к тому – же, с ним что-то стало происходить. Испугавшись, этого не- обычного чувства, которое впервые посетило его существо и того внутреннего состояния самой нервной системы он, встряхнув головой, скатился в мгновение вниз на землю от самой вершины соломенной пирамиды. Очутившись у пе- редних ног лошади, Бекас дальше не знал что делать, но де- вушка вывела его из забытья и сказала мягким таким бари- тоном, возможно последствия долгой скачки на лошади:

– Здравствуйте, парни, мне нужны водители из этих ма- шин. Там в степи километрах в двадцати отсюда, – повер- нувшись в седле и указывая рукой в направлении куда-то в степь, – машина с соломой по большому счёту, как сказал водитель, сломалась. Меня послал отец надо туда отправить две машины: солому перегрузить в одну, а вторая сломан- ную оттащит на центральную усадьбу совхоза. Так как быть?..

– Сделаем, о чём базар!.. – сказал Бекас и тут же спохва- тившись, добавил, – извините, если можно.

За спиной Бекаса из толпы кто-то язвительно сказал:

«Нашёлся делалщик, а нам горбатить!..», но Лёвчик обер- нулся и пресёк вольнодумство: «Закрыли намертво пасти, мудаки, паршивые!..».

– Пойдёмте девушка, я провожу вас к водителям, они где-то в конторе сидят, – сказал Владимир. Она легко спрыг- нула на землю взяла лошадь под уздцы, и они направились в сторону строений фермы. Первые минуты шли, молча: Вла- димир пытался осмыслить то, что нежданно-негаданно при- шло к нему, казалось совсем некстати из этих диких степей в образе этой необычной девушки: где-то на подсознании он начинал понимать, что он пропал!.. Идти до фермы было не менее километра, Владимир наконец-то обрёл уверенность в себе, сказал:

– Разрешите узнать ваше имя, меня Владимиром зовут.

– Гульфем… – это вам разве что-нибудь говорит?..

– Да, в общем то ничего, но имя очень красивое даже на слух певучее, мне очень нравится. А на русский в переводе как будет?

– Точно не знаю, но в школе меня Галей многие называли.

– Нет, Гульфем лучше – голубя напоминает – голубку – это лично моё мнение.

Она лишь сейчас осмысленно посмотрела на рядом иду- щего юношу и улыбнулась. Её обаятельность, привлекатель- ность, сама красота лица и та прелесть, которая отражалась, даже в её походке рядом с лошадью всё больше покоряло сердце этого грубого по жизни парня. Ему хотелось идти до фермы как можно дольше, отдаляя во времени тем самым разлуку, и он невольно замедлял шаги, а окружающая тишина и редкие чириканья степных птичек способствовали этим пер- вым в его жизни страданиям души и навевали грусть.

– Гульфем, расскажи о себе, – сказал Бекас первое, что пришло в голову лишь бы не молчать.

– И что бы вы, Владимир, хотели обо мне знать? – спро- сила она, улыбаясь, при этом посмотрела в его лицо.

– Всё!.. – сказал Владимир и умолк.

– Но это же невозможно!.. ну сами подумайте, юноша… – вопервых я вас впервые в жизни вижу да и рассказать всё о себе не так уж и просто. Вон писать пришлось автобиогра- фию, поступая в институт, и то часа два пришлось потратить. А вы, Владимир, как вы сказали, желаете всё знать обо мне.

– Прости, Гульфем, это я, наверное, от волнения не по- думав, сказал у меня подобное впервые…

– Что, Владимир, впервые… – что-то я не совсем вас по- нимаю?..

– Мы уже подходим, – стал частить в словах Бекас, – и времени у меня больше не будет, потому скажу всё как есть, и другого случая чувствую, у меня уже не будет. Нечего тут понимать! Честно сказать лучше бы ты не приезжала, те- перь хоть иди да топись вон в той речке, ибо повеситься у вас тут не на чем – деревьев нету!

– Что с вами, Владимир?.. откуда такие страсти я ведь повод вам не давала!.. – в чём я могла за столь короткое время перед вами провиниться?

Приостановившись и пропустив немного вперёд Гуль- фем, словно боясь смотреть ей в лицо, почти прокричал:

– Повод, милая Гульфем, в твоей руке, которым ты ло- шадью управляешь, а то, что внутри меня туда верёвку не привяжешь. Скажу сразу всё!.. а там хоть пусть конец света завтра случится!.. потому что жизнь вижу моя, теперь совсем с копыток, пойдёт!..

– Не надо больше ничего говорить, прошу вас!.. Я и так – ещё там – когда вы скатились с соломы, и стояли предо мной, по вашим глазам поняла… – Гульфем на секунду зап- нулась и уже тихим голосов досказала, – на меня, так ещё никто и никогда не смотрел… – успокойтесь и я вам обещаю, что непременно к вам ещё наведаюсь.

– Если не приедешь… – совсем не знаю, как и жить дальше!.. ради всего святого приезжай, ещё – хотя бы один разочек… – приедешь?

– Напрасно вы, Владимир, мне не верите и сомневаетесь в моих словах. Конечно, приеду. Два раза в неделю я регу- лярно выезжаю в степь для скачек, на своей вот этой краса- вице Венере так её зовут: она добрая послушная и быстрая на ноги лошадь.