Александр Стребков - Жизнь-жестянка

– грабёж, разбой и прочее. Спасибо продавщице, за то, что сказала, она не знает, как её подруга в магазине очутилась; скажи она, что специально её попросила посторожить – и нам бы хана, лет на восемь бы загремели. Зуб даю Федот, моей подлянки – там не было, не послушал Бекас меня. Может, и ты расскажешь за себя?

– У меня иначе – дела сердечные, четыре года впаяли, теперь в армию точно не возьмут, статья не позволяет.

– Слушай Басмач, у тебя всё время какие-то непонятки: дали четыре года за бабу, как я понимаю, отсидел всего год и под амнистию проканал? Так, по-моему, не бывает.

– За девчонку, за которую я дрался с троими всё понятно. Там я одного ножом пырнул, друзья его убежали, а мне пришлось ему жизнь спасать, кровью истекал, я скорую вы- звал, потом милиции сам сдался. А вот насчёт амнистии ты прав, я сам голову ломаю – почему и как? Меня перед этим сам начальник колонии допрашивал: долго, часа два, навер- ное, а о чём? Я и сам не понял. Главное – что, о том, за что посадили, ни словом не обмолвился: то об отце, то, был ли в Ленинграде? Я вот единственное объяснение предполагаю: может на колонию пришла разнарядка на определённое ко- личество человек, которых должны были выпустить? Если не хватало с половинным сроком, стали подбирать кого попадя

– лишь бы отчитаться?

– Да Федот, запутанная твоя биография, – сказал Лёха. Бекас в это время сидел в самом углу, насупившись, не при- нимая участия в разговоре, вероятно, обидевшись на своего друга. Повернув голову, он всё же сказал:

– Давайте лучше подумаем о нынешнем нашем положе- нии, про себя рассказать ещё время найдёте; сейчас надо как-то выпутываться. Слышали капитан какого-то Абдулу упоминал? а это не хороший признак, где появляются чурки, там добра не жди…

В это время открылась дверь и сержант, распахнув её на- стежь, смеясь скомандовал:

– Карета подана гости наши дорогие с вещичками на выход!

Сержант сопроводил их на улицу до милицейской маши- ны, на прощанье сказал милиционерам принимавших к себе постояльцев, чтобы не селили их в бомжатник, и кормили по-

человечески, потому как, скоро за ними приедут. Последние слова сержанта хоть какую-то вселили мизерную радость в ду- шу ребят. Что касается самой неволи – от этого они ещё не от- выкли, а вот от деревянных голых нар – давно, в колонии спа- ли-то на кроватях. На восьмой день пребывания в спецприём- нике, в душе и между собой всё проклиная, все трое теперь со- гласны были на всё: с тоской дожидаясь того самого Абдулу, который всё не ехал, а выбраться из этого вшивого гадюшника не представлялось никакой возможности. По сути, у них была лишь одна возможность – это дождаться Абдулу, которого они порой заведомо представляли себе исчадием ада. Хотя они и были вчерашними постояльцами зоны, но клоповник этот для них был противоестествен, себя они, как бы то, ни было, при- числяли к людям цивилизованным. На девятый день – считали, чтоб не сбиться со счёта, рисуя палочку на стене – ещё с утра их позвали на выход с вещами – это была, по их настроению уже победа. Конвойный вывел ребят во внутренний двор, где они тут же увидели стоящий «УАЗ» с помятыми боками, с прореха- ми железного ящика-салона, выкрашенного в зелёный цвет, вероятно, ранее принадлежавший какой-то воинской части. После удушливой камеры, вдохнув на полную грудь чистого морозного воздуха, все трое опьянели, а лица расплылись в улыбках; что значит вдохнуть частицу свободы! С новыми уст- ремлениями в душе, в беспредельности своей молодости, не обращая внимания, на непроглядную тьму своего ближайшего будущего, смело направились к стоявшей во дворе машине.

ГЛАВА-2.

При появлении ребят во дворе из машины вышло двое крепких парней: невысокого роста, спортивного, а больше бойцовского телосложения один из которых был явно азиат- ских кровей; ребята ещё подумали: – наверное, это и есть тот

самый Абдула. Одеты эти быки, как их про себя уже назвал Бе- кас, были в добротные овчинные дублёнки, в руках лайковые перчатки на меху, которыми они как по команде ударяли по ладони. Конвойный, подойдя, подал им листки, в которых ре- бята узнали свои справки, сказал на прощанье парням:

– От шефа привет Абдуле передадите, скажите, что он ждёт на днях его, а этих грузите и так вторую неделю торчат здесь в приёмнике не по правилам. Пока. Счастливого пути вам…

На удивление в салоне машины было тепло, чисто и по домашнему уютно. Впереди у спины водительского кресла на полу стояла какая то конструкция незнакомая ребятам, которая вентилятором гнала горячий воздух в салон.

Войдя в салон, прошли к задним сиденьям и уселись ря- дышком, после чего в салон запрыгнули те двое: один сразу уселся в кресло, а второй опёршись на поручни сидений и глядя на ребят, сказал:

– Значит так пацаны: меня зовут Джафар, вон, того моего помощника – Дыня; теперь по порядку представьтесь, мож- но по кликухам.

По очереди – каждый назвав себя – по порядку и вздох- нули; будто тяжкий груз сбросили с плеч, а впереди ожидает блаженный отдых от непосильной прежде ноши. «УАЗик» шустро бежал по чистому морозному асфальту; за окнами проплывали строения посёлков и станиц, но часа через пол- тора и справа и слева простиралась уже степь, лишь иногда вдали видны были строения животноводческих корпусов, две-три водонапорные башни похожие на немецкую гранату последней войны, да ровные ряды жилых продолговатых домиков. Спустя время справа промелькнул указатель с на- именованием населённого пункта, и ребята успели прочи- тать – «Сальск», а Джафар к тому же дал пояснения: «Зна- комьтесь – столица ростовских степей город Сальск». Маши- на вскочила в неширокую улицу, за окнами которой по обе стороны стояли дома ничем не отличающиеся от обычной

деревни, Бекас на весь салон сказал: – И какой же это город? Обычная деревня.

– А тебе что, небоскрёбы подавай? – в ответ сказал Джа- фар, – там, где вы будете, даже такого нет. Вы, как мне ска- зали, из глубинки России. Ваши деревни по сравнению с на- шими посёлками – клоповники, притом, что у вас там кругом лес да болота.

Вскоре въехали за высокий кирпичный забор, судя по строениям корпусов, какого-то предприятия, поплутав между строениями, машина остановилась у двухэтажного здания.

– Приехали, – сказал Джафар, – вылезаем и идём к на- чальству, вы уж меня не подведите, недаром же я за вами в такую даль гонял. Мужик он у нас с характером – не понра- витесь, возьмёт и обратно отправит. И чё? Мне вновь вас пе- реть обратно?

По металлической лестнице с улицы поднялись сразу на второй этаж, а затем пошли по длинному коридору, которо- му казалось, конца не будет. Наконец, идущий впереди всех Джафар остановился у двери, жестом ладони показал, чтобы ожидали, сам вошёл в двери. Через минуту вышел вновь жестом руки махнул, чтобы заходили, а когда все трое во- шли, закрыл плотно дверь и остался стоять на пороге, как ча- совой. Посреди просторной комнаты стоял продолговатый стол, за которым в кресле восседал грузный, казалось, круг- лый мужчина, более похожий на людей с далёкого востока, или, как подумал в этот момент Фёдор – калмык. Одутлова- тые щёки, узкие глаза, будто лисьи, а самой шеи словно и не было совсем, голова лежала, будто на плечах. Он долго раз- глядывал ребят, переводя взгляд с одного на другого, про- должая молчать, будто вспоминая, зачем они здесь, или что с ними делать?