Владимир Ситников - Брусника созревает к осени

Капитан Дергачевской торфяной школы Вовка Свистунов был доволен. Он так уверовал во всезнание Славки Мосунова, что обращался только к нему:

– А ну, поднапрягись, Муссончик, – умолял он.

И Славка напрягался и выручал. Он знал фамилии почти всех космонавтов, особенно советских. А когда обнаружилось, что команда Дергачевской торфяной школы благодаря Славке Мосунову знает, что звали древнегреческого целителя Аскрепий, а его дочь Панацеей, все поняли – торфяные парни и девчонки будут победителями зимней районной Олимпиады.

По словам Фефёлы, которая переживала за свою команду в зале, она была готова расцеловать Мосунова, до того он оказался подготовленным и эрудированным.

– Откуда что взялось? Вроде парнишка незаметный, мать уборщица, – недоумевала директриса.

Наверное, не поверила бы Фефёла, если признался ей Славка, что причиной его эрудированности стал холоднючий стылый пол, положенный прямо на слеги и не имевший чернового засыпанного глиной настила, который обычно сохраняет тепло и не пропускает стужу.

После победы в Медунице Славку всегда брали в команду. И в восьмом, и в девятом ездил он в её составе. И вот сейчас, летом, выпускник десятого класса 1978 года Вовка Свистунов был согласен в последний раз съездить в качестве капитана команды. А потом в институт.

Районный Дом культуры был набит до отказа. Со сцены Славка видел парней и девчонок из своей школы.

С волнением заметил среди них Катерину. «Ну бойка, – подумал он, – успела со всеми перезнакомиться». Ему было приятно, что Катерина здесь и, наверное, видит его. Она ведь первая из девчонок в его жизни, которую он поцеловал. Пусть в щеку или просто в ухо, но всё равно поцеловал, а главное – она сама его поцеловала по-настоящему, в губы.

Катерина уже всем успела сообщить, что приехала из Калининграда. Там море, и она будет морской стюардессой.

На этот раз торфяные эрудиты выступили не так удачно, потому что их капитан Вовка Свистунов, понадеявшись на свою дырявую память, вместо: «Нельзя ли для прогулок подальше выбрать закоулок» ляпнул: «свой проулок». Жюри захмыкало, закачало головами.

В зале загудели знатоки Грибоедова. Такая промашка.

Зато Славка шансы поднял, когда безошибочно назвал семь смертных грехов: Высокомерие, Скупость, Распутство, Чревоугодие, Гнев, Зависть и Леность.

Команда из-за свистуновского ляпа заняла второе место. Жюри оказалось дико злым и придирчивым. Да и копившаяся у других команд неприязнь к дергачевским везунчикам вырвалась наружу. Правда, Славка дал ответ безошибочно и даже на такой вопрос, отчего картофель стал называться картофелем?

– Это всё пошло от немцев, которые поначалу прозвали клубни «крафт тойфель» – дьявольская сила. К нам же пришла картошка без признака дьявольщины, правда, тоже было немало чудес, когда вдруг решили, что надо есть не клубни, а зелёные балаболки, которые вырастают на кусту.

Вот за это получил Славка Мосунов приз зрительских симпатий – толстенный том с профилем Маяковского – избранное поэта.

Когда закончилась Олимпиада, Славка подошёл к Катерине с внутренним трепетом. Как она? А Катерина в стайке девчонок заливалась смехом. На него даже не посмотрела, как будто ничего вчера у них не было. Славка обиделся. Как же так?

А потом разыгрывали лотерею. Худрук Медуницкого Дома культуры, он же диск-жокей, в картузе-бейсболке с длинным козырьком, в тёмных очках – вылитый американец, по фамилии Пупышев, а по имени Спартак, выкрикивал номера, которые были проставлены на пригласительных билетах. Весело бежали на сцену парни и девчонки, которым выпало счастье получить ни за что, ни про что игрушку, плетёную из ивы вазочку или книгу. Когда выкликнули сороковой номер, долго никто не выходил. Видно, застрял владелец билета в буфете или в коридоре. И вдруг выскочила длинноногая оранжевая Катерина Первозванова.

– У меня сороковой, – крикнула она и пошла к сцене, привлекая внимание своей необычной одеждой, причёской и решительной беспечной походкой.

– Предъявите ваш билет номер сорок, – крикнул диск-жокей Спартак Пупышев, подняв очки.

– Ой, потеряла. Только что был в руке и нет, – удивилась Катерина и начала рыться в сумочке. Славке стало страшно за неё. – Но был, был, – проговорила она и изобразила на лице такое отчаяние, что люди согласились: был у девчонки билет № 40.

– Ну как, поверим? – крикнул великодушно диск-жокей Пупышев.

– Поверим, – закричали девчонки из Дергачевской школы, – Был сороковой!

Диск-жокей вручил Катерине огромного плюшевого оранжевого крокодила. Такого дорогого подарка никому ещё не доставалось, а Катерине он достался.

– Вам как раз по цвету подходит, – сказал Пупышев, аплодируя Катерине.

А она, закинув крокодила на плечо, прошагала на своё место.

«Не было у неё сорокового билета, – понял Славка. – Но как она решилась пойти и сказать, что был. Авантюристка».

Потом говорили, что у какого-то парня из дальнего села Троицкое оказался сороковой номер, но он замешкался и не поспел вовремя. Искаться же не стал. Мало ли, может, у девчонки рыжей ещё какой-то особый сороковой номер был.

Диск-жокей Спартак Пупышев, он же худрук ДэКа, устроил для провинциалов из сельских школ и, конечно, для своих медуницких дискотеку и заорал в микрофон:

На танцплощадке – розовые личики.

Танцуем на зашарпанном полу.

Отличниц приглашают лишь отличники,

А двоечницы маются в аду.

Но первыми ринулись как раз троечницы да двоечницы – продувной народ. Славка смотрел, где там Катерина, а она уже давно, извиваясь, отплясывала с чёрненьким кудряшом Вовкой Свистуновым. Как Славка Катерину проглядел? А Вовка ухватил. Славка тоже пошёл неуверенно топтаться, приближаясь к Катерине.

– Ты отличник что ли? – озорно взглянув на него, крикнула она.

– Так и ты, наверное, не отличница? – нашёлся он.

– Как сказать. Пятёрки водились, – уклончиво ответила она.

А диск-жокей, разогревая школьный народ, запустил простенькую песенку, которая почему-то всем понравилась: «А на нашу дискотеку ходит девушка одна, я скажу вам по секрету: очень нравится она».

Тут и придумывать самому ничего не надо: подпевай, и любая девчонка поймёт. «А поймёт ли? Ну как не поймёт, ведь она сама меня поцеловала», – крутилось под танец в Славкиной голове.

А Верочка Сенникова, оказывается, тоже любила танцевать. Она прыгала около Славки и Катерины, ну а Сестренницы Топоровы, как два белобрысых бесёнка резвились, во всё горло подпевая песню и строя всякие рожицы. Без этого они не могли.

И никто не знал, что Славку и Катерину связывает тайна, которую знают только они. Хорошо, когда одна тайна на двоих. Её легче сохранить.