Руслан Рузавин - Снимок, который звенит. Роман-репортаж

Человек в бежевом танчжуане за бежевым столом. Кожа его в этом странном свете тоже бежевая, похожа на воск. Человек совсем не похож на мистера По, и дело даже не в одежде. В конце концов китайскую одежду для торжественных случаев может надеть каждый. Дело скорее в каком-то отстранении от жизни, от всех зацепов, связывающих его с этой страной, с этими людьми и с людьми вообще. Почему вот он не слушает сейчас, хотя два дня назад сам сплел хитроумную комбинацию, чтобы забрать этот остров? Насколько она сумела его изучить, появление на поверхности Триад должно раззадорить. Азарта добавить. Насколько она сумела его понять… Не слушает. Сигарету достал.

– …Так вот, они там каждый четверг, – достает сигарету тоже. – Своего рода отчет за неделю, видимо. Деньгами не швыряются, но деньги есть, это видно…

Человек в бежевом протягивает к ней руку с дорогой зажигалкой. В шелковый рукав танчжуана намертво впечатана бурая струйка. А зажигалка… Зажигалка была Ситарапана. Единственного тайца в команде. Так. Прикурить. Так.

– К черту их. Как прошел твой день?

– День… как обычно.

– Ну нет. Всегда есть что-то необычное на съемке вашей. У кого-то не встал. Или кто-то не удержался в сложной позе и упал. Или… а от тебя режиссер требует стояка? Или вот еще, – постепенно глаза его загораются. Злым интересом. – Как ты узнаешь, что партнер болен? Он ведь может и сам еще не знать. По запаху?

Вот так.

– Ну так же, как и ты, видимо, – что ж, примем правила игры. – Как-то же ты чувствуешь, что предатель рядом, да? А он, может, еще и не решил предать…

Страшно вспыхивают глаза его. Но жар поглощает и эту вспышку. Только слышно – огонек по сигарете бежит.

– Хотя все ведь вокруг обманчиво. Может, он и не решит, а партнер может и не болеть. Так на чем я… Каждый четверг они встречаются. Ресторан «Черный тигр». Отчитывается, видимо…

– Ты веришь в Будду?

– Как? – умеет он сбивать с толку.

– Ну, – мистер По выпускает облако душистого дыма, – я не спрашиваю, кажется ли тебе реальным исторический персонаж по имени Сиддхарта Гаутама. Я про Будду вообще. Которым может стать любой.

– Да. Наверное. Не знаю… Так вот, когда они встречаются, очень четко видно, кто заказывает музыку. Остров нужен Синдикату. И весь этот тендер на лучшие условия аренды…

Он встает. Бежевый человек перемещается вдоль бежевой стены. Ситарапан, Ситарапан…

– Что у тебя в пакете?

– Платье и туфли. Сегодня четверг, – облизывает губы, чуть. Как будто можно таким способом избавиться от жара. Жар, плотный жар. – Можно пойти в «Черный тигр» и разыграть начало партии. Наш друг всегда приходит раньше…

– То самое? Платье? – он сзади. Погружает руки в ее волосы, вдруг. Вот… это номер. Как-то… резкий очень переход. От обычного делового партнерства, основанного на взаимном уважении…

– После Гаутамы было множество Будд. Но все они остались неузнанными. Потому что нет критериев, понимаешь, никто в этом долбаном мире не знает, что означает «просветленный», – пальцы мистера По шевелятся в ее волосах, как-то… необычно, необычно. – И все эти красочные метафоры… «цветок лотоса… распускается, пройдя сквозь грязную воду… где паразиты и рептилии», все это такая балда! Цветок лотоса… А это тяжкий труд. Тягчайший. Впрочем… кому я рассказываю? Вы, чтущие Будду и проповедующие ахимсу, с удовольствием пожираете жареных тварей, и даже необязательно животных. К чему вам знать корни буддизма? К чему?!. Четверть населения верит в Духов предков, еще треть – индуисты, а по сути, никто не верит ни в бога, ни в черта. Скучно, скучно как. Всё было… – приподнимает ее волосы. – Умеешь на скрипке играть?

– Нет… Откуда? – и лучше бы, наверное, волосы отобрать. Как тогда руку. Ученые ведь уже. Лучше бы, лучше бы…

– Ну а что? Четыре коротких струны, один смычок. А?

– Боюсь… что нет. Не смогу.

– Тогда почему, – пальцы его в волосах медленно сжимаются, – почему ты думаешь, как говорил один вымышленный герой, что можешь играть на мне? Что стоит меня немного раззадорить – а ты ведь для этого предостерегла, да? – и я пойду на верную, гарантированную смерть. Схватившись с одной из самых мощных преступных организаций мира. Схватившись причем не за мировое господство, это бы еще ладно, а за сраный кусок земли в море. И куда ты потом, интересно, денешься, а? Когда я покину страну?

– Послушай, – она пытается осторожно потянуть волосы вперед, вправо. – Послушай, допусти на секунду, на секунду только, что всё может… быть… не так…

– Конечно, может, – сжимает волосы уже сильно. – Может быть, что цель у тебя и твоих хозяев, просто чтоб я свернул башку, схватившись с Триадами. Вот тогда все встает на свои места! И Ситарапан твой… Знаешь, что он говорил? Что надо этому чиновнику дать и дать много. Но сначала давануть. Что он недавно на посту, еще по-крупному не брал. Давануть на Триад… А тут – ты, – запрокидывает ей голову. – Так о какой встречной партии ты говоришь мне? Ты, раскрашенный пи**р?..

Бурая струйка с его рукава испускает в воздух невидимые флюиды. И кровью, кровью пахнет этот жар. Но так же не может, не может так быть, еще вчера ведь – партнеры, и взаимное уважение, и…

– Я расскажу тебе, пи**р, что такое быть просветленным! Это когда у всего в этом огромном мире появляется свое место. У слона и ящерицы, у монаха-отшельника и серийного убийцы, у меня и моего врага. У мертвого врага тоже есть свое место. И только вы норовите занять чужое. С бабой вас не перепутаешь, пахнете не так. Да никто и не путает, в этом-то вся экзотика, слышишь, что не баба! А у мужика в этом мире свое место, от которого ты отказался…

– Да что ты, – гортанным шепотом, голова запрокинута, – что ты знать можешь о моем месте!.. Приперся в чужую страну, всё знаешь, всё видел, всех купишь! – хватает его запястья. – Что, уделал Ситарапана? А он тебе правильно говорил всё, только про Триад не знал!.. – втыкает ногти и проворачивает. Вдох сквозь зубы, и волосы отпущены. – Да один же хрен, куда ты ни ткнись – и героин, и рабы – здесь все под Триадами ходят! Один же хрен ты в них упрешься!..

И кошачьим движением, перекрутив ему руки, отталкивает вбок. Мистер По теряет равновесие и отлетает, но осязаемо плотная стена жара удерживает его.

– Ты же шагу, – привстает и поворачивается, опасно скалясь, – слышишь, шагу по этим джунглям не ступишь! Ты же щенок слепой! Это там ты, может, умный и всемогущий, а здесь – вообще никто! Буддизм он учил… Что, и меня уделаешь? – надвигаясь на него. – Уделаешь бабу, а? Большой белый сакхиб…

С чуть искаженным лицом мистер По делает знак. Словно бы от стен отделяется охрана. И все цвета вокруг сгущаются в тьму.