Иван Державин - Ортодокс, или еще не вечер

– Ну ты и политик, – только и вымолвил заслушавшийся Андрей.

– Как говорится, с кем поведешься, от того и наберешься, – улыбнулась Катя. – Дедушкину хронику постсоветских времен я всю прочитала, что к чему, имею представление. Вот жду, будет революция или нет. Но, к радости отца, думаю, ее не будет, а у меня отнимать ей нечего, в том числе и эту дачу, – улыбка озарила Катино лицо. – Не знаю, что чувствует новая жена Президента, а я здесь у себя дома и хочу что-то здесь сделать, правда пока еще не придумала, что, а там никогда даже мысли такой не было. А зачем? Там все за тебя сделают другие, только плати. А здесь все сделано своими руками, и даже не верится, что все это построил дедушка с тремя высшими образованиями, тремя языками и столько книг написал. Это в тысячу раз ценнее, чем купленное за миллионы.

– Мама тоже много труда здесь вложила, – сказала Полина. – Как папа говорил, у нее был инженерный склад ума. Это она придумала, где и как расположить дом, кухню, беседку, дорожку, клумбы. А папа был строителем, жаловался, что она заставляла переделывать, а потом соглашался, что так лучше. Катюнь, я очень рада, что тебе здесь понравилось. Вот за это мы с Андрюшей и выпьем.

Катя тоже пригубила.

– У нас в институте у девчонок в ходу поговорка «С милым рай и в шалаше, если милый атташе». Увидев у меня кольцо, они замучили вопросами, кто он, кем работает, как выглядит, на сколько лет старше. Все были уверены, что он какой-нибудь крупный работник МИДа или олигарх. Я все рассказала, как есть: старше на три года, работает в книжном издательстве, умный, сильный, самый красивый, в подтверждение чего показала фотографию. У них не было слов от зависти, забыли атташе. А если бы еще увидели и этот шалаш, не знаю, что с ними было бы. Я уже имею здесь все, что надо для счастья, о котором девчонки лишь мечтают. – Она вдруг помрачнела. – А с мамой как быть? Она обязательно захочет приехать сюда. Ее же могут здесь узнать. Ей, что, гримироваться? Хорошо, что от боковых соседей есть заборы.

– Я думал об этом, – сказал Андрей. – Спереди можно поставить глухой забор, а сзади трудно будет объяснить соседке. Она преподавала в университете и наверняка узнает если не тебя, то Любовь Петровну. Вот проблема. Я совсем не думал об этом, беря тебя в жены.

– Уже жалеешь? Тогда поедем в Рублевку, а то и в Брянск, там у отца целое поместье. Можем и на юг. Только я отсюда никуда не поеду. Это здесь мое место до конца жизни, если ты, конечно, меня и ребеночка не бросишь.

– Хватит вам дурака валять, – рассердилась Полина. – Чтобы я больше от вас не слышала эти глупости: не думал, бросишь. Папа с мамой прожили почти пятьдесят лет в любви и согласии, и мы с Лешей никогда не думали о разводе, вы тоже выбросьте это из головы. И вот что. Никакие заборы спереди и сзади ставить не нужно. Никому здесь до других нет дела.

Все лето до рождения ребенка Андрей на выходные ездил на дачу, выезжая в пятницу после работы и возвращаясь вечером в воскресенье. Продукты ему не заказывали, так как в местных магазинах они были те же, а на рынке намного лучше, чем в Москве, правда, дороже. Ездили за ними на машине, закупали сразу на неделю, в том числе и ему.

Чем ему нравилась его работа – это тем, что не в ущерб ей он мог заниматься и своим личным делом, имея в виду работу со своими каналами в компьютере.

У него никогда не было столько свободного времени, а, следовательно, и возможности заниматься собой. Способствовала этому и его работа, которую он мог брать на дом, чтобы не отвлекали и не терять время на дорогу. Соответственно, когда была послабка по редактуре, он мог и в издательстве заниматься своими личными делами в компьютере. У него было несколько десятков близких по духу каналов и несколько тысяч подписчиков. Сохранив электронную почту деда, он продолжал активно работать с ней, набираясь опыта общения в интернете. Для большинства блогеров, для которых важным было содержание, а не личность автора, он сохранил имя деда. Тем, с кем дед вел личную переписку, он сообщил о его смерти, получив в ответ, как правило, соболезнование. Но были и радостные отзывы типа «давно пора» и даже «собаке собачья смерть». Таким Андрей пообещал при встрече раскрасить морду и был занесен в черный список.

Наверняка в таком же духе порадовался смертью деда и Волков, которого тот клеймил, как только овладел компьютером, а было это в начале назначения того президентом. И продолжал клеймить до самой смерти, считая его главным врагом народа России. Продолжить критику его в таком же духе в интернете Андрей посчитал не столь необходимым, так как все выложил ему тогда при встрече, кроме него было много других субъектов, например, лидер компартии Зюганов и Президент.

Периодически он заглядывал на дедовы страницы в Самиздате и других издательствах, в том числе обнаруженных им самим, о которых дед не имел представления, и радовался растущему числу читателей, перевалившему суммарно за тридцать тысяч, даже без учета самых первых читателей в Прозе ру, откуда деда вышвырнули за содержание, запрещенное законодательством, что Андрей, как и дед, увязывал с цензурой. Но предложения по изданию дедовых повестей продолжали приходить, и постепенно стали окупаться потраченные Андреем деньги на издание двадцати экземпляров, быстро разошедшихся среди знакомых и избранных политиков. Следующий заказ он намеревался сделать для распространения книг деда в районных библиотеках.

Помимо работы на компьютере он в обязательном порядке выделял время для чтения классиков русской литературы, начав с восемнадцатого века и не переставая поражаться, как быстро совершенствовался от писателя к писателю русский язык. Почти всех их он читал раньше или слышал о них от деда, но на этот раз он их изучал.

Попробовал он читать в подлиннике труды Ленина и Сталина. От деда остался толстенный том их избранных произведений. Издан том был в 1935 году, когда родился дед, был в хорошем состоянии, с фотографиями обоих авторов, по четыреста страниц трудов каждого. Открывался том статьями и выступлениями Сталина о Ленине. И это сделано было правильно, потому что у Сталина был язык ближе к разговорному и читался легче, а главное, очень прояснил Андрею образ Ленина. За три месяца Андрей одолел треть тома, приобретя солидное представление о деятельности обоих вождей и утвердившись в их гениальности. Во всяком случае, сравнивать с ними нынешних руководителей России мог. К примеру, Волков с его «отлитыми в гранит» цитатами типа «Свобода лучше, чем несвобода» вообще не поддавался сравнению с ними, разве что, как мошка, со слоном. С Президентом было посложнее, с учетом его внешней политики, достижений в преобразовании армии и вкалывания «рабом на галерах». Поэтому ему Андрей уменьшил разницу с работягой слоном, представив курицей – несушкой, без учета, кому в основном достаются яйца, а с учетом этого уменьшил бы курицу до мыши.