Светлана Котт - Письма одинокой Элли

Уже вошло в традицию, что я рассказываю тебе о том, как меняются мои музыкальные вкусы. Раньше я не любила русскую музыку, но тут случайно услышала, как поет девушка polnalyubvi, и просто влюбилась в ее голос. Послушай как-нибудь песню «Май осень целовал», это рай для ушей.

Я по-прежнему думаю о папе, маме нужна была эта поездка. Я безумно по нему скучаю… Хочу невозможного: чтобы он вернулся.

И снова раскисла, обещала же рассказать, что было на днях. После каникул я в школе встретила Крис. Смотрела на нее в упор в коридоре и думала, подойти или нет, но тут прямо передо мной появился Дима. Сложно было скрыть удивление, ведь мы не общались с тех пор, как я побывала у него дома и умер мой папа.

Я ожидала, что он снова спросит про домашку , но он изменил традициям:

– У меня скоро день рождения, и… я хотел тебя позвать, придешь?

Я думала, что упаду в обморок. Вообще я не ожидала от него этот вопрос. Знаешь, внутри будто все опустилось. И… странное сейчас будет описание, но словно жирная бабочка молнией пронеслась по всему телу. Внутри все сдавило, но я всеми силами старалась сделать вид, что все хорошо.

– Я приду, – коротко ответила я. Он добавил, что напишет точную дату, время и место. А после ушел так же резко, как и появился. Тогда я стояла в недоумении, его приглашение привело меня в растерянность. Неужели такое бывает?

Прозвенел звонок, и ко мне подошла Крис. Стоит сказать, она училась на класс старше меня и выглядела уже очень взросло. Будто она уже учится в универе.

– Так вот парень, который тебе нравится, – сказала она.

Я возмутилась:

– Это Дима, он просто мой одноклассник. – Мне не понравилось, что она предположила, будто Дима может мне нравиться, это вообще не так.

Да, Ева, жирная бабочка, пролетевшая в животе, вообще не показатель любви.

Крис в это время села на подоконник. Нам уже нужно было идти на урок, но она словно и не торопилась этого делать. Я уже готовилась уйти, но вдруг послышался голос учителя:

– Кристина, слезь с подоконника и иди в класс!

Мне уже хотелось пойти в класс, но вдруг Крис схватила меня за руку и резко потащила за собой. Я даже не успела ничего сообразить, как мы уже были на лестнице. По идее, мне следовало остановиться и вырвать руку. Но что-то подсказывало этого не делать.

Адреналин ударил в голову. Неизвестность пугала и манила одновременно. Мы спрятались в раздевалке, я тут же высказала ей:

– Нас же теперь убьют. Позвонят родителям и вообще…

Я не успела договорить, как она прервала меня:

– Ты делала хоть раз в жизни откровенно глупые поступки?

– При чем тут это? – возмущалась я, в тот момент я была очень злой.

– Сейчас ты меня ненавидишь, а через несколько лет будешь вспоминать, как сбежала с какой-то девчонкой с урока. И смеяться, возможно, даже кому-то расскажешь. А все потому, что в жизни каждого человека должны быть глупые поступки. Чтобы было что потом вспоминать с улыбкой. – Крис почему-то улыбалась, не знаю, что ее веселило в тот момент. Она сказала это так, словно вырвала фразу из пафосного фильма, будто повторяла ее миллион раз перед зеркалом и вдруг представился удобный случай, чтобы ее произнести.

– Но нас убьют за это.

– И ты чертовски права, – она надела куртку и продолжила: – Сейчас холодно, но в принципе плевать. Вон стоит мой велик, пошли.

– Ну это уже перебор, – не выдержала я.

Она обернулась и внимательно на меня посмотрела.

– Тебе выбирать, еще есть время вернуться на урок.

Она не стала меня ждать и пошла к выходу. На размышления времени у меня не было, однако моя разумная часть твердила – беги на урок. Тебя отругают, не смертельно, конечно, но все же. И одновременно слова Крис о глупых поступках въелись в голову.

Знаешь, Ева, я мечтала о безумствах. Мечтала, что однажды вот так кто-то возьмет меня за руку и скажет: пошли. И я не буду знать куда. Я просто буду идти за этим человеком в неизвестность. Плевать, что там впереди. Абсолютно все равно, что мне за это будет. Хоть раз почувствовать себя настоящей. Хоть раз не знать, что будет дальше.

Чертова зона комфорта. Впервые услышала об этом понятии от одной девушки. Она рассказала, что была сотрудником в крупной фирме с хорошей зарплатой. Но тут ее дернуло уволиться и пойти работать с детьми, точно профессию не вспомню. И я подумала: зачем? Уходить с хорошей работы, терять высокую зарплату… А тогда я стояла в раздевалке и до меня дошло, почему она так поступила. Ева, меня просто прошибло от осознания.

И я плюнула на урок. На последствия. На все. Я пошла за Крис, села сзади на ее старый велик. Она даже ничего не сказала, мы поехали молча. Объезжая ямы, через моросящий дождь. Он так и лип к лицу, но разве меня это волновало?

Ох, Ева, каким умопомрачительным может быть ноябрь… Мрачные приглушенные краски. Свет такой бледный, убаюкивающий. Нет радужности и напыщенности, но в голых деревьях мелькает душа. Спутанная трава, потерявшая яркость. Сросшаяся с землей.

А запах. Свежесть, перемешанная с холодом. Врезается в голову. Так и хочется сесть на лавочку, ненадолго… а то замерзнешь. И выпить кофе, такой горячий и крепкий. Выдохнуть и заметить, как растворяется пар в пространстве. А после вглядеться в лес. На горизонте.

– У меня тут кофе припрятан, будешь? – спросила Крис.

Я положительно махнула и сделала несколько глотков. Мы так и сидели на велосипеде. Смотрели вдаль сквозь огромное поле в поисках совершенства.

Включилась следующая песня:

polnalyubvi «День был такой прозрачный».

24.11.19

Ева, здравствуй… Ну что сказать, конечно же, за то, что мы сбежали с уроков, нас наказали. Сообщили маме, она ругалась, мол, на кой черт я потащилась с Крис не пойми куда. Дело дошло до слез и истерик. Ненавижу такие ссоры с родителями, я понимаю, что виновата, но в тот момент не могла поступить иначе. И объяснить это сложно.

Но самое ужасное, когда родители тебя толком не наказывают. То есть если бы она сказала: «Лишаю тебя телефона на неделю» или что-то в этом роде, мне было бы проще. Но мама просто ушла расстроенная. И это в миллиарды раз хуже. Боже, лучше бы она сделала хоть что-то… Из-за этого я ощущаю себя настолько виноватой. И эта вина бешено давит.

Я вылила все свои переживания в новый рассказ. Легче не стало. Ситуация изменилась, когда мама отошла и мы спокойно поговорили. Я постаралась объяснить, почему так сделала, вряд ли она до конца поняла. Но по крайней мере сказала, что юношеский максимализм в моем возрасте – это нормально. Она сама такая была. Но мы договорились, что сбегать с уроков я больше не буду.

Не знаю, как объяснить то, что со мной творится. Наверняка в психологии все давно расписано, но… Плевать на скучную терминологию. За последнее время во мне произошло столько изменений. Вот буквально на глазах. Еще вчера мои взгляды на жизнь были одни, а сегодня резко изменились. Я вообще странная, все думают о мальчиках, а я о том, как много в мире несправедливости. Мечтаю это исправить. Не хочу, чтобы все это продолжалось. Да, слишком громко сказано. Что может сделать одна девочка?