Дмитрий Мечников - Веллер-квартет. Повести и рассказы

Рано утром задребезжала государственным гимном мобила. Высокопоставленный реформатор взял трубку, но спросонья начало разговора провёл на автопилоте.

– …нет, спасибо, не нужно, всё в порядке. Вылечат, куда денутся! Уже чувствую себя получше! Нет, этого не надо… Да… Спасибо. До свидания, – резиновым, с хрипотцой голосом попрощался Свинцов с разбудившим его представителем высоких сфер. Раздался осторожный стук в дверь, и в палату вплыла менеджер сестринского дела.

– Я не разбудила? Как ваше самочувствие? Подать вам завтрак в палату? – она спросила с такой очаровательной и интригующей улыбкой, как будто предлагала не больничную манную кашу с круто сваренным яйцом да чаем, а гастрономические шедевры из продвинутого ресторана.

– Да, спасибо, организуй! Раз я в больнице, то и питаться должен соответственно, – важно ответил творец модернизации. Затем, когда за менеджером закрылась дверь, он встал и с чувством навёл утренний марафет. Стал обмозговывать сегодняшний план мероприятий. В этот момент в палате снова появилась давешняя медсестра-менеджер и, будто по подиуму, прошествовала к столу, неся поднос с завтраком, затем, изящно изогнувшись нижней частью тела, насколько позволяла вторая степень ожирения, поставила поднос на стол, присовокупив вазочку с салфетками. Халат на ней вроде был тот же, но как будто покороче.

– Приятного аппетита! Если я нужна, обращайтесь по любому поводу! Я сделаю для вас абсолютно всё ! – улыбнувшись ещё обворожительнее и загадочно подёрнув наращенными ресницами, прикрыла за собой дверь.

– Вот и ублажай теперь этого маринованного индюка-переспелка, он и так, видно, не мужик уже лет десять! Небось, с женой только и мог! Спасибо тебе за поручение, главОМРушка, – тихо и ядовито пробормотала она, выйдя из палаты. – Тоже старый, ни на что не годный стал, а ведь раньше меня к таким классным орлам на разведку направлял, закачаешься!

«Это что за модель мягкого асфальтоукладчика? – провожая до двери менеджера сестринского дела брезгливым взглядом, подумал Свинцов. – Что за волны колыхались под медицинским подолом? А то, что выше сквозь халат просвечивает, требует, как в „Ну, погоди!“ трёх лифчиков, не меньше. И тушь марки „Мой папа трубочист“. Они что, думают, кого попало отправят меня ублажать, а я не побрезгую? Что, во всей больнице не нашлось высокой длинноногой и со всем набором? Придурки! Прошёл вчера по всему корпусу – ни одной приличной не встретил. Ну да ладно. Надо обдумать, где я ещё не был, кого не посетил? Как там дела у лечащих ОМРов в отделении? Сделаю два в одном: и примусь у врача, как на обходе, и заодно проверю, как осваивают „Оптимизатор“», – он неторопливо поднялся из-за стола, бросил скатанную в шарик использованную салфетку в тарелку и направился в ординаторскую.

В ординаторской, благо утренний обход уже давно закончился, находились три ОМРа. Лечащий непосредственно высокопоставленного клиента-правообладателя заведующий отделением располагался за столом и стучал по клавишам. Он, строго соблюдая закон о медицинской тайне, вносил в «Недомед» некую информацию о состоянии очередного больного и одновременно поглядывал на экран телевизора, где уже шли очередные бесполезные теледебаты на тему: «Смогут ли беседы главного гинеколога вкупе с главами администраций помочь беременным отказаться от аборта, дабы улучшить статистическую отчётность по рождаемости в масштабах страны?». Было видно, что делать несколько дел одновременно он умел в совершенстве. Заведующий был спокоен и нетороплив, лишь когда «Недомед» выбрасывал колесо ожидания, отпускал критические реплики в телевизор по адресу выступающих либо вставлял замечания в дискуссию, происходившую между двумя другими ОМРами и касающуюся оценки эффективности лечения проблемного больного с пневмонией и дальнейшей тактики ведения. В этот момент дверь ординаторской открылась и впустила великого реформатора.

– Ну, что поделываете, господа эскулапы? Видите, «ОМРами» вас не называю, ибо лечите вы меня. Не тяжело работать, особенно даме? – он заигрывающе посмотрел на докторшу. Справедливости ради надо заметить, что Вениамин Николаевич принял решение не называть врачей отделения «ОМРами» не без внутренней борьбы. Он отдавал себе отчёт, что от них существенно зависит успех лечения, претензий к качеству их работы не было, и поэтому надо называть их врачами. Но слово «врач» вставало комом в горле, порождая воспоминания о жене. А в голове всё же временами шевелилась подлая мыслишка, что все врачи того же поля ягоды, что и злосчастный стоматолог. Нужно было какое-нибудь компромиссное название, и, порывшись в памяти, Свинцов его нашёл – решил пока называть врачей эскулапами.

– Спасибо, не тяжело, всех лечим по стандартам, – доброжелательно ответила докторша.

– Спасибо, нормально! Стараемся! – отозвался лечащий реформатора завотделением. – Проводим совещание по поводу проблемного больного, – он кивнул в сторону двух других докторов, рассматривающих рентгеновские снимки в негатоскопе. – Ваше-то как самочувствие? Слабость и утомляемость поменьше? Тяжести в правом или левом подреберьях нет? – наработанно участливым тоном спросил заведующий.

– Начал было хорошо, по «Оптимизатору», спросил про основную жалобу и два составляющих её компонента. А дальше зачем про тяжесть в подреберьях? Ведь этой жалобы при начале заболевания не было, – менторским тоном спросил Свинцов. – Рассуждайте логически. Вот поступил, бог с вами, назову по-старому, больной. У него были какие-то жалобы. Вы ему по стандартам назначили лечение. Лечение по стандартам истинно и эффективно, потому что оно верно! Так или нет, я вас спрашиваю?

– Так, – отозвался лечащий эскулап, кивнул головой и мысленно состроил в кармане фигу: «Выскочка-юрист! Думает, он гений, сам ни черта в медицине не шарит, а лезет. Пусть говорит что хочет, любую тавтологию, всё равно, лишь бы побыстрее отвалил!»

– А раз лечение верно, то составляющие жалобу компоненты будут постепенно уменьшаться. Я что-то заумное говорю? Человеку станет лучше. Как же смогут появиться другие жалобы в рамках данного рассматриваемого заболевания? – строго поинтересовался Свинцов.

– Если в заданных вами контекстных рамках, то не могут, – рассудительно ответил третий эскулап, разглядывая замысловатые тени рентгеновского снимка.

– Поясни, что хотел сказать, – подозрительно прищурился Свинцов. – Ты что-то имеешь против «Оптимизатора»?

– Ну что вы, как можно. Интенсификация и ускорение врачебного мышления необходимы, потому что экономически выгодны! – верноподданным тоном продолжал третий эскулап, выключил негатоскоп и пояснил: – Как вы верно сказали, и мы согласились, в рамках рассматриваемого случая стандартизированного эффективного лечения, когда человеку стало лучше, другие жалобы появиться никак не могут.