Авель Мунн - Следующая станция – Тель-Авив

Мика свернула на своем стареньком «шевроле» на тихую зеленую улицу в Северном Тель-Авиве, с легкостью нашла стоянку. Еще бы, у тех, кто тут живет, стоянки личные, подземные или рядом с домом, внутри двора. И еще ей подумалось, что те, кто тут живет, не разрушают свои семьи ради молодых любовниц. Она приехала прямо с работы, после бессонной ночи, но усталости не было ни в одном глазу, она была возбуждена и счастлива в предвкушении встречи. Он никогда не приглашал ее к себе домой, в свой семейный очаг, это показалось ей хорошим знаком. Может, он скажет ей, что любит ее, хотя бы раз, ей бы хватило. Может, она действительно важна ему, не позовет же он любую встречную к себе на супружеское ложе. Нетерпеливо раскачиваясь с пятки на носок и сцепив руки на животе, как школьница перед важным экзаменом, она была умилительна, позвонила легко в дверь. Он быстро открыл, осторожно осмотрел лестничную клетку и тихо, почти шепотом, поспешно сказал:

– Заходи давай.

Закрыв за ней дверь, немного присел, так чтобы глаза оказались на уровне ее глаз, взял ее лицо в свои большие ладони, привлек к себе и долго целовал. Это было так приятно и так пронзительно грустно, что ей захотелось навеки поселиться у него в прихожей.

– Я соскучился, – выдохнул Алон, отрываясь от нее на мгновение, обнял ее крепко, в этот момент ей так захотелось, чтоб он произнес нужные слова, ей даже показалось, что желанные «я люблю тебя» реально прозвучали. Но они не прозвучали.

Он взял ее за руку и легко потянул внутрь квартиры.

– Пойдем, я покажу тебя свою спальню.

– Вот прямо так? – Она оторопела, ожидая, что он хотя бы предложит ей чаю. – А чай?

– Потом. – Алон опять припал к ее губам, обняв руками ее талию и привлекая к себе, мягко, медленно целовал ее шею, рукой спуская тонкую бретельку ее майки, гладил рукой точеную выпирающую ключицу, опустил руку ниже, обхватил ее грудь, дыхание его участилось, он крепче прижал ее к себе. Мика уже не хотела чаю, она запустила пальцы обеих рук в его черно-серебряную шевелюру и позволила увести ее в спальню.

Удовлетворив первый голод, Мика с Алоном лежали, обессиленно обнявшись.

– А где твоя жена и дети? Как это их нет дома всю ночь? – спросила Мика, играя волосами на его груди и вдыхая запах его кожи.

– У жены бабушка умерла, она спит у матери, завтра первый день шивы, дочки с ней.

Мика отдернула руку и резко привстала, уперевшись на локти.

– У нее горе, а ты тут? Развлекаешься.

– Я там не нужен, она прекрасно справляется со своим горем. – Мике показалось, что в голосе его была горечь. – Давай не будем об этом…

– О горе или о твоей жене?

– И о том, и о том. Ты чаю хотела… Принести?

– Принеси. – Мика расслабила локти, улеглась на спину, на молочно-белом постельном белье ее коричневая кожа казалась бронзовой. В лучах заходящего солнца, падающих на нее через огромное открытое окно, контрастно обрисовывались мелкие капельки пота между упругих, больших бугров грудей. Алон, пробираясь из кровати со стороны Мики, перекатываясь через нее, накрыл руками ее груди, стиснул их, легонько сопровождая это протяжным стоном.

– Какая же ты красивая, девочка.

Когда Алон вышел из комнаты, Мика, не контролируя себя, потянулась к его телефону. Она понимала, что поступает аморально, но и он не ангел. Из них двоих он именно тот, кто преступает моральные правила. Открыла ватсап, первым в столбике чатов была Дафна – она знала, что так зовут его жену.

«Бабушка умерла».

«Хочешь, я приеду?»

«Не надо… Займись детьми».

Горечь опять одолела ею и грусть от нежности, которую он испытывает к своей жене. Он никогда не испытает это к Мике. Но небольшой осколок надежды все-таки появился: она его отвергла, не захотела разделить с ним интимность своего горя, не нуждается в его плече. Что за женщина?

Мика продолжила читать:

«Алон, узнай мне про курсы яхтсменов».

«???»

«Узнай. Жизнь коротка».

«Надо срочно заниматься интересными вещами».

«Экстремальными. Хочу в море».

«ОК»

Мика вернула телефон на место, встала, укуталась простыней, как римский император. Пошла в туалет, смежный со спальней. Ее разбирало любопытство узнать побольше о Дафне, женщине, которая пренебрегает Алоном и именно поэтому, скорее всего, так крепко привязывает его к себе. Туалетная комната отделана красивой керамикой жемчужного цвета. Чистый белый умывальник, глубокий, как перевернутый колокол, полочка с зубными щетками и пастой. На краю умывальника широкая щетка для волос. Мика взяла ее, поднесла к лицу – запах шампуня. В щетке застрял волос, невероятной длины, отметила про себя Мика. Шкафчик. Мика открыла. Она искала косметику, ей хотелось найти ее в больших количествах. В шкафчике были увлажняющие кремы для лица, дентальная нитка, мужской дезодорант. Женские прокладки, тампоны. Маникюрные ножнички. Все, косметики не было. «Наверное, в другой комнате, – решила Мика, – не удивлюсь, если в этой квартире есть отдельная комната для косметики».

Зашла в гардеробную, тоже смежную со спальней. Левая сторона принадлежит Алону, это и невооруженным глазом понятно, из выдвижных ящиков торчали его трусы. Правая – Дафне. Одежда сложена неумело, впопыхах, в основном футболки, некоторые более элегантные, много джинсов и маек. На вешалках висит несколько элегантных блузок дорогих брендов и таких же брюк, несколько брючных костюмов и две черные юбки. Мике они были бы как раз по колено, с небольшим вызывающим разрезом. На нижней полке несколько пар туфель на низкой платформе, кеды – обалдеть! – и две пары кроссовок «Найк». Одна пара вечерних туфель на каблуке.

На верхней выдвижной полке спортивные купальники и разнообразные очки для плаванья. Во второй трусики и лифчики. В третьей носки, в основном спортивные, и чулки, и еще странная шкатулка, в ней оказалось несколько серебряных украшений и золотое обручальное кольцо. Забавно. Не отдавая себе отчет в последующих действиях, Мика вытащила первую попавшуюся пару трусиков и кинулась к своей сумке, нервно запихав их внутрь. Голос Алона раздался из кухни:

– Иди сюда, чай подан.

Вышла из комнаты в большую гостиную, по периметру которой располагались двери в разные комнаты. Мика вспомнила, что еще не нашла косметику.

– Алон, у тебя есть ватка для лица? Я хочу косметику смыть, – как бы невзначай обронила она.

Алон остановился с двумя большими чашками в руке, над которыми поднимался пар, по лицу его растеклось недоумение.

– Нет, не знаю, никогда такого не видел в жизни, – извиняющимся тоном произнес он.

– А у жены твоей? Где у нее косметика? Я сама найду.

– Наверное, в спальне или в ванной комнате, над умывальником.

– Точно? А если там не будет, где еще посмотреть?