Павел Крисевич - Из глубины век

Даня ещё несколько минут постоял, уставясь на пошатывающиеся от движения вагона двери, затем вернулся к горелке. Угол, в котором всё было разложено, окутало теплом, железный домик потихоньку раскалялся. Одним движением Даня вытащил из коробки зразы с грибами и установил на горелку. Полимерная коробка стала деформироваться и набухать, из появившихся щелей стал всё сильнее бить пар с ядрёным грибным запахом.

В животе Дани заиграли краски желудочного сока. В голове стрельнула мысль чем-нибудь закусить перед основным блюдом. Даня вынул из коробки пачку галет, покрытую цветными изображениями сотни-другой представителей грибного царства, и банку с грибным паштетом.

Стильная, гладкая на ощупь баночка также была покрыта рисунками грибов по окружности и венчалась открывалкой в форме звезды на крышке. Несмотря на ночь в душном вагоне, банка обжигала своей свежей прохладой.

Даня надавил на открывалку, и за хрустом жестяной крышки потёк сок. Потянув крышку на себя, Даня обнажил внутренности баночки. Грибной паштет, покрытый собственным соком, лежал брикетом в форме банки, отсвечивая потускневшим красным цветом старых знамён из сельских домов культуры.

Мысли в голове смешались, следуя позывам желудка, только до носа докатился запах паштета. Даня достал из коробки пластиковую ложку и вонзил её в нежное грибное месиво; выкопав кусочек, он стал барскими налётами руки намазывать его на галету. Долгими, широкими мазками. Пропитывая каждую хлебную частичку галеты. После приготовления, отложив ложку, Даня направил галету себе в рот и надкусил. Краснеющая масса вперемешку с хлебом и сушёными кусочками грибов поплыла по его нёбу, разогреваясь и охватывая собой его систему пищеварения.

Сознание полетело сквозь залапанное стекло, сквозь проносящийся на соседних путях вагон ночной электрички, в которой на баулах контролёр проигрывал свой валидатор в карты, сквозь спящую бабушку, в лес, проносясь меж деревьев, кустов, животных и кочек. К поляне, что даже в темноте отдаёт цветом артериальной крови, притупленно освещая маленького человека, что стоит в её середине. Потирая свои руки на морозе и поправляя чёрный галстук в красный горошек, он доброй старческой улыбкой даёт Дане знать: «Я тебе разрешаю жрать».

Дане захотелось ещё.

Он заглотил в мгновение измазанную паштетом галету. Потом ещё одну и ещё. Потроша брикет паштета, он всё намазывал его на галеты. Складывал из галет бутерброды, накладывая одну за другой, и смакуя рубил их зубами у себя во рту.

Скоро галеты кончились. От стоящей на горелке коробки разносился свист уносящегося ввысь пара. Вылизанная до блеска банка из-под паштета с разорванными пачками галет блестела голубым огоньком горелки. Даня неотрывно смотрел на зразы, обкатывая свои губы языком круг за кругом.

Зразы на горелке хлюпали кипящим жиром. По внутреннему таймеру Даня осознал, что пора. Он втянул в себя исходящий от коробки запах и обомлел. Будто лепестки императорских роз обложили его слизистую и носоглотку. Не беспокоясь за ожоги, Даня снял с горелки коробку. За болевыми спазмами в пальцах по всему организму прокатился сигнал предвкушения. Огибая невидимые преграды, Даня несколькими виражами опустил коробку на холодный пол тамбура, давая коробке остыть.

Коробочка тихонько закопошилась, остывая на полу.

– Шшшшшшшш… – повторял за коробочкой Даня и подковыривал крышку ногтем. Отогнув округлый угол крышки, он стал тянуть за неё и полностью снял.

Перед его глазами предстал отдающий светлым паром рис вперемешку с розовыми кусочками грибов, самый крупный кусок, сваленный набок, был похож на чей-то нос с горбинкой.

Даня жадно схватил ложку и начал заглатывать в себя содержимое. Жар проваренного риса обжигал грудь, в глазах темнело, Даня стал тяжело дышать, но всё равно продолжал загонять в себя ложку за ложкой. Людоедом, в чью ловушку попал невнимательный путник, он чуть ли не обмазывался тем, что поглощал, закрывшись от окружающего мира спиной. Громко чавкая, он прерывался, чтобы облизать коробку до медного отблеска, а затем снова запихивал в себя очередную порцию.

Закончив, он выбросил коробку к прочему мусору, что скопился вокруг пепельницы. Горелка продолжала потрескивать догорающими частичками сухого спирта. Даню тянуло спать, он и не боролся с этим желанием, он просто встал и пошёл обратно в свой плацкарт. Даже страх быть замеченным сержантом уже не тревожил его.

Добравшись до своей лежанки, он просто свалился на неё, закрыв измазанное сухпайком лицо подушкой. Без единого движения он впал в глубокий сон.

– Вот щенок, блять, сука, кобель, – раздался хлёсткий удар по чьей-то щеке.

– Решись уже, сука или кобель, дави его психологически, уничтожь его до его базиса, – поддерживал второй голос.

Даня продолжал лежать и хлюпать глазными яблоками, перекатывающимися под веками, он уже час находился в эйфории после поглощения сухого пайка, и она не собиралась проходить, гастрономический оргазм сменялся половым. Даня, скрывая своё возбуждение, ворочался по лежанке под удары ладони сродни ударам хлыста.

– Товарищ старший сержант, памагити! – пропищал знакомый голос, окончившись тупым громом кулака о лицо.

– Совсем солдатня ахуела. Петь, попридержи его, щас как ёбну.

– Нет, я его сам пиздить буду… Буэээээ… Такой день… Буэээээ… Испортил… – какая-то жидкость за словами проливным дождём излилась на пол плацкарта.

– Ты весь плацкарт, сука, заблевал, иди обратно, блюй у себя, зато не так стыдно.

– Я… блуууууэ… убью его, блуээээ…

Даня открыл глаза от щемящейся во все щели вони блевотины, и перед ним предстала картина. Два грузчика, как футбольный мячик, толкали Колю друг на друга. Один раз за разом отвешивал Коле лещей, встряхивая после каждого удара кисть, а второй без остановки блевал, выплёскивая из себя сигаретные бычки и куски лапши.

Первому грузчику быстро надоела бессмысленная толкучка, и он поднял Колю над собой, как котёнка.

– Ааааааа, товарищ сержааааант! – верещал Коля, раскрасневшийся от полученных лещей.

– Мужчина, вы спать мешаете! – раздалось с полок вокруг.

– Идите на улицу!

– Безнравственное быдло!

– Тут же дети, в конце концов.

– Нет, всё-таки блюй здесь, этим проезжим надо усвоить сегодня хоть один урок.

Блюющий грузчик в ответ только сильнее стал извергать из себя содержимое организма, став ярким примером того, что человек на 90% состоит из воды. Ноги с соседних с местом драки полок забились в глубь своих плацкартов, продолжая выкрикивать ругательства и порицания.

Держащий Колю грузчик оттянул руку по навесной траектории и затем со свистом ударил Колю прямо в висок, да так, что трепыхающийся в мощной хватке призывник сразу потерял сознание и обмяк. И не успел Коля отойти всей душой к Морфею, как в чувство его привёл острый запах кала, проникший в вагон.