Наталья Родная - Больно

– Мне с вами идти?

– Нет-нет, собирайтесь, мы ненадолго.

Оля наклонилась к тумбочке достать пакеты.

– Здравствуйте, – услышала она совсем рядом и обернулась с заготовленной улыбкой.

Невысокая девушка с чёрными взъерошенными волосами перекладывала мокрое полотенце из руки в руку.

– Здравствуйте, – ответила она ей и развернулась обратно.

– Спасибо, что медсестру позвали, а то неизвестно, когда бы на меня внимание обратили.

– Не за что.

Заканчивая сборы, Оля заметила, что коротко стриженая особа никуда не торопится. «Досадно, что придётся с ней сидеть до Бориного возвращения», – обведя взглядом разложенные по пакетам вещи, она вынула только что упакованную чашку и вышла попить воды из коридорного кулера, но её там не оказалось. «Что за невезение?! Всё равно не вернусь!» – огорчилась она и решила попытать счастья этажом ниже. Опережая её на один пролёт, из отделения спускались два врача.

– Палыч царь! – заметил один. – Бросил прооперированных больных, улетел отдыхать.

– Ну, он с заведующим в кентах, ему можно.

– И куда на этот раз?

– Фиг его знает, сам, наверное, со счёта сбился, где был, где не был.

– Присаживайтесь. Я хочу поговорить с вами о последней операции.

Боря согласно кивнул.

– Дело в том, что у меня сейчас нет доступа к истории болезни Ольги, я могу говорить только о результатах проведённой вчера операции и снимке УЗИ, который был сделан до неё. На нём одна маточная труба, перекрученная, со множеством спаек, так что смысл проведённой лапароскопии мне неясен.

– То есть неясен?! Нам обещали их убрать! Мы столько лечимся в этой больнице, чтобы Оля смогла забеременеть, а…

– А кричать на меня не нужно, я мог вам этого не говорить, и вы бы еще продолжали лечиться, хотя шансы на естественную беременность утрачены и даже осуществление искусственного оплодотворения маловероятно. Нет смысла дальше проводить операции, здоровье не бесконечно. После наступления беременности нужно ещё выносить ребёнка, выкормить. Откуда у неё возьмутся силы после стольких наркозов, лекарств, переживаний? Успокойте жену, рассмотрите другие способы завести ребёнка.

Боря, захлёбываясь возмущением, резко встал.

– Мы можем уехать сейчас?

– Можете, конечно. Дома обеспечьте жене покой, отдых, не заводите сложных разговоров.

– Кто нам выписку выдаст?

– Только Николай Павлович, созванивайтесь с ним, договаривайтесь.

«У неё не будет ребёнка, как ей сказать?» – быстро зашагал Боря, повернув не в ту сторону коридора. «Чёрт!» – ругнулся он, выйдя на лестницу.

На площадке между пролётами Оля смотрела в окно.

– Почему ты здесь? – выплеснул он внутреннее волнение в эту заботливую фразу.

Она не шелохнулась. «Знает, всё знает! Что делать? Кто-то уже сказал! Как её успокаивать?» – перестреливались в его голове вопросы и догадки.

– Оля, – тронул он её за плечо, – зачем тебе чашка?

Она вздрогнула и обернулась:

– Да так, воды хотела.

На верхнем пролёте лестницы звякнуло ведро, санитарка заметила их.

– А, вот вы где? Я ваши вещи на пост вынесла, там уже новенькая располагается.

– Спасибо, тёть Маш, сейчас заберём.

– Я сам поднимусь, – сказал, взбегая на верхнюю ступеньку, Боря.

– Подожди, мне ещё переодеться надо.

– Зачем? У тебя халат красивый, в палате уже нет места, машина возле входа. Подожди меня здесь, спустимся вместе, возле дома нас мало кто заметит.

Оля слабо улыбнулась ему в ответ и осталась стоять у окна.

В коридоре отделения гудели голоса: пациентки, стоящие вдоль стен, приглушённым шёпотом общались по мобильным, врачи громко перекрикивались друг с другом или передавали назначения медсёстрам.

Медсестра с поста позвала его:

– Здесь ваши вещи!

Боря забрал пакеты, спустился вместе с Олей по лестнице, садясь в машину, окинул взглядом серое здание больницы, отталкивая осознание, что информация, вынесенная из этих стен, окрасит его жизнь совсем не в радужные цвета.

«Какой ты красавчик!» – проводя от плеч по груди и животу, она с явным удовольствием добиралась до кубиков пресса и снова поднималась по мускулистым предплечьям. Он бережно взял её за руку и вывел из-за спинки дивана, словно развернул в танце. Глаза пробежали по обложке медицинского обозрения и бугорку карандашика, спрятанного внутри страниц.

Он усадил её к себе на колени и обнял. Она затихла, боясь драгоценное мгновение сократить. Взгляд скользил по его тонущим в мягком свете пальцам и полусогнутой кисти с чуть заметными сухожилиями и сеточкой вен.

– Смотри, – указала она взглядом выше его ладони, – на подлокотничке уже трещинка.

– Старится наш Берлинчик.

– Ты даже название помнишь?

– Да, мы купили его, когда вернулись из Берлина.

– Я помню.

– Что ты помнишь?

– Ну-у, как ходили в магазин, как выбирали ткани…

– У-у-у, – притворно нахмурился он.

– У-у-у, – скопировала она и засмеялась.

– А по-том? – растягивал он вопрос, поднимаясь по её бедру.

– Сейчас…

– Катюша, доброе утро, – проводил он дыханием слов по её лицу, пробуждая на сомкнутых губах улыбку, – поднимайся.

– Встаю, но делать зарядку и готовить завтрак не хочу.

– Вот так доброе утро! Давай я приготовлю завтрак, с зарядкой сама справишься, – он остановил лоб у её подбородка и вдохнул родной запах.

– Нет! Ты – зарядку, я – завтрак! – быстро поднялась она.

Шёлк халата мелькнул в проёме двери, благородно задребезжал фарфор, просигналила духовка, и густой запах сыра неторопливо добрался до комнаты.

«Вдох-выдох, раз, два, три», – срочно заканчивалась зарядка.

– Как вкусно пахнет, – сказал он, заглядывая в кухню.

– Тебе легко угодить – это всего лишь бутерброды.

– Всего лишь с пармезаном.

– Не ожидала от тебя такой разборчивости.

– Мне он еще на экскурсии понравился, сложенный в погребах кирпичиками.

– Да-а, в Италию хочется ещё – там столько всего интересного. Мы были в северной части, можно по югу попутешествовать…

– Тебя заждался сувенирчик из прекрасных мест, такое издание красивое, подарочное.

– Прямо сегодня начну, – вздохнула она с сожалением о необходимости себе напоминать.

– Не могу помочь убрать – пора…

Спина в отутюженной сорочке, запонки, жест, которым он поднял портфель, запах, взметнувшийся над запястьем…

Бездушная дверь мигом скрыла любимый силуэт. Она раскрыла дверцы книжного шкафа, сквозь блики прозрачной упаковки прямо на неё смотрела «Средиземноморская кухня».

– Николай Павлович, здравствуйте! С возвращением! Как отдохнули? – заулыбался, пожимая руку, Анатолий Алексеевич.

– Хорошо, как всегда, хорошо!

– Разве везде одинаково хорошо?