Катя Малая - Когда мне было больно

Наша дружба началась так. В один день Элизабет просто позвонила мне и спросила:

– А в Израиле принято пить чай с вкусняшками?

– Думаю, что этот обычай у меня в крови! – ответила я.

– Тогда приходи ко мне в гости! У меня есть шоколадка. Поболтаем.

Я сразу сказала, что нет, не могу. Как я пойду в гости? В Лос-Анджелесе. Одна. Одна буду идти по улицам, а потом сидеть и разговаривать с незнакомым человеком на английском?!

Ну, уж нет! Я лучше дома посижу.

– Oh come on, Alice, – сказала Элизабет на какую-то мою отговорку, – я выхожу к тебе на встречу. Где мы с тобой встретимся?

Я заколебалась, но почувствовала себя неудобно. Меня впервые зовут в гости на новом месте. Надо сходить из приличия и уважения.

– Мы обе с тобой живем возле Аллеи Звезд, на Голливудском Бульваре! Давай выберем звезду? – предложила я.

– Прекрасно! Я считаю, что звезда Гудини ровно посредине между моим и твоим домом. Давай у Гудини? – сказала Элизабет.

– Тогда у Гудини! А кем был Гудини? – спрашиваю я.

– Вот встретимся, и расскажу! – заверила меня Элизабет.

Мы подружились, и стали много времени проводить вместе.

Элизабет жила со своим парнем, иранцем Навидом. У нее, как и у меня, не было водительских прав, поэтому Навид везде возил Лиз, как и Илан меня. С момента нашего знакомства, на репетиции нас возит то Илан, то – Навид.

Чаще всего на выступления нас привозит именно Навид. Некоторые рестораны, в которых мы выступаем, ужасно далеко от Голливуда. Пятьдесят километров в одну сторону! В час пик мы можем добираться до места аж два часа! Илан очень не любит так далеко ездить. И в те редкие случаи, когда везти нас достается ему, Илан делает это с такой неохотой, которая так красочно вырисовывается на его лице, что Элизабет настаивает на том, чтобы нас возил исключительно ее друг Навид.

9 сентября 2009

За пять лет до рождения Элль

К нам в гости приехал отец Илана. Я зову его просто – Игорь. Мы с ним в очень хороших отношениях, общение с ним нас не напрягает, несмотря на разницу в возрасте. Многие мои друзья удивляются: мол, как я могу так близко дружить с папой бой-френда? Не знаю… Он ко мне очень тепло относится, как будто немножко заменяет мне родного отца…

Я радуюсь, когда Игорь появляется у нас в гостях. По вечерам мы садимся пить чай, он достает свои тонкие сигареты, выкуривает их одну за другой, пуская тонкие струйки дыма, и начинаются истории.

Возле Игоря и Илана я чувствую себя защищенной и какой-то беспечной. Я знаю, что они обо всем позаботятся – Илан всегда заботится обо мне, а там, где Илан не сможет, Игорь встанет за нас. Игорь очень любит сына и все для него делает. Я понимаю, что получаю любовь Игоря только потому, что меня выбрал Илан. Но я не обижаюсь. Мне не хватает отцовской заботы и любви, поэтому я охотно принимаю ее.

Игорь часто рассказывает о том, как Илан был маленьким, и из каждого такого сюжета очевидно, что из пяти своих братьев и сестер, Илан папин любимчик. Все дети Игоря от разных женщин, разница между старшим и младшим почти 30 лет. Сейчас Игорю около пятидесяти, и он снова молодой папа.

У него есть история про каждый свой брак. В этом даже сквозит некоторое хвастовство. Честно говоря, меня немного коробит такой подход к институту семьи, но папа Илана говорит обо всем с таким шармом, что поневоле поддаешься его обаянию и отвлекаешься от этических аспектов повествования.

Чаще всего он рассказывает о своем предпоследнем браке, с мамой Илана, Лерой. Они познакомились, когда Игорю было двадцать пять, за плечами два брака и двое детей: мальчик от первого и девочка от второго. Знакомство с Лерой пришлось как раз на время второй семьи, но любовь с ней была столь сильной и стремительной, что Игорь, не раздумывая, ушел от второй жены.

Когда я слушаю эти истории, мне кажется, что отец Илана до сих пор любит Леру. С их развода прошло уже более пяти лет, а я не могу вспомнить ни одного случая, когда бы Игорь не говорил о ней. Даже когда мы остаемся вдвоем, без Илана, гуляем по городу, присаживаемся поесть пиццу, пока Илан в своей киношколе, Игорь обязательно где-нибудь в диалоге упомянет Леру – больная тема. А ведь у него уже новый брак, маленький ребенок…

Илан реагирует на папины истории про маму по-разному – где-то смеется, где-то говорит ему, чтоб папа не придумывал лишнего, а иногда открыто заявляет:

– Пап, но ты тоже не прямо молитвенный платок голубого цвета! 1 1 Имеет в виду поговорку на иврите «טלית שכולה תכלת» Мол, ты сам не святой.

Вообще кажется, что Илан не принимает ничью сторону в разводе родителей. Он одинаково зол на обоих. Но на маму – чуть больше. Папе в этом признается редко, да и маму особо не защищает.

По вечерам, когда мы ложимся спать, Илан крепко обнимает меня и говорит:

– Я не хочу, чтобы у меня было так, как у папы.

– Как так? – спрашиваю я.

– Столько жен, дети от разных браков…, – объясняет Илан, – я хочу быть с тобой всегда и чтобы у нас было шесть детей! – добавляет он.

– Шесть?! – удивляюсь я.

– Да, шесть! Давай сделаем так – на каждый мною заработанный миллион долларов, ты будешь рожать мне ребенка! – предлагает Илан.

Я счастливо смеюсь и мы засыпаем.

…Мы с Иланом проводим несколько дней вместе с Игорем. Я в свою очередь рассказываю ему про свои танцы. Конечно, Игорь больше любит говорить, чем слушать, но я ему это прощаю. Его истории, действительно, куда насыщеннее моих. И я думаю, он особенно любит рассказывать их мне, потому что я очень благодарный слушатель.

Сейчас я хочу, чтобы Игорь пришел посмотреть на меня в моей работе. Я приглашаю его с Иланом на мое выступление с ансамблем, в котором я работаю.

За три месяца, что я танцую с ансамблем, я стала увереннее в себе и, кажется, даже выросла в своем мастерстве. Я отточила технику, выучила все номера. Я более уверена в себе, мне нравится, как я держусь на сцене – я расправила плечи шире, моя улыбка стала естественнее, я знаю, что и зачем я делаю, и мою уверенность можно видеть со стороны.

Папа Илана привозит мне из Израиля новый костюм для выступлений. Его сшила и передала мне мама. Это пышная юбка-солнце и лиф изумрудно-зеленого цвета с переливающимися кристаллами. Все это очень красиво смотрится на моей загорелой коже. Мне не терпится, чтобы меня поскорей увидели в этом костюме.

Есть один ресторан, в котором мы выступаем регулярно: в общей сложности получается целых шесть раз в неделю, а на вик-энд мы даем здесь аж два шоу за вечер. Четыре танцовщицы умещаются в маленькой гримёрке два на два метра. В этой же комнатушке хранятся наши костюмы для выступлений. Вдобавок к этому каждый раз каждая из нас привозит в гримерку свой чемодан на колесиках. Когда я иду на выступление, везя за собой такой чемодан, при полном параде, никто не должен догадаться, что я здесь «рабочая лошадка». Я вышагиваю при вечернем макияже, на каблуках, и все думают, что я бортпроводница. Наверно.