Сергей Греков - Везунчик. Сборник рассказов

Я тянусь жадными руками к хлопцу, он – сначала незаметно, как бы стесняясь, а потом и резко – отпихивает меня и я ловлю волчий взгляд, полный непонятной злобы… А Шурка, напевая что-то бардовско-трепетное, из Галича, своего любимого, черт бы его взял…

Я кораблик клеила

Из цветной бумаги…

Он готовит нехитрую закусь, ставит на стол купленную по дороге бутылку водки и делает вид, что ничего не замечает…

Но – именно! – делает вид: как всегда, решил подождать, когда опять ему все достанется! А парень отсел и сморит в одну какую-то точку на полу… Потом вдруг и спрашивает: «где типа туалет?» А сортир – в конце общего коридора, что дико неудобно, мне ли не знать: набегался уж «до и после».

На полу валяется его большая черная сумка, довольно плотно набитая. Я, пока Везунчик копался в холодильнике, возьми да и загляни в этот баул.

Батюшки-святы! Там среди пакетов и свертков лежала огромная связка разномастных ключей. И тускло блеснувшая финка… Так вот чем наш красавец занимается!

Сработал инстинкт, он меня никогда не подводил! От ужаса отшибло все. Надо, конечно же, надо было хоть шепнуть, хоть намекнуть…

А я – собрался и… убежал, буркнув что-то вроде «третий лишний». Хозяин толком даже удивиться не успел – уже и на стол накрыл, а тут странности всякие…

По пути убеждал себя, что обойдется. Он же – Везунчик! Ну, сняли на плешке домушника, ничего страшного… Домушники тоже люди… А нож тогда зачем?

И тут возникла картина, мною никогда не виданная, но до жути яркая в своей реальности.

Шурка вдруг просыпается под утро от сушняка и видит, как гость нагло роется в его вещах… Возмущается, лезет разбираться, – он и в общаге был: вроде тихий, добродушный, а заденешь – у-у-у… Перед моими глазами замелькала путанная стробоскопическая драка… Шурка, лежащий на полу, с ножом в сердце. Эта картинка была какой-то блеклой, условной, не страшной – явно списанной воображением из прочитанного в вечных транспортных детективах.

На этом видение оборвалось…

Или все не так было? Да какая разница…

Кому теперь что докажешь? Кого спасешь? Кому что объяснишь??

Плыли мы, плыли, но Шурка взял и вышел на берег, даже не помахав никому рукой… А время потекло дальше, увлекая народ к новым надеждам и разочарованиям. С той только разницей, что ко мне это уже имело мало отношения. К Шурке – и подавно…

Вот я сижу тут в скверике, и понимаю: он единственный относился ко мне по-человечески, жалел, поддерживал, выслушивал. Стихи обсуждал. Пускал к себе – в дом, в душу. Закрывал глаза на то, что у меня «от мысли до мысли незнамо сколько там верст»… Может, любил все-таки?

Шепнуть, намекнуть?

Те, кого я приводил… Все как один – западали на Везунчика. Наверное, рядом с ним было теплее… Ничего, еще пожалеют, локти кусать будут! Вот я опишу эту историю – не дрочилку дешевую, а настоящую прозу напишу, изысканную, стильную! Литературу! Чтоб зачитывались все! Особенно те, кто после меня к Шурке продолжал бегать. Узнают тогда, кого променяли! Только разве это быдло что-то читает?

Он ведь и правда оказался везучим: так легко и быстро уйти из жизни, из этой гребанной жизни, где только мучаешься и никому – никомушеньки! – не нужен. Разве что – маме…

Но она вчера спросила: «Толечка, скажи: как там Леонид Ильич себя чувствует? Что-то про него ни слова не передают…»

Клеверный, березовый,

Славный мой кораблик…

А вот ангелы – они… они знают песни Галича?

Ничего, теперь выучат.

И проходящий мимо юноша вдруг улыбнулся мне в пшеничные свои усишки…

В метро воспитанный Лешка принципиально не садился никогда. А чего садиться, если все равно придется место уступать? Он по привычке удобно оперся о боковой поручень, и полез было за чтивом, но тут его взгляд упал на парня, стоящего напротив.

Это был Лешкин бич – обращать внимание на красивых и фигуристых. Не на тёлок, как вроде бы полагалось, а на парней. Себе объяснял, что типа разглядывает модные шмотки – самому так одеваться было не по карману. А хотелось, конечно…

Да и не всегда, если честно, красивые и фигуристые были так уж модно одеты.

Незнакомец стоял – взгляд сам тормозился: необычная внешность, яркая. На загорелом лице темные сросшиеся брови, а волосы совсем светлые, стрижка короткая, почти «под ноль». Татуировка на мускулистом плече прикольная: какой-то эльфийский узор. Прикид такой… супер-пупер, одни кроссовки серебристые на «столько нету» тыщ потянут.

Фигура классная – Лешка каждое утро гантели в общаге тягал, но так и не накачал себе рельефных «кубиков», оставался жилистым и худощавым. Да разве же на столовском питании накачаешь? А еще, говорят, чтобы мускулы росли, анаболики нужны и эти… стероиды. А от них проблемы потом всякие, ну, – мужские.

Пробовал на первом курсе в спортзал ходить, но бросил, когда один местный качок в раздевалке быдловато спросил его: «Чо уставился?!»

Темнобровый между тем оглянулся на притулившихся-задремавших и достал книжку: на обложке было написано что-то алыми буквами, а под ними – торс голого мужика. Лешка украдкой пригляделся: «Гей-проза 2008». Ничего себе!

Нет, сказать, что Лешка в свои девятнадцать имел к геям какое-то отношение, никак нельзя, – чтобы он, да с парнем, да еще чего, бред сплошной! Ну, правда, целовался один раз. Но это было давно, еще в школе, на спор.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.