Дмитрий Назаренко - Оркестровая яма для Катерпиллера

– Девушка один, другой – давай, бери, – кататься поедем!

Они ездили на машине часа полтора.

За всё время сторож заговорил только однажды:

– Гантиади. Городской больница. Заходишь – назад не выходишь.

Легенда о двух ангелах с крыльями родины за спиной со скоростью молнии облетела соседние селения. На территории дома отдыха ленинградских авиаторов теперь постоянно дежурил местный молодёжный патруль. Среди бортпроводниц появились две стюардессы, летавшие на международных авиалиниях. Белый ангел была не слишком озабочена скудностью своего речевого интерфейса. Слов двести ей хватало на всё про всё. Её взгляд всегда оставался туманным. Лишь однажды она собралась с силами и родила пару фраз:

– Ты, говорят, знаешь английский?

– Как будто да.

– Ты можешь со мной позаниматься?

– Ну, о чём речь.

Днём Троицкий из последних сил отрывался. Тёмный ангел таскала с собой плеер и пару кассет. Самый свежак из музыки 1983 года. Сборники – Culture Club и ещё какая-то попса. Он без конца слушал только одну песню – Owner of a lonely heart группы Yes. Это было его первое знакомство с продюсером по имени Тревор Хорн. Мотив крутился в голове день и ночь. Ночью, потому что из-за холода он не мог спать совсем. Он простыл насквозь и даже днём его трясло. Застольные встречи с абхазским поэтом не возобновлялись. Питался Троицкий редко и как попало.

На следующий день он отправился заниматься английским. Троицкий вошёл в домик, где его ждала белый ангел. Она лежала на кровати в одной рубашке. На соседней кровати лежал учебник. Она показала на него рукой. Он прилёг рядом. Целый час они лежали рядом. Перед лицом он держал учебник. Локти его плотно прижаты к телу. Голова кружилась то ли от простуды, то ли от слабости. Целый час они занимались английским. В конце занятий она улыбнулась и ничего не сказала. Если бы не английский, на который ушли все силы…

Он вышел из её домика. Метрах в двадцати стояла группа местных парней и мрачно поглядывала в его сторону.

– Ну что, ты и она, получилось у тебе?

– Ну да, позанимались…

Ночью, чтобы согреться, он придумал жечь костёр. Иссиня-чёрное небо со звёздами. Море пенится, накатываясь на берег, и тихо шуршит галькой, возвращаясь назад. Потрескивает сушняк, искры летят к небу. На пляж с ним ходит бортпроводница. Ей под сорок. Днём на трезвую голову она зовётся Светой, говорит по-русски, а к вечеру, как выпьет, зовётся Лаймой и говорит с прибалтийским акцентом тем сильнее, чем больше выпьет. Он всегда успевает перескочить на соседнее бревно, прежде чем она подсаживается рядом. Она непрерывно учит его:

– На стюардессах не женись. Они такие…

И затягивается сигаретой. Троицкий, впрочем, и не собирается.

В один из дней, когда он почувствовал себя совсем плохо, сосед сказал ему:

– Моя подружка из «Крыльев» согласилась пожить несколько дней здесь, в вагончике, а ты давай туда. У неё в домике никого нет. Там тепло. Тебе надо подлечиться.

Тепло натопленного домика срубило его под корень. Он спал глубоким сном ещё до того, как его голова коснулась подушки. Троицкий будто провалился в бездну. Ему показалось, что заснул он лишь на мгновение. Какая-то сила вдруг взметнула его. Он стоял в кровати, развернувшись лицом в сторону своего вагончика. Горел электрический свет. Было тихо и тепло. Ужас, ударивший его как молния, ушёл в землю. Троицкий выключил свет и лёг. Через пару дней, проведённых в тепле, он почувствовал себя лучше.

«Крылья Родины» решили устроить вечер, или танцы. Что-то особенное, такое, что под силу придумать только женскому коллективу. Сюрприз, чтобы все были довольны. Их с портным пригласили.

– Вы принесите что-нибудь с собой! У нас будет стол, мы возьмём у местных чачи.

Сборы были недолгими. Купили бутылку водки. В назначенное время явились к столу. Бортпроводницы оживленно галдели. Оба авиамеханика, пьяных в ноль, лежали лицами в стол. Пенсионерка с мужем ползали вдоль стола, выбирая местечко потеплее. Звенели чистые стаканы. Нетерпеливое ожидание праздника вот-вот должно было смениться праздничным действием. Расселись. В этот момент авиамеханика угораздило поднять голову и обвести мутным незрячим глазом накрытую поляну. Его ничего не заинтересовало, кроме личностей с соседней турбазы. Он взревел:

– Ну чё? Чё припёрлись? Московская халява!

Тема московского гостя получила развёрнутое продолжение. Гостей из Москвы охватила бледность. Роняя стулья, они вскочили и вопреки шумным уговорам покинули праздник работников авиатранспорта. Они вернулись в свой лагерь. Сторож пригласил к себе. На столе— банка домашнего белого сухого. Приятный напиток за дружеской беседой – надёжное средство. Обиды и беды таяли с каждым тостом. Из приятного оцепенения их вывел истошный вопль:

– Умер, умер! На помощь!

На помощь так на помощь. Они помчались в «Крылья Родины». Умер пенсионер. Умер, выпив палёной чачи.

Через час приехала скорая. Врач осмотрел покойника:

– Кто-нибудь, помогите. Помогите перетащить тело в машину.

Троицкий и портной взяли ноги покойника. Врач и водитель подняли голову и плечи. Троицкий посмотрел на врача, и ему показалось, что тот улыбается:

– Почему вы улыбаетесь?

– Мы приехали после того, как он умер. Понимаешь, когда смерть от палёной чачи приходит – это настоящая Смерть. Спасти – невозможно. Мы ничего не смогли бы сделать. Он умер бы на наших руках. А так нет моей вины.

– Парень, а ты-то что радуешься?

– Да смерть-то приходила за мной. Меня просто в этот момент не было. Я ушёл. Вот она и забрала его.

Троицкий вспомнил, как той ночью вскочил с кровати. Теперь всё встало на свои места. Он добавил:

– Пару дней назад Смерть тоже приходила за мной. И в тот момент я тоже ушёл оттуда.

Руководитель советской делегации Станислав Валидолиевич Неваляев захотел в туалет. Чувство долга перед Родиной ещё некоторое время заставляло терпеть. Зов природы звучал всё сильнее и наконец загрохотал тревожным набатом. Когда стало совсем невтерпёж, руководитель решился добавить в командировочное задание ещё один пункт – поиски туалета. Он устно известил об этом остальных членов делегации и сделал необходимые распоряжения. Самый младший член делегации горячо взялся решать задачу. Пустынные улицы маленького северного города чисты и безлюдны. Местный житель, неторопливо выходивший из подъезда, наслаждался жизнью и лёгким утренним морозцем. Он совершенно не ожидал, что на него набросится какой-то парень, возбужденно размахивающий руками. Испуганный финн с трудом понял, что от него хотят, и объяснил, что туалет можно найти возле вокзала; ехать туда на трамвае— недалеко, всего несколько остановок. Вчера, в поезде, руководитель делегации жаловался на одышку, боль в сердце и постоянно принимал таблетки. Сегодня, несмотря на все свои недуги и новую немочь, Станислав Валидолиевич от трамвая решительно отказался. Советская делегация в составе двух человек в городе Хельсинки работала в режиме страшной экономии. Билеты на трамвай стоимостью шесть финских марок было решено не брать и передвигаться исключительно пешком.