Макс Квант - В кривом эфире. СМИшная история

– Ой ли? – я даже кусок от такой утопии до рта донести не успел. – Там же бюджеты, профессионально построенный по американской лицензии наркотик, а мы тут со своими рожами да картонными декорациями.

– Дело в теме, Кирилл, и её, чтобы долго не ходить да не перекладывать с больной головы на не менее больной копчик, я… то есть Александр Дмитриевич уже придумал: «Амнезия». Она может случиться с каждым. Несколько лет назад тема модная, это сейчас незаслуженно подзабытая, но нам это на руку – вспомнят, долго объяснять не придётся… Представит каждый: мол, тоже так проснётся – ничего не помнит и родичи не знают где он… Да постоянно возникают такие вот склеротики…

– Ну, это-то понятно, – киваю я. – А кто делать-то будет?

– Шеф сказал и я с ним согласен: делать будет Яглова – новенькая которая, ну ты, скакун, знаешь её теперь. Правда, она об этом сама не в курсах, но согласиться, Александр Дмитриевич уверен…

– А снимать, монтировать, сводить, дизайн кто сварганит?

– А… – машет рукой он, и, отхлебнув кефира, вдруг начинает говорить своими словами – вот как алкоголь действует-то! – Ещё два месяца целых, кто-нибудь да сделает… Но ты представь, какие будут мегарейтинги, мы даже метровые телеканалы перебьём! И это в контрольном октябре-то месяце!.. Потом перед лицом всех клиентов затрясём теми процентами, накопительными аудиториями. Хотя на месте Королешки я бы давно подговорил пятьдесят человек с ТВ-метрами – чердачками на ящиках – и уже два раза в год на контрольные месяцы получал бы как раз метровые рейтинги… Мы, Киря, живём в век избыточной информации: сжигаем ежемесячно тонны бесплатных газетёнок, скачиваем из сетей киношедевры и удаляем в корзину через десять секунд, переключаем каналы по полтора десятка в минуту и спам – горы спама, – тычет он вилкой на всех окружающих по очереди. – И эти рейтинги нам кажутся чем-то объективным: рука не поднялась переключиться и я, ты, он, мы, она, вы, оно, они с потрохами ваши… – он вздыхает на пять литров спёртого воздуха – импровизирует, непривычно. – От кого не слышишь – вот по телику смотреть нечего, там всё неинтересно… Вот ты смотришь телевизор, Кирилл?.. Вот, и я не смотрю… И никто в нашей конторе в ящик не пялится!.. Не любят люди, когда их глупыми считают: мы же усреднили зрителя, превратив всех разом в прыщавых подростков с либидо! Мы с экрана общаемся с этим быдлом – иного слова для стада нет, согласись! О, ТВ-метр – самый беспощадный в Мире прибор! Напольные весы и спидометр велосипеда ему в подмётки не годятся. Да и мы-то хороши, поверили в правдивость этих машинок и в свою гениальность, приняв за аксиому, что столько идиотов разом ошибаться не могут (коллективный разум, прям): сделал хорошую передачу – получи хороший рейтинг, гений, а плохую – плохая доля тебе обеспечена, бездарность…

– То есть будет хорошее ток-шоу или плохое на рейтинг это слабо влияет? – я даже ужаснулся неожиданно посетившей меня мысли.

– Им-ен-но! Мы тут однажды три дня крутили по ошибке одну и ту же сетку. И кто бы заметил! Зато рейтинги только росли – народ хотел узнать, когда же это закончится, – Илья почесал подбородок, обнаружив кое-какие неучтённые калории, стёр их беспощадно пальчиком да отправил в рот – хозяйственный. – Хорошо ещё нам деньги в зависимости от рейтингов не платють, а то давно уже все без трусов остались… Ну что мы можем сделать по сравнению с метровыми? У них там бюджеты, они для шоу ледовые дворцы строят, а те проваливаются… – вздыхает от души Шут, то ли завидует, то ли что-то ещё. – Мы можем показать нечто наше, родное, доморощенное… (Кажется, он начинает трезветь – из него опять Король попёр.) И ток-шоу в день перевыборов Первого Лица зрителю покажется… а уж хорошее оно или плохое – дело абсолютно второе… Люди к телику должны присосаться как алкоголик с утра к похмелятору, как загипнотизированные дудкой кобры, – и обессиленный, откинувшись на спинку стула, лекторским тоном сообщает: – Человечеству сильно повезло: с самых первых дней телевидение огрызалось от массы врагов: кино, театр, книги, затем возникли компьютеры и Интернет. Огрызался ящик, сопротивлялся и превратился в этакую шипящую зверушку, кидающуюся на всех и вся. Вот и глядит на нас по ящику одно и то же: любовь и кровь, чернуха и порнуха, бабло и зло. ТВ бы могло стать настоящим искусством, но… слава Богу, не стало… – и туда-сюда повозив по тарелке остатки сметаны продолжает свой плач: – Господи, рейтинги! Сколько они замечательных экспериментальных проектов поломали. Рейтинг высокий – смело поднимаем цены на рекламу… А уж низкий! Убираем на хрен из сетки! Редкая передача, редкий сериал пролетит до середины сезона – поначалу бросаются на новьё, на рекламу, а уж как рейтинг упадёт – всё, кирдык! Ну а передача переживёт сезон – дадут денег на второй: начали зарабатывать! Прибыли, бизнес, деньги зарабатывают ради зарабатывания денег… Сплошная рекурсия: Мюнхгаузен вытаскивает из болота себя, коня да всю прусскую кавалерию в придачу…. и хочет всё больше да больше… Делаем не передачи, а продукт, куда закидываем рекламу, на рекламу должна клюнуть ЦА – наша бесцельная целевая аудитория: возраст такой-то, рост-вес такие-то, образование – ну школа и уже хорошо, жизненные цели – тратить заработанное да бросаться на каждую красивую вывеску! Остальные нас не интересуют – у них нет столько бабла и на мякине их не проведёшь… Ну а мы удовлетворяем зрительский информационный голод, опустошая кошельки… У нас бабское шоу «Женские часики», чтобы ты знал, Кирилл, с этой пластической рубрикой, в прайм собирает больше народу чем метр, а восемьдесят три процента – мужики! Есть на что поглядеть! Плохо мы знаем нашу целевую аудиторию, товарищи, очень плохо… Думаю, наш канал и парочка университетских профессоров смотрит да получает поистине эстетическое удовольствие сродни оргазму… А мы тут развели мнение о быдле за разговором о статистике… Как же мне это всё надоело… – то ли шепчет, то ли плачет он. – Дырчатое программирование это: вставляйте всё своё в прайм, но дайте нам частоту в вашем городе… А ведь по нашему принципу существует почти весь дециметр России-матушки… Ты только подумай! Количество независимых телекомпаний в стране любой неаккуратный фрезеровщик по пальцам одной руки пересчитает!.. – уж тычет он в меня двухпалой дланью. – А наш канал считается непродажным, ибо его давным-давно купили, а сам Королешка втайне мечтает о том, кто предложит больше…

– И нет у нас выхода? – совсем уж взгрустнулось мне.

– Выход есть, только он чаще, где вход. На том стоим и стоять будем!..

– М-да, а я новую жизнь сегодня хотел начать…

В семнадцать минут третьего на стоянке между джипом Алёны Вассар с высунувшим морду датским догом (эта хрупкая женщина питала страсть к большим собакамта хрупкая женщина питала м и Ф морду датским догом и фордом) и малолитражкой Виолетты остановился мэрский чёрный джип (в райдере прописали определённую модель, а в городе такая машина водилась лишь в августейшем гараже) и из него, качаясь из стороны в сторону, вальсирующей походкой вылез полуодетый Никита Логинов собственной персоной. Лицо столичного гламура выражало абсолютную бессмысленность человека лишь восемь часов назад закончившего грандиозный кутёж. Даже традиционные слова «Завидуйте мне!» во взгляде читались с грамматическими ошибками да серая щетина придавала некую мужественность, ну а ярко-алый засос, так и не смытый со скулы, возвращал к реальному гламурному образу. Да уж, неправильно поставленные гастроли ведут к запою!