Зинаида Шедогуб - Встречи у моря

Лена видит, как алеют у подруги щёки, как она прячет от матери взор, и пытается перевести разговор в другое русло.

– Расскажите о Гене: он такой у вас красавец! – рассматривая висевший на стене портрет, говорит она.

Лене нравятся люди с такой яркой красотой. Наверное, в роду были греки.

– Что Гена? Хороший парень, за него не стыдно, а эта…

– Мама, – перебивает её Алла, – нам пора. Лене завтра на учёбу – мне на работу. Доругаешь меня в следующий раз. Поздравляем тебя с днём рождения. Дарим тебе духи. Прости, что я не такая правильная, как ты и твой Гена.

Видя, как поднимается из-за стола дочь, мать оторопела: ей так хотелось выговориться, излить обиду на непутёвую дочь, её упрямство и своеволие. Но Алла опять ускользала от неё, уезжала в ненавистный ей город.

– Ну что? Познакомилась с моей Галей? – спросила подругу Алла, когда они вышли из хаты. – Ещё моего папашу Ваню не видела. Тот вечно молчит, а сам прячется от жены на ферме, готов там жить, лишь бы не слышать, как она зудит. Разогнала всех из дома, вечно всем недовольна: «С деревенскими детьми не играй: они плохие. Мы не такие, как все». Корчит из себя деревенскую интеллигентку. Порой ненавижу её…

Едва девушки вышли на трассу, остановилась «Волга» и мужчина лет пятидесяти предложил их отвезти в город.

Всю дорогу он приставал к Алле, предлагал ей встречаться и вел себя так, словно в машине не было посторонних.

– Да, – грустно думала Лена. – Меня мужики даже не видят, словно я невидимка, а я ещё носом верчу, Сергея отталкиваю. И кому нужен божий одуванчик? Слабый. Невзрачный. Ветер дунет – и разлетятся семена-пушинки по свету, чтобы весной вновь зажелтеть на зеленой траве.

В городе не умолкают разговоры о маньяке, обрастая всё новыми и новыми подробностями. И юные, и пожилые рассказывают небылицы о человеке в чёрной маске: одних он щадит и одаривает – других грабит и насилует. И хотя Лена скептически относилась к сплетням, но, когда увидела поздним вечером идущих ей навстречу мужчин, не на шутку испугалась.

– Что же мне так не везёт? – с тревогой подумала она.

– Не бойся, Лена, – издали закричал Сергей, чтобы не испугать девушку, – ты под охраной лучших лётчиков России. Хотел друга познакомить с тобой и Аллой. Скоро на Север работать поедем – одиноким там тоска. Знакомься, Юра, вот моя малышка Лена, – подойдя поближе, попытался обнять её он.

Девушка слушала Сергея и по-прежнему удивлялась его напористости:

– Третий раз встречаемся, а ведёт себя так, словно женат на мне.

Ей неловко при незнакомце: может подумать, что у них близкие отношения, и Лена резко отстранилась от Сергея.

– Вот такие мы! Брыкаемся! Бодаемся! Но лётчики трудностей не боятся, не так ли, Юра?– весело засмеялся он. – Пойдём, друг, проведём невесту на квартиру, может, и Аллу по дороге встретим.

– Когда, наконец, этого бандита поймают? – с тревогой спросила Елена.

– Сети расставлены: везде дежурят милиционеры, казаки и военные. Скоро рыбка попадётся на крючок! Где-то Зорро проколется. И так он долго скрывается, потому что невнимательны люди, не чувствуют ложь, фальшь, злобу. Ну, хватит говорить об этом ненормальном: лучше познакомься с моим другом. Юра – мой одноклассник. Вместе мечтали о небе, вместе готовились к экзаменам, вместе привыкали на первом курсе к тяготам военной жизни, всё вынесли, будем служить в северной авиации.

Лена посмотрела на Юру. Он чуть выше среднего роста, неширок в плечах, худощав. Её поразила его немногословность: говорит только Сергей, а Юра иногда кивает головой или в знак согласия хмыкает. Возле дома девушка поблагодарила ребят за то, что её провели, и пожелала им спокойной ночи.

На скрип входной двери бросилась хозяйка и злобно зашипела:

– Одна дура уже час причитает, и ты догуляешься.

– Что случилось? Толик бросил? – с порога спросила Лена.

Увидев подругу, Алла зарыдала ещё сильнее:

– Как гомно, так и к нашему берегу! Какой позор! Я пропала!

Такой Лена никогда её не видела: глаза красные от слёз, на щеках и груди тоже алые пятна.

– Что ревёшь? Что за трагедия? – вновь спросила она.

– Носились с Толей по городу на мотоцикле. Захотелось мне пить, зашли в ресторан, Толя заказал фрукты, воду, шампанское, конфеты. Сижу, жду признания в любви, мечтаю о замужестве. Даже не заметила, когда в ресторане появилась милиция. С криками накинулись на наш стол, словно мы какие-то террористы, – сквозь всхлипывания произносила Алла. – Швырнули на пол Толю, скрутили его, надели наручники и арестовали. Я тоже побывала на допросе. Какой позор! Дружила и спала с бандитом! Дитя от бандита! Права была мама: гулящая я! Теперь позор на весь город, аборт! Другого пути у меня нет!

– Не пори горячку: утро вечера мудренее. А сейчас раздевайся, ложись, попробуй заснуть. Не получится – дам валерьянки, – пытаясь успокоить подругу, сказала Елена.

Лена заглянула в первую палату гинекологического отделения больницы. Аллу только что привезли из операционной и переложили на кровать.

Она лежит на спине, неловко поджав ноги. Сквозь пододеяльник чётко просматриваются острые колени, небрежно брошенная поверх него рука нервно подрагивает, и тонкие красивые пальцы ритмично подпрыгивают и опускаются.

–На животе грелка со льдом – через тридцать минут снимете её. Следите за больной, не давайте ей спать. Не известно, как поведёт себя после наркоза организм. Может, будет тошнить, – даёт Елене советы врач-анастезиолог и пытается разбудить Аллу.

– Всё почистили, хорошо почистили? – с усилием приподнимая веки, спрашивает она, наверное, не соображая, что перед ней стоит мужчина.

Её красивое лицо пожелтело, а под глазами появились чёрные круги.

– Не волнуйтесь: всё сделали хорошо, – отвечает молодой врач и уходит.

Лена впервые находится в гинекологии, и ей почему-то стыдно.

Она постоянно тормошит Аллу и уже в десятый раз слышит один и тот же вопрос:

– Меня уже почистили?

Наконец, больная стала отходить от наркоза, и у неё появился осмысленный взгляд.

– Что ты одно и то же твердишь? – возмущается Лена.

– Тут всё может быть! Вон в углу на кровати спит Валя, – взволнованно шепчет Алла. – Ей уже делали аборт. Еле вышла из наркоза, а теперь оказалось, что у неё внематочная беременность. И снова будет операция. Не хочу больше мучиться! И так чувствую себя убийцей! Но, говорят, нельзя мне было рожать: наградил возлюбленный разной заразой. Лечиться ещё долго буду. Господи! Почему это случилось именно со мной? Почему влюбилась в такого ублюдка? А ведь как я хотела быть счастливой! Была такой весёлой! И всё мне радостно: как птички поют, как солнышко встаёт, как свежий ветерок колышет деревья и морщинит в речке воду. А сейчас жить не хочется…