Зинаида Шедогуб - Встречи у моря

Повесть

Лена любила отдыхать на берегу моря.

Волны сердито пенятся, ворчат и лижут крутой склон. О чём рокочут они? Что хотят рассказать? Но ей не понять их язык.

Кто-то сел рядом и опустил ноги с обрыва. Лена удивленно оглядывается: ему под тридцать, уже взрослый мужчина, таких она боится. Густые тёмные вьющиеся кудри, широкие чёрные брови, крупный, с горбинкой нос, блестящий, пронзительный взгляд.

– Откуда здесь взялся этот горец? Ему бы не в модной одежде щеголять, а скакать на коне с шашкой в руке! – сердито думает девушка, представляя, как нелепо смотрится она, белобрысая, с развевающимися на ветру тонкими волосёнками, похожими на пушинки отцветшего одуванчика, рядом с этим ярким, красивым парнем.

– Никогда не видел такого пейзажа! Ты, наверное, волшебница? – с лёгким акцентом спрашивает он и умолкает.

Кровавым пламенем пылает горизонт, разбрасывая искры по необъятному небосводу и ощетинившемуся от ветра морю.

– Как всё же красиво! – ещё раз повторяет он и пододвигается к ней поближе.

Лена, чувствуя магическое воздействие от его прикосновения, испуганно отодвигается.

– Как тебя зовут? – спрашивает он.

– Лена.

– Елена Прекрасная из русской сказки. А я Стефан. Здесь в командировке. Скоро поеду домой, в Болгарию. У нас тоже очень красиво. Приедешь – увидишь сама, – всё так же приветливо говорит Стефан и берёт её за руку.

– Какие у тебя нежные пальчики! Ты, конечно, не работаешь, а учишься.

– Да, – смущённо кивает девушка, почему-то скрывая, что учится в педагогическом училище.

Они сидят и молчат. Тепло из его ладоней переливается в её ладони, сладко волнуя.

– Ну, мне пора. Мама будет ругать, – чуть заикаясь от ещё неведомых ей чувств, лжёт она, пытаясь бежать от того, кто впервые нашел путь к её сердцу.

– Я проведу тебя, Елена!

– Нет! Нельзя! У меня такие строгие родители! – опять врёт она, хотя приехала в Ейск из станицы и снимает крошечную комнатку-клетушку в саманной хате, которая находится недалеко от моря.

– Хорошо. Познакомлюсь с твоими родителями позже, – уступает её просьбе Стефан. – Но завтра, вечером, жду тебя здесь же. Понимаешь: нам нельзя потеряться. Мне кажется, Бог только один раз в жизни устраивает такие встречи. Не придёшь – будешь потом жалеть. Нет! Будем тогда жалеть: никогда не чувствовал такого притяжения к девушке.

Лена кивает головой, и они стоят, взявшись за руки, не в силах расстаться.

– Иди ты первый! – предлагает она.

Стефан идёт по тропинке вдоль берега моря, а девушка смотрит, как постепенно уменьшается его фигура и исчезает в темноте.

– Вот и всё. Конечно же, завтра не пойду на свидание. Боюсь: не выдержу, отдамся. А что потом? Позор, одиночество… Ведь у нас нет будущего: он живёт в другой стране, а мне надо быть рядом с мамой. Без меня ей не выжить в пьяном аду. А Стефан не поймет, уедет – останусь у разбитого корыта. Лучше уж задушить любовь в самом зародыше, – думает Лена, возвращаясь на квартиру.

– Ах, гад проклятый! – бормочет во дворе хозяйка, Нина Петровна, как всегда, ругая своего покойного мужа. – Гад проклятый! Пятьдесят лет ему прослужила, дом, времянку своими руками построила, все забрал, осталась нищей.

– За что Вы его так? – спрашивает Лена Петровну.

– Десять лет прошло, а вспомню – всю колотит! Бачишь, яка я от горя страшная стала: кожа да кости. А вин, ну, сморчок старый! Одна лысина на солнце блестит да сморщенный нос горбатится среди морщин, а все туда же. Вдруг начал придираться: то готовлю плохо, то подаю не так, то противна. Никогда не бил раньше – стал убивать. Раз дал так, шо зубы повылетали, нерв зацепил – ни зубы не вставлю, ни есть не могу, гад проклятый. Не пойму никак, шо с мужиком случилось? И в церковь ходила, и к бабкам – ничего не помогает. Потом на развод подав, гад проклятый. Отсудив времянку, полхаты, пол-огорода.

Лена открывает скрипучую дверь и прячется от хозяйки в крошечной комнатёнке: ей так хочется побыть одной, всё вновь обдумать, всё вспомнить. Может, Стефан и в самом деле прав: такая встреча бывает только раз в жизни.

Но Петровна следует за ней и садится у столика на единственный табурет. Она поправляет высохшими пальцами застиранную косынку и недовольно ворчит:

– Слушай: может, пригодится. Я тоже думала, шо буду вечно молодой. Была красивой розой, но вышла замуж – засохла: то надрывалась на работе, то разродиться не смогла – потеряла единственного сыночка, то кулаки стала нюхать… Вроде бы и не жила, а уже старуха. Пенсия – заплати налоги и подыхай, так шо приведу тебе девочку, шоб не скучно было.

– Нина Петровна! Мы так не договаривались. Тут же стать негде, лечь негде: на этой железной кровати и сплю, и занимаюсь, и гостей принимаю.

– Господь терпел и нам велел, – шипит старуха и, наконец, уходит в свою комнату.

Утром Лена просыпается от грохота. Это Петровна уронила ведро с водой и бурчит:

– Гад проклятый! Искалечил. Деточек своих не могу полить.

Деточки, девочки – розы, единственная слабость хозяйки, весело заглядывают в окна. Белые, красные, жёлтые, оранжевые, они приветливо стучат в стекло.

Лена закрывает подушкой ухо, чтоб не слышать надоевшее ворчание хозяйки, вспоминает Стефана и вновь испытывает к нему страстное влечение.

– Нет. Идти на свидание нельзя: только подумаю о нём и готова на всё. Лучше побреду на пляж, позагораю перед занятиями, может, и пройдет блажь. Последний год отучусь, выйду за кого-нибудь замуж, буду жить как все.

Она, пытаясь отвлечься, берёт лежащий на столе роман Жорж Санд «Консуэло», смотрит в книгу и спустя некоторое время бросает её на стул: что читать о чужой жизни, когда не знаешь, что делать со своей. Вытаскивает из-под подушки дневник и лихорадочно перелистывает его.

«Не могу жить дома. Устала от маминых слез, скандалов, пьяной улыбки отца. Надоело слышать мат. Боюсь за маму: без меня она долго не выдержит. Почему родители не разойдутся? Почему мучают себя и меня? Неужели я тоже буду так жить?

Ура! Уезжаю учиться!

Думаю о любви, хочу любить, но боюсь мужчин, наверное, потому, что так несчастна моя мама».

Лена берет ручку и дописывает:

«Встретила мужчину-мечту.

Он тихо сел со мною рядом,

Он любовался морем и весной,

А может быть, и мной…

Но я боялась полюбить,

И к морю перестала я ходить…

Теперь сижу одна у моря…»

Все изображено точно: и прошлое, и настоящее, и будущее, кроме слова весна, другое не подходит. Снова бегу от парня, не плакать бы потом.

Лена закрывает дневник, прячет его от хозяйки и собирается на море.

На пляже не протиснуться: берег устелен разноцветными пледами, полотенцами, тряпками. Всюду валяются кульки, сумки, матрацы. На солнце жарятся обгоревшие отдыхающие, ковыряются в песке дети, малыши в распашонках сидят в воде, играют в мяч мальчишки, визжат девчонки.