Лала Умуд - Урок любви

Дни мои в Стамбуле текли размеренно и монотонно. Занималась домашним хозяйством, ожидала мужа с работы и от нечего делать смотрела нудные и слезливые турецкие сериалы. Но со временем мне стало понятно, что мы с мужем слишком разные люди. Наши мнения все больше разнились, интересы не совпадали. Когда мне хотелось гулять, ходить на выставки, познавать чужую культуру, ему важнее было встречаться с друзьями. Он и меня брал с собой, но мне там было не интересно. Собеседники казались недалекими и глупыми: футболом не увлекались, книг не читали, фильмов не смотрели, даже пиво не пили. Их объединял интерес к музыке. Немного специфично для меня. Хотя к музыке отношусь с теплотой и особенно уважаю народные мотивы. Но тогда это было для меня странно. Нестарые вроде мужчины собираются на квартире, чтобы играть на народных инструментах и спорить до хрипоты над каждой взятой нотой, не имея при этом элементарного музыкального образования. Я же приехала из страны, в которой знали и ценили красивую жизнь, в которой было место и для музыки, и для гостей, и для развлечений. Поэтому была потрясена, когда в первый раз попала в тесную гостиную, где человек пять-шесть мужчин играли кто во что горазд, чаще, не попадая в такт, а мой муж к тому же еще и заунывно запевал. Это происходило каждые выходные. Причём принимающая сторона угощала доморощенных музыкантов только парой чашек кофе и ломтиками бисквита. Хотя им было не важно, их вообще не интересовало ничего кроме музыки. Работавшие до изнеможения всю неделю, они таким образом расслаблялись.

И мне, мечтавшей увидеть все «Подсолнухи» Ван Гога разом и побывать в Мачу-Пикчу (Древний город в Перу) было, конечно, их не понять. Всё чаще я пыталась вызвать мужа на разговор, но он искренне не понимал, чего я хочу. Ему также было сложно понять меня. Он жил в своем мире, и этот мир для посторонних был закрыт. Когда я попыталась подсунуть ему нашумевший роман нобелевского лауреата, он сделал такое изумленный лицо, что я отступила. И поняла – мы из разных социальных слоев. Осознав это, я стала готовиться к отступлению. Прожив с ним ровно 6 месяцев, я начала собираться домой. Муж мой мою капитуляцию воспринял спокойно, видимо, его тоже я в чем-то не устраивала. Может, он думал жену тоже подключить к ансамблю? И играла б я на каком-нибудь инструменте, хотя и не музыкальна. Ну, на худой конец, била бы в бубен.

И вот мы мирно распрощались, и я отбыла к себе на родину. Я не жалела, чувств никаких не осталось, общих интересов тоже. Скупость его порой зашкаливала так, что мне приходилось делать резкие замечания, хотя не в моих правилах кого-то учить, как тратить заработанные деньги. Родители довольно спокойно отреагировали на мое возвращение. Я не стала вдаваться в подробности, просто сказала маме, что решили временно пожить раздельно. Со старой своей работы я уволилась и начала искать новую. Сейчас, став старше и мудрее, я понимаю: дело было не в музыке, тем более что музыку я люблю и понимаю, и уважаю людей увлеченных, имеющих хобби, приветствую тех, кто умеет без вреда для здоровья расслабляться в наше беспокойное время. Я поняла, почему я рассталась с ним, в чём была причина. В безразличии. Ему было безразлична я, он по натуре был неэмоциональным, слабохарактерным человеком. Прожил до 40 лет один-одинешенек и тут решил жениться. Выбрал меня и понял, что некомфортно ему быть женатым. И мне было никак. Тогда в первый раз я осознала, что человек по сути своей одинок и всю жизнь пытается как-то компенсировать это. Перевернув страницу неудачного замужества, я стала жить дальше. Устроилась на работу, готовила отчётные материалы, ездила в командировки. Наконец увидела «Подсолнухи» Ван Гога – 15 цветов на желто-зеленом фоне – в мюнхенской картинной галерее. Чем пленила меня эта картина, непонятно. Взъерошенные жёлто-рыжие клубки цветов…

Мне нравилось творчество Ван Гога. Этот несчастный, талантливый до безумия художник написал 11 картин этих солнечных цветов. Не все картины дожили до наших дней. Ту, которую видела я, он посвятил своему другу Гогену. И была она написана во время счастливого отдыха во Франции. Картина как живая: дышит счастьем и пропитана солнцем. Отчего предметы так хорошо умеют передавать эмоции и чувства? Как будто безмолвный разговор ведут, рассказывая о себе. И почему люди не способны быть такими же проводниками положительных впечатлений, эмоций? Есть, конечно, позитивные личности, но их так мало…

Со вторым мужем я познакомилась случайно, на работе, за деловым ужином. Он был моим ровесником, и у нас оказалось много общих друзей. Нам было интересно вдвоём. Росли мы в одном городе, говорили на одном языке, любили одни фильмы и литературу. Казалось, вот идеальное сочетание, взаимодополняющая друг друга пара. Как я люблю говорить, оба самодостаточные, имеют взаимную симпатию. По законам физики, химии и всей Вселенной счастливы должны быть, по всем теориям вероятности. Должны, но не стали. Нет, вначале всё было хорошо. Мы поженились, скромно отгуляли свадьбу, были приглашены только самые близкие люди. Даже в путешествие поехали в Прагу. Мне было спокойно с ним. Проблемы начались через месяц совместной жизни. Он начал поздно приходить, после работы обязательно заезжал к матери. Отца у него не было, были только мать и незамужняя сестра. И домой он возвращался от родных словно зомбированный: всё ему не нравилось, придирался по пустякам. По разговорам со свекровью я понимала, откуда ветер дует. У его матери был сложный, можно сказать, тяжёлый характер. Она страдала мигренью, и приступы у неё длились по три-четыре дня. Так, пользуясь болезнью, она приучила своих детей ходить на цыпочках перед ней и беспрекословно во всём подчиняться. Увидев, что сын зажил своей самостоятельной семейной жизнью, она спохватилась и начала наносить мне удар за ударом. То кто-то увидел меня с каким-то незнакомым мужчиной, то хозяйством я не занимаюсь сама, а имею помощницу по хозяйству. И всё это происходило методично и каждодневно. Муж, совсем затравленный ходил. Не до смеха и развлечений нам было. После того как свекровь с перекошенным лицом вернула мой подарок – упаковку дорогих французских духов, заявив, что она была вскрыта, я переждала сутки, а затем собрала вещи и, оставив подаренные им обручальное кольцо и аметистовые серьги в коридоре у зеркала, уехала к себе домой. Второе замужество продлилось 4 месяца.

– Прогрессирую, – мрачно отметила я про себя. – Что же такое происходит, может, проблема во мне? Точно, это моя вина: я не могу быть терпеливой и уступчивой, не могу глотать обиды и не допускаю, чтобы меня пинали и вытирали об меня ноги.

Если с первым мужем я не смогла быть счастливой из-за разницы в интересах, то почему с этим так получилось? Со вторым-то я была, так сказать, на одной волне. Но особой горечи по этому поводу не было. Я себя чувствовала так, как будто поучаствовала в каком-то крупном розыгрыше. Время быстро летело, экспериментировать с замужеством я больше не хотела, твердо решив, что это не для меня. Единственно, хотелось детей. В детстве я мечтала, что у меня будет много детей: пять мальчиков и пять девочек. Но моя костлявая свекровь-мегера настолько отбила у меня охоту на брак, что я абстрагировалась от мужчин совершенно. И дальше приглашения поужинать дела у меня в личном плане не заходили. Позже, как это часто бывает, я всё же больше винила себя в неудачах с семейной жизнью. Ведь по прошествии времени плохое имеет свойство улетучиваться – всё уже кажется не таким, как себе представляешь. Надо было мириться с недостатками других, тогда бы и семья была, и дети. Но всё сложилось как сложилось. Частые командировки привносили свежесть и счастье в мою монотонную жизнь. Я подолгу гуляла по незнакомому городу, любовалась архитектурой, смотрела на жилые дома. Особенно мне нравилось, когда в сумерках в окнах зажигался свет. Я представляла, что за каждым окном своя жизнь, своя история.