Владимир Хардиков - Район плавания от Арктики до Антарктики. Книга 3

Прошло десять лет после первого посещения Цикуновым Северной Кореи. Он успел закончить высшую мореходку во Владивостоке, перевестись из Сахалинского пароходства в Дальневосточное и отработать два года старшим помощником на разных судах, начиная с каботажных «броненосцев», и, наконец, стать капитаном на первом своем арктическом судне, где предстояло проработать целых шесть лет. Свой «Пионер» он принял во Владивостокском доке после арктической навигации. Тогда ему и в голову не приходило, что Северная Корея после Арктики станет для него почти родной. Все небольшие суда арктического направления, «Пионеры», «Повенцы» и польские лесовозы после Арктики начинают свои южные рейсы почти всегда с Северной Кореи. Тем более что ближайший от Приморья корейский порт Раджин был в аренде у советской стороны и через него шла перевалка массовых экспортно-импортных грузов, в то же время порт оставался в административном подчинении у своих настоящих владельцев – проще говоря, порядки и правила там ничем не отличались от других корейских портов, и до него всего двенадцать часов хода от Владивостока.

Принял свой первый пароход в капитанском ранге, на который его утвердили, и уже на следующий день предстояла большая судовая кутерьма, предшествующая подготовке к рейсу после выхода из дока: получение документов классификационного общества Регистра СССР, что обязательно после каждого докования, бункеровки топливом и водой, получение технического снабжения и продуктов, доформирование экипажа и множество других очень важных мелочей. За окном конец октября, осень, и летнее тепло ушло до следующего года. Пасмурные осенние дни не добавляли радужного настроения во всей необходимой беготне, и даже первый свой пароход не приносил давно ожидаемой радости. «Глаза смотрят, а руки делают» – всему свое время, и после вывода из дока судно поставили в ближайшую точку на внутреннем рейде для бункеровки, которую закончили к утру. На вечер заказали властей для оформления отхода за границу. Новоиспеченный капитан зашел в ХЭГС, познакомился с групповым диспетчером и начальником, а также получил развернутую картину порта Раджин, общей обстановки в порту и подробный инструктаж под запись, как новичку. Обрадовало наличие постоянного представителя пароходства в порту, или, в морфлотовской аббревиатуре, ЧАМа. В крайнем случае, любую информацию можно будет получить, связавшись с капитаном одного из двадцати судов пароходства, стоящих на рейде Раджина. Получив множество разнообразной пароходской информации, в абсолютной уверенности, что половина ее вскоре забудется, слегка ошеломленный капитан прибыл на судно уже к самому приходу властей. Оформление прошло быстро, благо таможенники сильно не усердствовали, зная о предыдущей полугодовой работе на севере и последующем доковании: искать было нечего, да и следующие суда поджимали также с оформлением. Подписав необходимые бумаги, официальные представители властей поспешили покинуть пароход. И уже через час судно снялось с якоря, освободив столь дефицитную первую точку на внутреннем рейде, и через Амурский залив, минуя Токаревский маяк, направилось в Раджин, куда и прибыли к утру следующего дня, несмотря на серенькую с моросящим дождиком, ветреную погоду. Корейцы по радио передали координаты первой точки для оформления, оказавшейся на границе их территориальных вод, в 12 милях от берега, словно это был не обычный пустой, небольших размеров сухогруз, а по меньшей мере американское разведывательное судно. Капитан вслух удивился такой нелепице, но услышавший его опытный старший помощник разъяснил эти странные, на первый взгляд, действия корейских властей, выжимающих изо всего возможного дополнительные поборы для заходящих судов. Буксир образца японской оккупации, на котором привезли всю многочисленную комиссию для оформления прихода, работает на приличной часовой ставке, ничем не отличающейся от ставок современных быстроходных японских буксиров, и чем больше часов хода, тем большая набегает сумма за его использование, а при его крейсерской скорости узлов в восемь он становится бесценным плавучим средством добывания столь нужной северянам валюты. По такому же принципу работает и сама комиссия: согласно установленным для нее нормам, обычное, безо всяких исключительных нарушений, время оформления составляет три часа, хотя во многих странах, включая и азиатские, приезжает один агент и в течение пятнадцати минут решает все вопросы. Все-таки социализм еще не обрел человеческое лицо, о котором не так давно твердили советские лидеры. Кроме того, чем дольше комиссия находится на судне, тем большая вероятность, что ее накормят, угостят хорошими сигаретами, да еще и нальют для согрева. Для руководителей делегации увеличивается вероятность под любым предлогом выманить у капитана какой-либо подарок, лучше продовольственный, небольшого формата, который можно спрятать от посторонних глаз в карман или за обшлаг шинели, ведь их семьи тоже не избалованы явственными изысками и перебиваются все той же капустой в разных видах, хотя, по слухам, им дважды в год, в дни рождения вождей, выдают небольшие мясные наборы из костей. Комиссию всегда возглавляет сотрудник спецслужб, который старается не показывать свою принадлежность, но шила в мешке не утаишь: он-то первый и рвется в капитанскую каюту, вымогая правдами и неправдами какой-либо подарок, считая себя на голову выше остальных своих коллег по ковчегу. Первая экспедиция северян, высадившаяся на судне, насчитывала всего-то 12 человек – не так уж и много, бывало намного больше. По установившейся традиции, вахтенный помощник встретил комиссию у парадного трапа и провел в кают-компанию, а агент и старший комиссии сразу поднялись к капитану. Агент, поднаторевший в подобных встречах, сразу же приступил к делу: «Капитан, пусть ваши девушки накроют стол для комиссии в кают-компании, а для меня и старшего – в каюте капитана. Ну и на стол надо поставить коньяк и кофе с хорошими сигаретами, не считая закусок». Цикунов, с непонимающим видом подняв на лоб глаза, спросил: «А в честь чего такие почести?» Агент без видимого смущения объяснил, что старший очень большой начальник и нужно дать ему выпить и хорошо закусить, чтобы все прошло гладко и быстро, хотя какие проблемы могли быть у порожнего судна, к тому же только что вышедшего из дока. Капитан первый и последний раз бывал у северян десять лет назад в должности второго помощника и о многом был просто не в курсе, да и за 10 лет можно многое забыть, но на этот раз решил настоять на своем, не поддаваясь явному вымогательству. Но бывалый старпом, услышав его последнюю полемику с агентом, отозвал мастера в сторону и сказал, что уже распорядился накрыть чай для всех корейцев и выставить хлеб с маслом и рыбные консервированные котлеты из коллекции наших плавзаводов на Южных Курилах. Старпом, неоднократно побывавший в Северной Корее и хорошо знакомый с их навязываемым сервисом, поступил как дипломат, отделавшись хлебом с маслом и копеечными рыбными консервами, которые корейцы уплетали за обе щеки. Если же им не накрыть стол, то, голодные и злые, они постараются найти любую самую незначительную зацепку или же вообще могут прекратить оформление, а это потерянное время, которое и есть не что иное как деньги. Чиф также известил капитана, что он спрятал все маломальские дефициты: капитанские представительские, твердокопченые колбасы, сыр, кофе, конфеты и остальное по мелочи от ненасытных раскосых и вечно голодных глаз, чтобы не разжигать их аппетит и не подстрекать к присущему вымогательству. Потому они первым делом проверяют судовые продовольственные кладовые и, конечно, камбуз, чтобы убедиться в наличии привлекательных продуктов, и без зазрения совести в дальнейшем будут стараться выжать из капитана приглянувшиеся им продукты. Оформление в таких случаях может затянуться далеко за три часа. Цикунов, приняв информацию старпома к сведению, известил агента о том, что лишь вчера принял судно и кроме минимума судовых продуктов для экипажа больше ничего нет, а из спиртного в наличии две бутылки водки. Все-таки пришлось поставить в салоне каюты агенту и двум его шефам водку и закуску, что их вполне устроило, плюс хлеб с чаем и вдобавок все те же рыбные котлеты, и старпом подтвердил достаточность поданного угощения. Бутылки водки при ограниченной закуске для трех голодных корейцев явно недостаточно, но основную проблему этот скудный стол снял – и оформление прошло довольно быстро, всего лишь за два часа. Через час прибыли два лоцмана и привели судно на внутренний рейд порта, хотя особой надобности даже в одном из них не было совершенно – никаких трудностей и ограничений, и капитан справился бы с постановкой на внутренний рейд самостоятельно, без сомнения, но опять деньги, опять тарифы, которые судовладелец обязан оплатить до выхода из порта. Что касается второго лоцмана, то это уже политический сыск, когда оба слушают и потом раздельно в письменном виде докладывают все увиденное и услышанное по назначенным инстанциям, не забывая и присмотреть друг за другом. Подобная схема парных посещений действует на всех уровнях: если это агент, то при нем переводчик, хотя русский язык знают все, но тщательно скрывают. После отдачи якоря на внутреннем рейде появилась вторая комиссия по оформлению в таком же количестве, но в другом составе, включая и агента. Старпом вновь пояснил удивленному капитану, что у северян такая практика принята во всех портах и они кормятся дважды за одно оформление и вымогают у капитана все, что можно урвать: сигареты, конфеты, печенье карманного формата, чтобы не попасться на проходной портового пропускного пункта. Второй комиссии также накрыли стол в кают-компании с аналогичным ассортиментом. А вообще-то комиссия старается подгонять время прихода к судовому обеду, когда можно по-настоящему отведать вдоволь русской кухни, а экипаж подождет. На этот раз дело шло к обеду, и запах свежесваренного борща распространился по всему судну, вынуждая корейцев каждые несколько секунд проглатывать слюну, что выдавали их острые кадыки. Старпом предвидел и такое развитие событий: он заранее проинструктировал судовую обслугу отлить немного борща, разбавить водой и принести побольше хлеба, поставив очередное, очень уж ароматное, угощение на стол, занимаемый корейцами, которые без приглашения налегли на поставленный борщ, и только крупные капли пота выдавали их несказанное удовольствие. Какое уж тут оформление, когда от одного запаха сознание можно потерять, да и капитан присовокупил очередную бутылку водки и несколько пачек сигарет. Довольные и счастливые представители власти подписали необходимые бумаги – и след их простыл. Так и закончилось оформление прихода судна в первом капитанском рейсе в порту Раджин. Для капитана, конечно, был определенный шок, хотя он немало слышал о порядках северян и условиях их жизни, но лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Ему оставалось лишь жалеть этих несчастных, оболваненных пропагандой и абсолютно бесправных людей: голодных и злых, не знающих, что где-то есть другой мир и люди живут совершенно по-другому, и даже в странах социалистического лагеря, хотя лагерь лагерем и останется. Много общего было и с СССР, но, при всей похожести, на Родине было намного мягче, чем при социализме корейского толка, превратившемся в абсолютную монархию новой социалистической династии Кимов, о которой не могли мечтать даже древние правители. Бесчисленные портреты вождей и бронзовые памятники поглотили всю страну, превратив население в рабочий скот, мечтающий только о выживании и лишней плошке риса. На следующий день появился представитель пароходства и объяснил многие скользкие моменты в жизни страны и в общении с ее представителями, о которых капитан даже не подозревал. Двойное оформление есть не что иное как выжимание валюты, а точнее, американских долларов, в которых происходят все расчеты. Для доставки властей на борт оплачивается весь транспорт, включая доисторический буксир, автомашины и прочее. Каждый визит властей также оплачивается судовладельцем. В итоге общая стоимость оформления не уступает американской, а иногда и превосходит ее, а при двойном оформлении – намного. Кроме всего прочего, у корейцев запланирована одна перетяжка вдоль причала за время погрузки-выгрузки, независимо от того, нужна она или нет: два буксира, швартовщики, лоцман и час работы для всех выливаются в кругленькую сумму. Каждый экипаж в обязательном порядке вместе с капитаном возят на ужин в интерклуб по приглашению агента, но оплачивает выезд судовладелец, поскольку капитан подписывает все наряды на швартовку, перешвартовку, перетяжку. Цикуновский «Пионер» пришел для погрузки хлопка на Вьетнам и простоял у причала всего трое суток. Работали корейцы очень быстро и круглосуточно. Перед погрузкой притащили портрет своего вечного вождя Ким Ир Сена и повесили на рострах третьего трюма, чтобы каждый из работающих мог видеть свое луноликое светило из любой точки кормовых трюмов, что вдохновляло на трудовые подвиги и придавало дополнительные силы. На следующий день, как и предупреждал представитель пароходства, агент пригласил капитана и еще восемь человек из экипажа в интерклуб на ужин дружбы. Капитан вечером проинформировал помполита о приглашении, и тот заранее подобрал людей по своему усмотрению. Прибыв в интерклуб, прошли в отдельную комнату, где уже был накрыт стол и висели несколько портретов великого луноликого вождя товарища Кима-старшего – основателя династии. Интерклуб оказался красочно разукрашенным, не хуже новогодней елки, с картинами из жизни вождя начиная с малолетства, когда он в десятилетнем возрасте уже руководил партизанскими отрядами против японских поработителей, деревни, где он родился и прятала его мать от японцев. Первый тост, естественно, прозвучал за здоровье великого вождя, и лишь потом за дружбу и победу коммунизма во всем мире, и в дальнейшем все крутилось вокруг прославления вождя, изредка касаясь нашего Брежнева, который в 1979 году неумолимо двигался к своему концу и понять речь которого мог далеко не каждый, ибо она стала притчей во языцех и источником многочисленных анекдотов. Вождизм сдавал позиции, превращаясь в гротеск, и недоверие к небожителям стремительно нарастало, и, наверное, оно и стало одной из причин развала огромной страны. Но в Северной Корее все было гораздо серьезнее, и одурачивание людей находилось в полном разгаре, поддерживаемое создаваемыми вокруг вождя мифами, ложью и репрессиями. На следующий после посещения интерклуба день заканчивалась погрузка, и после одинарного оформления лоцманы вывели судно из порта – и экипаж распрощался со странным осколком былых монархий, чтобы через месяц вернуться туда снова после выгрузки хлопка в еще одной социалистической республике – Вьетнамской.