Олег Ока - Наш родной вирус. Том 2

– Мифология слишком обширна, если только в самом общем изложении. А музей антропологии… с удовольствием. Только сейчас у них какое-то глупое расписание работы, надо будет посмотреть в сети. Если они вообще открыты для посетителей в связи с эпидемией. Из-за вируса доступ к культуре временно прекращён.

– Лич, перестань стонать. Обличая пороки, ты не рассказываешь о рецептах. Возвращайся на землю, скучно стало.

– Я занудный? Что-ж, придётся изменить твоё мнение.

– Это у тебя хорошо получается!

В это-же время в соседнем парадном, в спальне Баньши не менее увлекательно общались Гибсон и старшая сестра Сандерса Яна.

***

– Вот пришёл ещё один день, наполненный лишь бездельем и ожиданием. Мы живём, как сибариты, занятые только собой, и единственная наша забота, ждать, что ещё произойдёт. Надоело, и кто нам дал такое право, фиксировать и наблюдать, отстранясь от происходящего? Мы, как мыши, ждущие неизвестно чего, и, трясясь, ожидаем самого страшного. Но это не "Декамерон", и не "Пир во время чумы", забавная безделица, придуманная праздными философами.

Лич стоял у окна, не глядя на Баньшу, и она, напуганная этим взрывом, не знала, чего ожидать.

– Что ты придумал, Лич? Я делаю что-то не то?

– Ты здесь не при чём. Ты ничего не делаешь, что было-бы достойно осуждения. Как и я. Мы НИЧЕГО не делаем.

– Но ты сам говорил, что здесь и невозможно что-то сделать, можно только ждать.

– И вы поверили старому маразматику? Вы, молодые и полные сил, вы погасили свою энергию, вы стали потребителями жизни… А я сам поверил вам, поверил, что можно просто жить, но это жизнь моллюска.

– Ты что-то задумал, Лич. Я вижу это, и я этого боюсь.

Он подошёл к ней, сидящей на постели, и она с надеждой смотрела ему в глаза, уверенная, что он не станет делать ничего безумного.

– Ну, давай уйдём отсюда? Просто уйдём и забудем это безумие. Куда-нибудь в деревню, где нет вируса, нет интернета и полиции. Просто, знаешь, забудем, что мы люди?

– Это отчаяние, Баньша. Отчаяние от бессилия. И ты права. Надо уйти. Но я уйду один. Прости, что не смог оправдать твои ожидания. И я не зову тебя с собой, это тебе не нужно, потому что я сам не знаю, куда пойду, в какую сторону. Я не собираюсь бежать в никуда. Я хочу посмотреть и попытаться разобраться в жизни этих людей. Для этого у нас здесь слишком камерная обстановка.

– Нет… – она со страхом смотрела на него, пытаясь осознать услышанное. – Ты не сделаешь этого. Ты не можешь так поступить со мной, когда я уже поверила тебе. Это слишком жестоко.

Он взял её за плечи, приблизил лицо, долго вглядывался в её серые, искристые глаза, поцеловал в лоб:

– Прости меня, Баньша. Я подумаю, что мы будем делать, а ты… – он достал телефон, открыл библиотеку. – Почитай пока о Гильгамеше, раз уж захотела изучать мифологию. Знаешь, кто это такой?

– Герой из Месопотамии? Что-то слышала. Интересно.

Вытерев слёзы, она стала читать, шевеля губами и хмуря брови. Постепенно её лоб разгладился, чтение её захватило. Лич возился на кухоньке, готовя завтрак.

– Слушай, Лич, – окликнула его Баньша, – "… Победит его женщина, как муж могучий!

Когда он поит зверьё у водопоя,

Пусть сорвет она одежду, красы свои откроет, -

Увидев ее, приблизится к ней он -

Покинут его звери, что росли с ним в пустыне!"

И дальше интересно: – "Вот он, Шамхат! Раскрой свое лоно,

Свой срам обнажи, красы твои да постигнет!

Увидев тебя, к тебе подойдет он -

Не смущайся, прими его дыханье,

Распахни одежду, на тебя да ляжет!

Дай ему наслажденье, дело женщин, -

Покинут его звери, что росли с ним в пустыне,

К тебе он прильнет желанием страстным».

Раскрыла Шамхат груди, свой срам обнажила,

Не смущалась, приняла его дыханье,

Распахнула одежду, и лег он сверху,

Наслажденье дала ему, дело женщин,

И к ней он прильнул желанием страстным.

Шесть дней миновало, семь дней миновало -

Неустанно Энкиду познавал блудницу.

Когда же насытился лаской,

К зверью своему обратил лицо он…

Увидав Энкиду, убежали газели…

Вот так с вами надо!

– Не надо мне, чтобы моё зверьё разбегалось! И дело женщин, не только наслажденье, работать тоже надо! – он был доволен, потому что заботы оставили её, и она была при деле. С удивлением он вдруг осознал, что и сам успокоился, и жизнь стала более целесообразна и ясна.

***

Завтракала Баньша левой рукой, а пальцем правой возила по дисплею телефона. Говорила она с полным ртом:

– У тебя здесь интересные книги, Лич! Мне надолго хватит! Восточная и Центральная Азия, Древняя Греция, это я читала ещё в школе. Передняя Азия… А Европа? Вижу, Зигфрид и Нибелунги, рыцари Круглого стола, Беовульф… Америки нет? Это я сама скачаю…

– Сама, это хорошо. Но ты богами и героями не очень увлекайся, с ними всё ясно. Обрати внимание на мифологическую зоологию. По теме, меня интересует, как часто люди обращались в тварей, по какой причине, и как это происходило. Можно тебя попросить это сделать?

– Ещё-бы! Там омлета больше не осталось? Мне и самой это интересно, ведь, может быть, что это аналог настоящих событий? И как они относились после этого к людям. Оборотни сюда относятся?

– Всё может быть. Я сейчас схожу на станцию, кое-что конкретизирую… И хорошо-бы нам машину…

– Видишь, Лич, ты уже говоришь "нам". Прогрессируешь на глазах.

– Или становлюсь идиотом.

– Часто это одно и то-же. Я сейчас быстренько всё это переброшу на ноутбук и отдам телефон, чтобы был на связи… И внимательней там, не лезь в непонятки, будь осторожен. Маску не забудь… Деньги есть? возьмёшь хлеба… И… Сметаны! Я там в холодильнике хинкали видела, уважаю… Что ещё?

– Слушаюсь, мэм.

Оставив Баньшу уткнувшейся в ноутбук, Лич вышел на улицу, глотнул уже горячего воздуха, закурил и быстро прошёл в соседнюю парадную. Поднялся на второй этаж и, не постучав, толкнул дверь, которая оказалась не запертой. Вошёл, заглянул в комнату и отпрянул, встреченный недовольным женским восклицанием. Пожав плечами, он прошёл на кухню, вытащил их холодильника коробку с соком, налил стакан и присел к столу. Через минуту появился Гибсон, застёгивающий брюки.

– Срочные дела? – Гибсон достал бутылку пива, стакан и пошёл обратно. – Я на секунду.

– Рассказывай, – пригласил он, вернувшись. – Ведь не от скуки припёрся? В такую рань!

– Ничего срочного… – медленно проговорил Лич, раздумывая, как всё объяснить, чтобы быть понятым. – Мы уезжаем. Нужна машина, и лучше минивэн.

– Так. Не на юга собралась? Там сейчас бархатный сезон. И стреляют.

– Не на юга. Но вот насчёт стрельбы, захотелось оценить масштабы.

– Надеюсь, не миссионерствовать собрался? Это чревато.

– Нет. Говорю-же, только сбор информации.