Николай Игнатенко - Дельфин

Лука собрал всех вокруг себя и попросил сплотиться максимально близко, сформировав круг.

– Обниматься необязательно.

Закулисье «Дельфина» хохотнуло. Писатель и, теперь уже, продюсер чувствовал прилив сил, несмотря на многие бессонные ночи, и сейчас собирался поделиться ими со всеми, кто имел отношение к сегодняшнему шоу:

– Знаете, я никогда не представлял, каково это – поднимать больного из лап смерти обратно в мир живых. И не знаю до сих пор, потому что все наши усилия, искусственные дыхания бесполезны без этого последнего разряда. Сегодня весь город будет смотреть на нас с особым прищуром, с пристрастием и через темные очки. «Дельфин» давным-давно уже не то место, которое наполняет сердца пришедших восхищением, и я с этим согласен, отчасти, стоит мне только выглянуть на задний двор.

Собравшиеся люди вновь ответили смехом, но множество глаз, устремлённых на Луку, смотрели уже не с интересом, а с неподдельным горячим огнём.

– Я не чувствую беспокойства за сегодняшний вечер. У нас здесь самый талантливый музыкант своего времени, самая дерзкая и яркая команда, самобытный и нестандартный оркестр, получивший второй шанс на признание. Друзья, у нас здесь даже Попугай (Эрик поднял шляпу в знак то ли благодарности, то ли негодования). Но вот зал, ожидающий нас всех без исключения в той или иной степени, сомневается в том, что мы можем их удивить. Театр, шоу, представления, номера – что угодно, это комбинация, мозаика, калейдоскоп, и каждый из нас по-своему преломит попадающий в него лучик прожектора, в итоге влившись в общий ансамбль цвета. А потому (Лука двинулся в сторону сцены, сопровождаемый взглядами новой команды «Дельфина» и следуя по дорожке из расступающихся людей), пора сказать им те слова, которые мы так кропотливо для них готовили.

Закулисье «Дельфина» подозрительно взорвалось криками, не дошедших до публики из-за шума в зале. Взбежав по трём ступенькам мимо другой, круговой, лестницы, Лука оказался на подсвеченной аллее, выводившей артиста из пещеры прямо на главную сцену, и остановился. Через несколько секунд к нему присоединился брат, по пути застегивавший пуговицу на пиджаке. Из этого прохода был виден купавшийся в золотых и серебряных отблесках зал. – Реклама удалась, по-моему.

– Скажи спасибо любопытству этих людей.

– Это они нам вроде как будут «спасибо» должны.

Братья были одеты костюмы одного кроя и модели, но совершенно разной цветовой гаммы. Лука был во всем чёрном, удостоившись шуток про похороны и священника за кулисами, Август – во всём светлом, начиная от туфель и заканчивая пиджаком. Сбросив усталость и напряжение, старший брат хлопнул Августа по плечу и оба двинулись в сторону зала быстрым ходом. Как это часто бывает в шоу такого формата, оно начинается неожиданно, с момента появления главных героев вечера. Лука рассматривал такой шаг, но решил начать с иного хода. Он резко погасил в зале свет, оставив лишь один прожектор, направленный на стойку, к которой из темноты выплыл Август. Начать шоу с песни, а не представления самих себя – тоже вариант, пускай и не такой оригинальный, но и в той же степени не избитый шаблонами. Август должен был представляться произведением, а не словами.

Лука оставался во тьме и оттуда сверкал глазами в попытках передать брату всю свою энергию. С выключением света только Эрик, Октавия и еще несколько людей, обладавших либо крепкими нервами, либо отсутствием интереса к шоу, не вздрогнули от неожиданности. Август оказался в центре внимания своего зала, и потянувшись к микрофону, дал начало первой песне новой эры «Дельфина», которую он слышал за последние недели, наверное, не меньше ста раз. Август часто экспериментировал с жанрами, хотя сам признавался, что петь в разных стилях ему не одинаково комфортно. Тем не менее, его опыт выступлений в разных местах приучил его к особенностям звучания практически каждого направления. С учётом этого и была составлена программа вечера, не включавшая невероятных с технической точки зрения номеров, но уклонявшаяся в эмоциональные и минималистические перфомансы, трогавшие всех без исключения на репетициях. Игра черного и белого в качестве основной темы первого вечера стала единственно верной в условиях дефицита времени и средств. Альтернативы ей не было, и Луку это даже радовало.

Сейчас Август купался в белом луче единственного светила зала «Дельфина», и это действительно создавало ту самую атмосферу двух цветов, в которой есть два титана, поочередно захватывающих власть, но акцент на выступающем от этого не меняется. Бег остальных мелких прожекторов был не суетливым и диким, а плавным и очерченным в фантазии труппы заранее. Август начал с «Gone», которую очень любили оба брата. Сейчас, подходя к бриджу, он всё больше выплескивал накопившуюся энергию в едином потоке, падающем словно маленький водопад со сцены, расплывавшемся между столиков, и, казалось, терявшегося где-то в груди каждого зрителя. Наконец, мягко ударив по струнам, музыкант закончил вступительную песню, а зал, замолкнул на несколько секунд, включился резким и оглушительным криком. Август поклонился и поплёлся в сторону темноты в закулисье, где его быстро подхватил Лука.

–У тебя пара минут и мы идём на представление. Ты как?

Август выдохнул и хлопнул старшего брата по плечу.

– Я себе это представлял совершенно иначе. Только две детали остались неизменными.

– Что за детали?

– Мой братец рядом со мной и… множество богатеев в зале. Остальное в диковинку.

Лука посмотрел в сторону сцены:

– Помещение действительно не влезает ни в какие фантазии.

– В твою, похоже, все-таки влезло.

– У меня особые рамки.

Август перевёл дыхание, словно бы снова зарядившись необходимой энергией изнутри себя.

– Идём, дадим им возможность знать своих героев.

– Не будь таким наивным, умоляю. Только не сейчас.

Лука дал отмашку и помещение резко зажглось всеми возможными оттенками золотого и желтого, стало переливаться украшениями гостей и столовыми приборами. Аллея резко взорвалась небольшими вспышками лампочек, усеянных вдоль нее, а сцена отразилась в люстрах на потолке. Не успели люди закончить перешептывание и удивиться происходящему, как на сцене появились и мгновенно разошлись в разные её части два брата, каждый – к своей стойке с микрофоном.

Зал немедленно отреагировал аплодисментами, а Лука поспешил затушить их характерным движением руки, поглядывая с улыбкой на Августа. Не дожидаясь окончания овации, Лука, перекрикивая шум, поприветствовал народ:

– Здравствуйте, дамы и господа!

С другой части сцены ему вторил Август:

– Добрый вечер, друзья!

Лука снял микрофон со стойки и выдвинулся ближе к концу сцены, вплотную к залу, чувствуя заряженность этого небольшого, но великого слуги артистического дела, так долго бывшего не у дел.