Игорь Майоров - КЛУБCLUBКЛУБ. Мемуары от третьего лица

Итак – о пиве. В то время разливного пива в Москве практически не было. То, что продавалось в пивных-автоматах типа «Ямы» на Пушкинской улице пивом можно было назвать весьма условно, несмотря на мощнейшее мочегонное действие этого напитка. На Новом Арбате в ирландском пабе за доллары наливали Гинесс – настоящий между прочим, не калужского или какого он сейчас там разлива. Это было очень дорого при тогдашних доходах основной части населения.

Что там говорить, если элементарные фисташки сначала закупали в валютных магазинах, по доллару за маленькую пачку, поскольку отечественных не было.

Сначала в ТАРАКАНЕ пиво было только бутылочное. Импортное, конечно, но бутылочное. Пока некий человек, получивший впоследствии прозвище «Туборг», не предложил Новаку свою помощь в достижении договоренности с поставщиками этого самого Туборга. Который тогда тоже был настоящим то, есть сделанным в Дании. То, что уже через пару лет делалось элементарно, путем звонка на любую из пивных компаний, тогда требовало договоренностей, согласований и другой странной деятельности.

На одну из встреч отправили М., потому что все остальные оказались заняты или же им было недосуг. Ожидая неизвестного ему человека где-то на Петровских линиях, он был атакован городским сумасшедшим, который долго рассказывал, как он ненавидит жидов. При этом он оговаривался, что очень уважает евреев. Несмотря на то, что индивид был явно не в себе, возник все же вопрос – в чем же разница? На что был получен ответ, что все евреи погибли во время Второй мировой войны. Остались одни жиды.

Собственно, для того, чтобы рассказать этот случай, была затеяна эта история с пивом. Кстати пиво вскоре поставили, без непосредственного участия М., потому что никого он на Петровских линиях в тот раз не дождался. Все персонажи этой истории, будучи ветеранами пивного движения, первое время удивлялись странным свойствам этого буржуйского продукта – пьешь одну кружку, вторую – а писать не хочется, ну может хочется, конечно, но не так как с пива советского. Поудивлялись и привыкли понемногу.

Поговорив о людях логично поговорить о других обитателях места. Домашних животных в БЕЛОМ ТАРАКАНЕ не было. Там были дикие животные. Крысы.

Не забывайте, что это – центр Москвы. К тому же совсем рядом Петровка 38. Метафизическая пара – менты и крысы. Впрочем, это уже вольные построения автора, на них можно не обращать внимания.

Под потолком ТАРАКАНА проходили декоративные балки – попросту доски, по которым были проложены провода и к которым крепились светильники. По этим доскам крысы гуляли, иной раз открыто, прямо над головами публики, описанной выше. М.лично наблюдал, как совершенно спокойное и никуда не торопящееся животное идет себе над головами финансово-интеллектуальной элиты Москвы, разглядывает эту самую элиту и усмехается, если конечно сам термин «усмехается» применим к крысе. Элита ничего не замечала, да и ладно. Она вообще не склонна наблюдать. Ей так спокойнее.

Сообщиков как-то раз столкнулся с одной из крыс буквально лицом к лицу. Он шел по складу, а склад располагался под лестницей и, с учетом стеллажа получалось довольно узко. Там-то они и встретились. Деваться крысе было некуда – назад убегать она то ли не хотела, то ли не могла – и она прыгнула Александру Николаевичу на плечо, пробежала по спине и потрусила по своим делам.

Крысы весьма живучи, однако, как выяснилось, и они смертны. Причем одна из них сдохла весьма неудачно – под холодильником для продуктов, о чем скоро стало известно всем, поскольку появился понятный запах. Запах был удален путем найма нескольких лиц без определенных занятий и места жительства, который отодвинули холодильник и извлекли бренные смердящие останки.

Новак предпринял несколько вялых попыток борьбы. Был даже куплен специальный ультразвуковой отпугиватель, который крысам особых неудобств не причинил, а когда его пару раз забыли выключить с началом рабочего дня, он причинил дискомфорт и неудобство персоналу и посетителям клуба. Стариков вышел на охоту с пневматическим пистолетом – но и его пули не причиняли крысам видимого вреда. Попытка устроить газовую камеру путем выстреливания нескольких нервнопаралитических зарядов из газового пистолета опять-таки закончились ничем.

Так что крысы в этом подвале оставались явно дольше, чем клуб БЕЛЫЙ ТАРАКАН, а может быть, благополучно обитают там и поныне.

В те годы у многих появились газовые пистолеты. В ТАРАКАНЕ эта штука имелась у двоих – у Новака и у Зюзько. Иногда газовое оружие выдавалось тем, кто, стоя у арки, пускал или не пускал публику в клуб, причем о боевом применении никто всерьез не думал – так, для придания уверенности. Впрочем, применять его ни разу не пришлось.

Однажды, будучи в весьма нетрезвом виде Зюзько устроил перестрелку с охраной дискотеки «Эрмитаж», что располагалась всего ничего от БЕЛОГО ТАРАКАНА, метрах в трехстах, в одноименном саду. Перестрелка была самая настоящая, с залеганием, с прятаньем по кустам и совершенно бессмысленная. До сих пор интересно, газовые ли патроны были у охранников дискотеки…

А в стенах самого клуба газовое оружие было применено один раз. Как-то днем в гости зашли Сообщиков со своими тогда еще компаньонами, Андреем Павловичем Гусаровым и Дмитрием Бручеевым (упоминается без отчества исключительно по причине его незнания). В компании с М.и Новаком они сидели за одним из столиков в дальнем углу подвала, когда Валера решил похвастаться свои оружием. Его газовый пистолет был револьвером системы «наган», то есть конструктивно лишен предохранителя.

Андрей Павлович Гусаров взял его в руки, покрутил и… М.навсегда запомнил, как медленно, будто в замедленном показе, палец нажимает на спусковой крючок и уже в это самый момент он начинает бежать к выходу, так что выстрел застает его уже на полдороге. Дольше всех задержался Сообщиков, который сидел с дальней стороны стола, но и он оказался за дверью с удивительной скоростью. Правда, газа хлебнуть успел. Через полчаса все благополучно проветрилось.

Так газовое оружие осталось в истории клуба игрушкой, иногда опасной, но игрушкой.

Сначала в Белом Таракане не было ледогенератора, то есть не было льда. В связи с этим вкус, да и самый вид входящих в моду напитков, как-то джин-тоник, ром-кола, кампари с соком и иже с ними не совсем соответствовал мировым стандартам. Причем с этими стандартами М.был согласен на все сто, поскольку вкус теплого (а даже и холодного, но безо льда) джин-тоника он не принимал категорически. Лед вообще придает вкус каким-то напиткам, причем не только за счет их охлаждения, нет, он добавляет что-то еще, то ли за счет своего постепенного растворения (то есть плавного разбавления исходных ингредиентов), то ли по причинам психологическим и самовнушенческим.