Игорь Майоров - КЛУБCLUBКЛУБ. Мемуары от третьего лица

Так вот, о перестройке (включаем сюда все развитие событий, включая распад Советского союза), которая опять же кому-то нравится, а кто-то считает их чуть ли не трагедией. До ее начала, развития и углубления (ударение на втором слоге) ни о каких ночных клубах никто думать даже и не пытался. Рестораны и прочие кафе было государственными предприятиями, а вы себе представляете, что получается у государства, которое пытается развлечь своих граждан. Мало что у него не получается. Были дискотеки в студенческих общежитиях, на пасху они даже продолжались до часу ночи, дабы отвлечь молодежь от крестного хода и прочих несообразных с коммунистической идеологией поступков. Были, в конце концов, танцплощадки – однако такую экзотику М.довелось увидеть разве что в кино.

Он вообще не был большим любителем танцев и прочих подобных развлечений, и в клубном движении оказался, в общем-то, случайно, а потом уже пошло – поехало. О том, как именно пошло и куда именно поехало речь пойдет ниже.

Октябрьским вечером 1992 года в комнату отдыха осветительского цеха Московского театра «Эрмитаж» вошли три человека. Это были Татьяна Люсьеновна Друбич, актриса и медицинский работник, Илья Пиганов, фотограф и хаотический человек, и Леня Морозов, просто хороший человек, область профессиональной деятельности которого нам неизвестна.

Для нашего рассказа существенно то, что в описываемый период М.является начальником осветительного цеха, что на строгом языке штатного расписания звучит так: «осветитель, ведущий разработку схем освещения и сложных световых эффектов». Так эта должность называлась официально. Не избегнул соблазна привести формулировку, записанную в трудовой книжке полностью. Все-таки есть своя эстетика в жестком канцелярите советской эпохи.

Между прочим, начальник осветительного цеха – лицо материально ответственное. То есть в его распоряжении находятся разнообразные прожектора, лампы к ним, штативы, светофильтры, цветные стекла и много всякой нужной, неизвестно зачем нужной и вовсе ненужной всячины. Это позволяет завцехом производить всякие операции, основанные на практике вполне законного списания отработавших свое материальных ценностей. Пикантность ситуации состоит в том, что вроде бы вот он, прожектор, старенький, конечно, но вполне еще способный создавать эти самые, упомянутые выше световые эффекты, ан нет! Нет его (на бумаге). Списан. И списан, повторяю, совершенно законно.

Вот это самое оборудование и интересовало вышеупомянутых персонажей, поскольку они собрались открыть дискотеку и обратились к начальнику радиоцеха Васе Радлову – нашлись у кого-то из них с ним не то знакомые общие, не то родственники, с целью позаимствовать, (на время, разумеется, как же иначе) комплект звука – а именно колонки, усилители, микшерный пульт – все то, что необходимо для громкого звучания танцевальной музыки. Василий, чья комната отдыха располагалась метрах в пяти от офиса осветителей, тоже, естественно, прибегал к практике списания устаревшего оборудования, поэтому у него в цеху также образовывались некоторые излишки, которые вполне еще могли звучать.

Совершенно ясно, что звук, который уже списан, то есть появился на свет не вчера, да и не позавчера, да еще и не в самом богатом московском театре, не отличался особым качеством. Однако децибел хватало, времена тогда были другие, публика не сильно избалована, да и покупка фирменной иностранной техники обошлась бы намного (и сильно намного) дороже, чем аренда старенькой, видавшей виды, аппаратуры марки TESLA (производство Чехословакия). Бюджет всякого предприятия всегда ограничен, что подталкивает к поиску компромиссных решений. Таким образом вышеупомянутые господа договорились о сотрудничестве с начальником радиоцеха театра «Эрмитаж». А, договорившись, и уже прощаясь, кто-то из новоявленных деятелей шоу-бизнеса спросил у Васи, не знает ли он, где можно взять для дискотеки еще и световую аппаратуру. Источник оной оказался в соседней комнате. Так, совершенно неожиданно, трое незнакомых ему тогда людей обратились к М.с неким коммерческим предложением.

М.знал Татьяну Друбич – разумеется, заочно, то есть как кинозритель. Читатель тоже, наверное, (а если не знает, недолго и в википедии посмотреть) поэтому описание внешности и биографию мы благополучно пропускаем. Можно только сказать, что в жизни очень и очень нечасто встречаешь настолько симпатичного и обаятельного человека. К сожалению общение Тани и М.осталось во многом служебным, да и не думаю, чтобы его персона представляла тогда и представляет собой сейчас какой-то интерес в плане общения, но и этого опыта оказалось достаточно, чтобы навсегда полюбить Таню и сохранить эти чувства по сей день.

Илья Пиганов стал сейчас (и, кажется, был уже тогда) достаточно известным фотографом. Имя его изредка встречается в светской хронике. Кажется, промелькнуло что-то связанное с театром, а может быть в титрах какого-то не то сериала, не то художественного фильма, выставка его снимков была в клубе ОГИ осенью 2001 года, наверное, были еще и другие выставки, но это не главное. Главным в характере г-на Пиганова, тогда (как сейчас – неизвестно) были его неуемная энергия и клокочущий темперамент, которые правда зачастую казались несколько утомительными. Несколько позже, уже во времена БЕЛОГО ТАРАКАНА, Илья как-то совершенно всех замучил, рассказывая не очень опытным тогда барменам рецепты коктейлей, приемы поведения за стойкой и массу других, как полезных, так и ненужных вещей. Избыток энергии приводит к лишней суете, что бывает полезно на некоторой стадии организации нового дела, но в дальнейшем начинает мешать. Впрочем, может быть все дело было в несходстве темпераментов, однако от длительного общения с такими людьми у М., при всем искреннем уважении к г-ну Пиганову, начинала болеть голова.

О Лене Морозове что-то определенное рассказать трудно, потому что о нем по большому счету почти ничего не известно, а описывать внешность в терминах «высокий черноволосый блондин с карими голубыми глазами» представляется излишним.

Кажется, еще Чехов устами Тригорина писал что-то об осколке бутылки, в котором отражается лунный луч и этот образ дает нам образ лунной ночи. Способностей автора явно недостает для создания столь емких и запоминающихся образов, к тому же и в чеховской интонации видится мне некая ирония, поэтому скажу только, что встречаясь с Леней в дальнейшем М.с удовольствием выпивал с ним рюмку-другую водки и если встретится когда-нибудь еще, что на самом деле маловероятно, не откажется от того же. Добавлю еще, что клубной деятельностью Леня скорее всего больше не занимался, по крайней мере сведений об этом у нас нет.