Даниил Мунин - РаЗтройство

От того ли, что в жизни его было много страхов, или может от скуки беспросветной, что в нём весьма гармонично уживалось, но в данную секунду он был на пике дефицита душевных сил. Ему нужен был собеседник, психолог, психиатр, возможно даже психопат. Он понимал, что ему нужен кто-то, кому можно рассказывать, открываться и обрести поддержку. К нему как раз с минуты на минуту должен был прийти новый знакомый Вертлюра. Его прихода Верба ожидал с нетерпением, из-за чего уже обошёл всю квартиру вдоль и поперёк, заглядывая в каждую щель раз по десять.

В дверь позвонили. Для Вербы звук звонка оказался неожиданностью, из-за чего он весь съежился на мгновение, но в тот же момент поняв, кто звонит, просиял лицом и поспешил к двери. Но прежде, чем открыть, даже зная, кто там на той стороне, он всё же проверил в дверной глазок. Как и предполагалось, он увидел фигуру Вертлюры, от чего уже решился открывать дверь без промедлений.

– Здравствуй, друг, – с порога произнёс Вертлюра, имея все признаки радости на лице и в жестах, и протянул руку для рукопожатия.

– Здравствуй, здравствуй, Вертлюра, проходи, через порог не здороваются!

– Ха! Да это ж прописные истины, и сам знаю, просто очень рад! Далеко и долго до тебя добираться, конечно!

Тут уж двое обменялись рукопожатиями, что, тем не менее, было больше похоже на попытку Вертлюры поймать кисть Вербы в свою ладонь.

На улице было морозно, хотя уже стояла середина апреля. В квартире же царила жаркая духота. Поэтому лицо Вертлюры от резкой перемены температуры покрылось красными пятнами на щеках и лбу, но выглядело при этом даже моложавее и задорнее.

– Да, ты проходи, вот стул, садись, – неуклюже и рывками подавая стул, говорил Верба, уже после того, как закрыл квартиру на ключ, – в полнейшей жопе живу, не спорю. Это местное гетто, – с какой-то даже поспешностью и довольством в голосе заявил Верба. – Что ж, долго добирался? Автобус сразу подъехал? А как ты мой дом нашёл? По карте? Говорил же, что позвонишь, как выйдешь с автобуса!?

– Ты прям засыпал меня вопросами! Остынь. Доехал без проблем, автобус сам меня ждал, тут по карте сориентировался…

– А, ну хорошо, хорошо, проходи в комнату, – перебил Верба, не дослушав ответа.

– Хм, нервный ты какой-то. Случилось что? – мягко спросил Вертлюра.

– Ой, извини, забылся совсем. Ничего не случилось, – слишком спеша, затараторил Верба, – просто давно из квартиры не выходил, одичал.

– Да это я сам вижу. А что не выходил-то? Болел?

– Да, приболел, простуда, кашель сильный был, может и из-за сигарет, а может… А чай? Чаю хочешь? То есть, что это я спрашиваю, конечно хочешь! – прозвучал голос Вербы уже из кухни, где он тут же начал чем-то бренчать и переставлять всё, что попадалось в руки, с места на место.

Вертлюра тем временем, не торопясь, снял обувь, поискал домашние тапочки глазами, но не найдя их, прошёл босиком в глубь прихожей, увидел открытую дверь в ванную комнату и направился туда, чтобы помыть руки. Там он вымыл руки с мылом и, не найдя полотенца для рук, немного растерялся. Он, потирая мокрые руки, прошёл в кухню, где возился Верба, и спросил, чем можно вытереть их. Верба сперва не понял вопроса, но затем засуетился в поисках полотенца для рук, но безрезультатно. Тогда Вертлюра, видя метания Вербы, обтёр руки об одежду, и сел на первый попавшийся стул.

– Ты давай-ка присядь, а я сам чай сделаю, так быстрее будет, – сказал он, с беспокойством поглядывая на Вербу. Он встал неспешно, подошёл к Вербе и похлопал его по плечу. – Не суетись, я справлюсь.

– Да? Давай, – без возражений, опять же с поспешной готовностью ко всему проговорил Верба.

Вертлюра хозяйственно оглядел кухню, приметил чайник и пустой фильтр для воды, набрал в него воду и, ожидая пока она стечёт, обратился к Вербе: «А где у тебя заварка?»

– Заварка-то? А она, это, там, – указал Верба на один из кухонных шкафчиков, и тут же сам подлетел со стула, чтобы достать заварку, но споткнулся о стул, и смачно выругался.

– Да ты сиди! Я понял, заварка в шкафу, вот, нашёл, – с нескрываемой досадой поначалу, но сразу смягчившись, говорил Вертлюра, вытаскивая с полки пачку с заварным чёрным чаем.

Вода уже отфильтровалась, поэтому Вертлюра слил её в чайник, зажёг огонь и поставил воду кипятиться. Он повертел в руках коробку от чая, и когда понял, что чай не в пакетиках, спросил Вербу про заварник.

– А я так, в чашке обычно, – с простотой в голосе, но и чем-то смущенный, отвечал Верба.

– Ну, тогда и я тоже в чашке, первобытный строй какой-то, что поделать, – пробурчал Вертлюра. Он насыпал немного чая в обе чашки, но Верба попросил досыпать ему ещё, потому что любил пить чай крепким. Вода в чайнике закипела, и Вертлюра, разлив её по чашкам, поставил их на стол перед Вербой. Пододвинув стул к столу, он занял место напротив Вербы и пристально на него посмотрел. Верба был крайне неусидчив, смотрел то на чай, то на Вертлюру, то в сторону плиты, боясь, что вдруг газ остался открытым. Он встал, подошёл к плите, проверил ручки, чтобы все были повёрнуты на нуль, затем резко обернулся к столу и ни с того ни с сего спросил: «А, может, покурим сначала?»

– Давай покурим, – не понимая такого вспыльчивого поведения собеседника, проговорил Вертлюра.

– Прямо здесь можно, вот пепельница, потом окно открою, – сказал Верба, неугомонно глядя всё куда-то в сторону.

– Может сейчас откроем, чтоб дышать хоть было чем? – резонно спросил Вертлюра.

– Давай сейчас, – сказал Верба больше себе, нежели отвечая на просьбу собеседника.

Открыли окно, сели за стол и начали курить. Дым от сигарет вязал воздух, превращая комнату во что-то сизое. Верба как-то вдруг весь застыл, вперил взгляд в пепельницу. Лишь губами нервно втягивал дым в лёгкие, не отнимая руки с сигаретой от лица. Всё его поведение тревожило Вертлюру, но в то же время ему было интересно наблюдать за приятелем. Выкурив одну сигарету, Верба потянулся за другой, но через миг одёрнул с отвращением руку и стал ждать, когда догорит сигарета Вертлюры. У того пепел съел лишь половину сигареты, но, не обращая на это особого внимания, он также затушил её в пепельнице.

– Я бы хотел покаяться… эм, нет не покаяться. Каются перед богом, а я в бога не верю, – оборвал Верба спонтанно начатую речь и вновь замолк, уставившись в стол. Вертлюра, не торопясь, взял чашку и начал потягивать чай, всё с тем же любопытством поглядывая на нервного человека. В душе гостя дёрнулась неопределённая жалость и сочувствие к приятелю. Верба набрал воздуха в грудь и вновь заговорил несколько осипшим голосом, но уже не так порывисто о каких-то незнакомых Вертлюре людях.

– Там были и Н., и К., и Х., и С., ты их знаешь? Нет, но я познакомлю! Человек было в общем девять или десять, не помню. Ещё с нами была моя хорошая знакомая, которая никого кроме меня из всей компании не знала ранее. Я её позвал к нам, она пришла. Она красивая очень, знаешь, красота такая роковая, такая, чтобы передачи вести модные! Ещё она заносчивая и гордая, иной раз даже обидно.