Нонна Беспалова - Скрипачка и Пилот, или На двух берегах

– Ты же про себя всё знаешь. Зачем спрашиваешь?

– Что я знаю?

– Что ты особенная женщина, редкая.

Сказал опять вроде бы серьёзно, но Нора слышала по голосу, что Олег улыбается.

– Да? Ты так считаешь?

– Я так считал вчера, а теперь я знаю.

Олег коротко взглянул на неё и сжал рукой её плечо. Было непонятно шутит он или говорит серьёзно.

– А ты? Ты тоже особенный?

Олег засмеялся.

– Я не особенный. Я – обыкновенный и очень плохой.

– Плохой?

– Плохой. И не говори потом, что я тебя не предупреждал.

– Можешь не беспокоиться. Я не лучше.

Олег опять засмеялся.

– Вот собралась парочка, баран да ярочка.

– Моя бабушка так говорила.

– Давай заглянем на вокзал, там круглосуточный магазин, я куплю вина.

– Купи шампанского.

Они прошли через какие-то узкие коридорчики и попали на вокзал. Вокзал тоже был новый, и Нора не помнила, видела она его или нет. Просторный, высокий зал. Машина ездит для чистки полов. Вполне современно. «Всё как у взрослых», – насмешливо подумала Нора. Олег взял её за руку и быстро повёл к магазину. У дверей он её отпустил и через несколько минут вышел с бутылкой Моёт Шандон в руках.

– Пакетов у них нет.

Нора знала об этой особенности некоторых московских магазинов и достала из сумочки пакет с надписью «Перекрёсток». Ольга приучила её на всякий случай всегда носить пакет в сумке.

Они вошли в метро. Олег приложил к кружочку свой проездной, сначала пропустил через турникеты Нору, потом прошёл сам. От метро до дома они шли быстрым шагом. Норе хотелось скорее оказаться дома, в постели. Она с порога прошла в спальню, быстро разделась и с удовольствием вытянулась под тёплым одеялом. Из кухни доносилось звяканье тарелок. «Он моет посуду!», – восхитилась Нора. «Русский мачо-мен моет посуду! Интересно он действительно такой или рисуется перед американкой?» Немного полежав, она поняла, что напрасно не сходила в уборную, вылезла из-под одеяла, достала из шкафа короткий хлопковый халатик, оделась и вышла. Вернувшись, она залезла под одеяло, не снимая халата. Олег вошёл в спальню с открытой бутылкой шампанского и двумя бокалами в руках. Он подал Норе бокал, и ей пришлось подвинуться и немного свеситься с кровати, чтобы Олег наливал шампанское над полом, а не над одеялом. Налить шампанское, не пролив, – довольно сложная задача, но Олег делал это спокойно и медленно, подождал, пока осядет пена, и долил бокалы почти до верха. Они чокнулись, и Нора выпила свой бокал быстро, почти залпом. Олег так же размеренно налил ей второй бокал.

– Почему ты не пьёшь?

– Я не очень люблю шампанское.

– А что ты любишь?

– Я же русский мужик. Водка и пиво – любимые напитки.

– Жаль, что мы не купили водки. И пива.

– Выпьем водки в следующий раз. Сколько тебе было лет, когда ты уехала?

– Двадцать два.

– Взрослая уже была, не ребёнок. С родителями?

– Родители уехали раньше. Я как раз поступила в консерваторию и с ними ехать отказалась. Закончила здесь консерваторию, участвовала в двух конкурсах, второе и третье место. Отец настоял, чтобы я сначала приехала к ним и получила грин-карту. Так я и сделала.

– Ты так легко об этом рассказываешь, как будто речь идёт о переезде в другой город.

– Когда есть возможность вернуться, ситуация не выглядит так уж трагично. Что тебя удивляет?

– Родину нельзя унести на подошвах своих сапог.

– Это кто так сказал?

– Это сказал Дантон, когда ему предложили бежать из Франции. Он остался и был казнён.

– Мрачная история.

– История французской революции вообще мрачная история. Что ты делала потом?

– Потом уехала в Вену, закончила там аспирантуру. Участвовала в конкурсе на место концертмейстера в Барселоне, выиграла конкурс. Пять лет играла в Барселонском оркестре, объездила всю Испанию, а с камерным струнным оркестром – всю Европу. Там, в Барселоне первый раз вышла замуж.

– За кого?

– За гобоиста из нашего оркестра. Через год развелась.

– Что так быстро?

– Он оказался bisexual.

– Бисексуал? И что?

– Он искренне меня уверял, что любит меня и хочет жить со мной, что его встречи с приятелем нельзя рассматривать как измену. Видимо, я слишком консервативно воспитана. Я пыталась принять его точку зрения, я даже согласилась…

Нора запнулась и замолчала.

– Ну, уж договаривай, договаривай!

– Я согласилась, чтобы мы все втроём…

– И как?

– Сначала – шок. Они оба очень старались, чтобы мне было хорошо. Мы встречались несколько раз.

– А потом?

– А потом я сбежала к родителям в Америку. Устроилась второй скрипкой в оркестр в Филадельфии. Познакомилась с папиным приятелем, хирургом из России. Вышла за него замуж. Дальше ты уже знаешь.

Нора в несколько глотков выпила шампанское и подставила бокал, чтобы Олег его наполнил.

– «Я скажу тебе с последней прямотой всё лишь бредни, шерри-бренди, ангел мой! Там, где эллину сияла красота, мне из чёрных дыр зияла срамота». Вот так!

– Ты – пьяная. Чьи это стихи?

– Мандельштам. Ты читал Мандельштама?

– Мы об этом утром поговорим.

Нора выпила свой бокал и стала искать, куда бы его поставить. Олег забрал бокал из её рук и вышел с пустой бутылкой и двумя бокалами. Нора поджала к груди коленки и закрыла глаза. Она задремала и проснулась, когда Олег лёг позади неё и прижал её к себе. Между ними путался халатик. Олег вынул из халата её руку и сдвинул халат вниз. Он целовал её шею и покручивал между пальцами её соски. Норе было немного больно, и она повизгивала как обиженный щенок. Наконец он взял её ногу под коленкой, приподнял её и прижался к Норе. «Помоги мне», – попросил Олег. Нора немного изменила позу и направила его рукой. Первое же движение заставило её вскрикнуть – так остро она его чувствовала. Она вскрикивала при каждом толчке, быстро кончила в первый раз и поспешила сказать: «Ещё, ещё. Не останавливайся, продолжай». Он продолжал двигаться в одном и том же не быстром ритме, и она кончила второй раз и третий. После третьего раза она стала немного вялой, он почувствовал это, сжал её крепче и быстро пошёл к финишу – для себя. Нору захватило его возрастающее возбуждение, и она кончила одновременно с ним, опять громко вскрикнув. Олег откинулся на спину, а Нора так и осталась лежать на боку. «Я никуда не пойду», – сонно пробормотала Нора. Она нашарила полу халата у себя за спиной и протянула её между ног.

«Не ходи», – согласился с ней Олег, и они уснули.

Утром Нора проснулась и увидела Олега, сидящего на кровати. Олег был уже одет, умыт, но, по вполне понятным причинам – небрит.

– Я уже попил чаю. Хотел уйти тихо, но засмотрелся на тебя. Я договорился с дочерью. Мы встречаемся в двенадцать на Новослободской и идём на какую-то выставку. Потом мы с ней пообедаем где-нибудь в городе, и я свободен. Мы увидимся?