Юрий Бригадир - Сны скорпионов

– Это верно, – кивнул я головой.

– А время-то идет. Как лето пришло, как пляжи, пивные всякие летние, парки пооткрывались, так они и думать про суицид забыли. А проект-то не отложишь, деньги выделены, продюсер бесится, он у нас вообще чума средневековая. Мы в ваш парадайз блядский, «Атлантиду», сто сорок миллионов вложили. Рублей, правда, не долларов, и то радость. Ну так и кроме рая этого еще ж затраты! Транспорт. Переправа, в смысле – брод. Охрана. Жратва, бухло, жилье. Препараты, оружие. У меня голова лопается. А всем похуй, я смотрю! Николай Алексеевич, сука, сопродюсер сраный, только головой кивать и может. Он же даже в тему не вник толком! А я все охватить не могу, контингент меняется, уродов не хватает, времени уже нет, кастинг последний на коленке организовывали, сняли зал на полдня, да где попало. И тут я уже сюда еду, перебираю кнопками базу и вижу, что тебя, Волков, вообще нигде нет. Ты не с форума, ты не с тусовки, ты не с психушки и тебя даже нет в списках! Ну и откуда ты? Опять ФСБ? Хотите мне весь проект запороть? Это шоу, понимаешь? Реалити-шоу, а оно никогда реалити не бывает! Это бизнес, фейк, фикция, лохотрон, вы это можете понять?

– Да не волнуйся ты так, – подчеркнуто вежливо сказал я, – для чего тебе это знать? Мавр сделал свое дело и значит это… уходит. Больше не помешаю…

– Э, нет! – повернулся ко мне Роман, бросил под ноги окурок и тщательно истер его в порошок, – сегодня один, завтра другой, я вас что тут, каждый раз вычислять должен? А ты, случаем, не с сорок третьего канала? Или ты с «Барса ТВ»? Я на тебя сейчас охрану натравлю и лично пинать буду настоящими китайскими кроссовками!!!

Меньше всего мне хотелось сейчас калечить Бессмертного, хотя он уже явно этого заслуживал. Беда с этими художниками во все времена. Придумают какой-нибудь свой паноптикум и носятся с ним, как с писаной торбой. Понастроят воображаемых столбов и разбивают о них свои бестолковки. Ну вот что с ним делать?

– А мирно разойтись нельзя? – осторожно поинтересовался я.

– Можно, – уверенно ответил Роман, – если скажешь кто ты.

– И мы расходимся?

– И мы расходимся.

Усталость брала свое. Мозг уже не был в состоянии придумывать очередную хитровылюбленную и, главное, безупречную легенду. Он их уже за сегодня настрогал вагон – основных, запасных, вторичных и просто «на всякий случай». Я, вообще-то, тоже имею свой лимит, и прессовать меня не рекомендуется. Я, вообще-то, тоже человек, и мне надо отдыхать сейчас, как тому коту.

– В общем, вы правы, – с неожиданной дикой болью в висках попытался извернуться я, и выкинул белый флаг, – я не с форума и не с психушки. Я с «Барса»…

– Как фамилия директора службы новостей? – нагло перебил меня Бессмертный.

Я поморщился и многозначительно промолчал.

– Кто главный редактор? Какого цвета стены в мужском туалете на втором этаже? Тоже не знаешь? Кто ведущий дизайнер? И, короче, кто? Ты? Такой? – разрывая мою внезапно возникшую мигрень на куски, закончил Роман.

Три секунды тягостного молчания под лягушачий хор.

Они прошли и тут я тоже жестко разозлился. Вот ведь в чем херня всех этих творческих работников? Они все, суки, раскачивают сознание и выносят тебе мозг вместо того, чтобы сделать тебе красиво и хорошо. И там, где ты хочешь диван и пиво, тебе впаривают альтернативное кино про плотоядных розовых жирафов. И оттого мебельщиков или сварщиков я сильно люблю. А режиссеров, сука, нет!

– Я так понимаю, – скрипнул я зубами от невыносимой височной боли, – мы сильно хотим, блядь, правды?

– Конечно, – без тени сомнения сказал Бессмертный.

– Ну тогда предъяви паспорт! – хрипло приказал я, морщась уже совсем зверски.

– Чей? – удивился загипнотизированный такой наглостью Роман.

– Твой!

– Зачем?

– А я, может, тоже хочу знать, кто ты такой!

– А. Да не проблема! – неожиданно легко согласился он и пошел к машине, – в кейсе, сейчас.

Пошарив внутри, он хлопнул дверью, подошел ко мне и вручил документ.

– Действительно, Бессмертный, – открыв паспорт, сказал я, держа палец на виске и усиленно его вдавливая, – а я думал, что партийная кличка или как там у вас – псевдоним… так, дом сто сорок семь, квартира пятнадцать. Дом панельный?

– Кирпичный.

– А, знаю. Там по три квартиры на площадке. Следовательно, пятый этаж. Пентхаус, блядь.

– Зачем тебе адрес? – спросил Роман.

– И первый подъезд, – не обращая на его реплики внимания, продолжал я впитывать все содержимое небольшой книжечки, – серия, номер, дети… Брак зарегистрирован, ага… Лариса Васильевна.

Закрыв глаза, я, превозмогая боль, для порядку представил все нужные страницы, прикинул, что теперь не вырубишь топором, и бросил ему паспорт в руки. Тот, хоть и неуклюже, но поймал его.

– Ну, убедился? – улыбнулся Роман, – да меня и так каждая собака знает.

– Я не собака, – усмехнулся я в ответ и кивнул головой в сторону «Ленд-Крузера», – машина твоя?

– Нет, казенная.

Я подумал, стоит ли ее запоминать, решил, что не надо и посмотрел Роману в глаза. Решал я не его проблему. А свою. Она заключалась в том, что я первый раз в жизни решил нарушить все правила и открыться тому, кому в принципе открываться нельзя. Ведь что такое режиссер? Это человек, который никогда не сможет молчать. Так или иначе, но он проговорится. Нет, не напрямую. В голове у него с этого дня будет свербеть, кувыркаться, занозой сидеть мысль о том, как это можно использовать. И когда-нибудь, в каком-нибудь очередном своем психоделическом шоу он не выдержит и ляпнет от души. Но с другой стороны, кто же верит режиссерам? Я же не верю. И никто не верит. Они ж пиздоболы – все как один!

– Я показал тебе паспорт, – раздраженно и с вызовом сказал Бессмертный, – давай, колись.

«Ну что ж ты, сам ведь затеял», – пожурил я себя. Мог ведь просто залечить грамотно. Не сдержался. Эх, дилетант в тебе пляшет, молокосос, октябренок. Нельзя же так. Тебе бы книжку сейчас начать писать: «Где кончается профессионал»!

Но изнутри все равно пробивался росток дурной, бесшабашной, бессмысленной свободы. Я сейчас все делаю неправильно. Но как же болят виски! Словно кто дюбеля раскаленные туда вогнал!

– Ну, – сверху вниз потребовал Роман, – трепло служивое, что молчишь? Смейся, блядь, паяц, над разбитой любовью, – уже с издевкой и пренебрежением усмехнулся он.

Так уж вышло, что этого я стерпеть не смог:

– Я – мясник, – без всякого выражения сказал я.

Бессмертный, надо сказать, лицом не дрогнул. Зато замолчал сразу. Секунду-две вообще было тихо. Он соображал-переваривал, а я набирал силы и пытался утихомирить височную боль.

– Все бы тебе знать, – продолжил я шипеть сквозь зубы, – вывел меня, сукин сын, а мне сейчас спать надо, у меня физиология такая. Я сейчас как воздушный шар сдутый. Ничего, теперь успокоишься, параноик хренов. «Барс ТВ», «Сорок третий»! – передразнил я его фальцетом.