Евгения Палехова - Невинный семейный бизнес. Мелодрама с острыми краями

Человек внезапно затих и закачался, всё так же стоя у стены.

– Уснул? – негромко поинтересовался Алексей Давыдович.

Человек встрепенулся и тут же заорал:

– Угомонитесь! Лююююдииии!!!!

– Тебя как зовут? – Алексей Давыдович даже не вздрогнул.

Человек словно только что услышал голос рядом с собой. Все остальные, мимо идущие и гомонящие, были явно не в счёт.

– Вирсавий! – торжественно объявил он.

– О как! – Алексей Давыдович усмехнулся. – И что, как работа, Вирсавий? На хлеб хватает?

Вирсавий не понял сарказма. Он, скорее, растерялся перед этим спокойным человеком.

– Угомонитесь, люююддииии… – уже не так уверенно и совсем негромко призвал он.

– Слышал, слышал, – кивнул Алексей Давыдович. – А что, конец света и в самом деле близок?

Вирсавий шагнул к нему.

– Ближе, чем ты думаешь, человек, – жарко зашептал он. – Угомониться надо. Угомониться.

Вирсавий вынул из глубокого кармана своего комбинезона смятый листок бумаги, сел на землю, скрестив ноги, разложил лист на асфальте и принялся старательно его разглаживать.

– Вот. Смотри и увидь, – велел он.

Алексей Давыдович присел.

– И что это?

– Карта. Карта грядущего мира.

– Из Интернета скачал?

– Ветром принесло – вещим ветром, – благоговейно прошептал Вирсавий.

Алексей Давыдович опытным взглядом ещё раз провёл быстрый техосмотр товарища и сделал вывод: определённо больнушка. Однако на карту посмотрел, внимательно и задумчиво.

Вирсавий принял это за хороший знак. Он похлопал по асфальту ладонью около себя.

– Садись, садись, человек угомонившийся, – радушно предложил он. – Спасён будешь.

Алексей Давыдович явно что-то взвешивал: какая-то мысль прошла внутри него голубой волной. Затем он улыбнулся, быстро взял карту, выпрямился и пошёл прочь. Расчёт оказался верен: Вирсавий, схватившись за сердце, побежал за ним.

– Откровение! Откровение верни, человек не угомонившийся! – побелевшими губами шептал Вирсавий.

– Иди за мной, мессия! – бросил ему через плечо Алексей Давыдович.

Алексею Давыдовичу были не чужды сомнения относительно полезности всего сущего. Он воспринимал каждого живущего примерно так: живёт, значит надо, сомневается, значит, будет толк. И никак не мог привить это восприятие сыну, который сейчас, в ожидании отца, намывал полы и вёл содержательную беседу с Болдиным, молчание которого в данной ситуации было скорее плюсом, чем минусом.

– Таланты, Болдин, это тлен. А вот навыки – это то, что не даст тебе сойти с ума. Например, когда ты под домашним арестом. Или, например, когда папа тебе работу не доверяет.

Звонок в дверь прервал Андрея, и это было к лучшему, потому как Андрей чувствовал – его злость на отца иссякает, а сарказм без подпитки испаряется.

Вместо отца в дом вошёл Вирсавий, и Андрей врос в пол. И Болдин тоже.

– Болдин, скажи, что мне это чудится.

Алексей Давыдович, вошедший следом, проигнорировал такое приветствие, подтолкнул Вирсавия вперёд.

– Проходи.

Он повёл Вирсавия за собой по коридору и, открыв перед ним одну из дверей, радушно сказал:

– Вот! Здесь теперь ты будешь жить и работать.

Андрей печально посмотрел на следы, которые оставили на свежевымытом полу папа и гость.

– Папочка! У нас что, и в самом деле здесь будет жить больнушка?

Алексей Давыдович широко улыбнулся:

– Смотри-ка, сам догадался!

Андрей вдруг обиделся. Подбоченившись, он обратился к Болдину:

– Вот, мой друг, узри и услышь, какова благодарность людская!

Он застыл в оскорбленной позе, но, видя, что отец не понял, по какому поводу столько экспрессии, снизошел до подсказки, чуть кивнув на закрытую дверь его комнаты. Алексей Давыдович отворил дверь. Андрей следовал за отцом в предвкушении похвал и реверансов. И была на то причина. Если совсем уж точно, целый ряд дорогостоящих причин.

Да, Андрей расстарался: и огромный телевизор на стене, и рабочий стол с компьютером, принтером, факсом и чем-то ещё, с виду малопонятным, но, видимо, очень нужным папе. И самое главное – огромная кадка у окна с кустом чайной розы.

Алексей Давыдович всхлипнул.

Из-за его плеча немедленно вынырнула рука Андрея с чёрным шёлковым носовым платком. Алексей Давыдович не глядя взял платок и промокнул глаза.

– И не надоест же тебе ломать эту комедию! – насмешливо и ласково сказал Андрей.

– Не-а, – Алексей Давыдович неаристократично шмыгнул носом и добавил сварливым тоном: – Я же хотел белые розы!

– Ты уж прости. Моя вина, – приторно-нежно заворковал Андрей. – Я был занят тем, что вешал телевизор на стену на высоте ровно сто сорок пять сантиметров от пола – как папа любит, – и не уследил. Привезли розовый куст. Поставили и ушли. Поменять? – Он с готовностью вынул мобильный телефон.

Алексей Давыдович загрёб голову сына в охапку.

– Ты в кого такой кусачий?

– Люююдиии… – раздался вкрадчивый голос Вирсавия.

Он стоял на пороге комнаты и смотрел на папу с сыном.

– Угомонитесь? – скорее утвердительно сказал он и, улыбнувшись, добавил: – Мне бы в душ, что ли…

– Следуй за мной, божий человек! Выдам тебе полотенце и одежду, – Андрей уже понял, что папа всё решил, а бунт на корабле неприемлем.

Вирсавий проникновенно посмотрел на Алексея Давыдовича:

– Человек, вместе спасёмся! И подкидыша твоего не забудем, человек!

Алексей Давыдович, оставшись один, прошёл к столу и, положив листок Вирсавия у компьютера, принялся бодро кликать мышкой, глядя в монитор. Но что-то его явно не устроило.

– Андрей! – недовольно позвал он.

В дверях показался мокрый Андрей.

– Это ещё что? – окинул его взглядом Алексей Давыдович.

– Мэсседж был – в купели меня омыть, – явно процитировал Вирсавия Андрей.

– Ну, надо так надо, – пожал плечами отец. – Садись. Работать будешь. Я здесь не вижу ни хрена!

– Пап, ну самый большой монитор поставил тебе!

– Большой?! – возмутился отец и ткнул пальцем в стену: – Вот!! Вот – большой!!

Андрей только вздохнул. Он нашёл в коробках в углу комнаты шнур, подошёл к рабочему столу и, напрягшись всем телом, сдвинул громадину к стене, прямо под телевизор. Затем быстро подключил телевизор к компьютеру. Папа в это время ворковал с розовым кустом.

– Па!

– Чего тебе?

– Нет, это не мне, это тебе!!

Папа развернулся и улыбнулся: в полстены висело изображение рабочего стола.

– Мавр может уходить? – ядовито поинтересовался мавр.

– Нет. Найди-ка мне этого своего Скаллиона.

Андрей вздохнул и покорно сел за компьютер. Через пару секунд на стене появилось изображение карты мира, пережившего конец света. Зрелище было внушительное, и много мыслей приходило на ум перед этой картой. Первая из них была о бренности человечества. Вторая – о его глупости.