Евгения Палехова - Невинный семейный бизнес. Мелодрама с острыми краями

– Я так понял, вот здесь – абзац всем настанет, – показал Андрей на бедную Северную Америку. – А вот здесь, – он кивнул на Европу, – абзац будет частичный.

– А вот здесь нужно покупать землю, – Алексей Давыдович указал на Сибирь. – А кто у нас в Сибири?

– Радик, – Андрей уже набирал номер. – Па, а ты ему в последний раз когда платил? До или после нашей эры?

– Я этого барана на золотую бочку посадил, – раздражённо ответил Алексей Давыдович. – А он жопу греет в кабинете. Другой бы на его месте уже пол-Сибири японцам продал и уехал со спокойной совестью на Кипр!

– Не всем дано, – развёл руки Андрей.

– Вот именно – не всем!! А денег много хотят почему-то все! Звони!

Радик действительно был патологически ленив, что для мошенника является не то чтобы непростительной роскошью – это вообще противоречит самой сути ремесла. Мошенника ведь, как волка, ноги кормят, иногда руки, но по большей части мозги и язык. Радик же, обосновавшись в старом здании Дворца культуры в милом, занюханном сибирском городке с тремя сотнями жителями, окончательно утратил связь с реальностью. Точнее, с тем, что в этой реальности его раньше так привлекало. Деньги стали неким малоиспользуемым приложением, потому что здесь у Радика было всё и не было одного – долгов у него здесь не было. Тем не менее, Радик даже во сне помнил, кому он обязан такой славной жизнью. Поэтому он исправно сидел в риэлторской конторе, основанной Алексеем Давыдовичем, и дожидался часа Х, когда он понадобится хозяину. Он даже обзавёлся помощником, которого звали «эй, парень».

Сейчас Радик тихо лежал на диване, лишь изредка попискивая, когда ему сносили башку в стрелялке, в которую он резался на своём смартфоне.

– Алё! – сказал он, радуясь тому, что наконец-то может опробовать новый телефон. Он нажал кнопку громкой связи, и голос Алексея Давыдовича разлился по всей комнате:

– Купить надо пару га на северо-западе, Радик, и чем севернее, тем лучше.

– Я понял! – Радик просто плавился, слушая голос Алексея Давыдовича.

– Сними аппетитное видео. Такой ролик, знаешь, минуты на три.

– Я понял!

– Так сними, чтобы там жить захотелось.

– Я понял!! – и хотя Радик отлично понимал, что Алексей Давыдович видеть его не может, он встал и вытянулся во фрунт – вот прямо как благодетеля любит!

– Подготовь документы. Я тебе реквизиты банка факсом вышлю.

Радик был не в состоянии отвечать – он истово мотнул головой и щёлкнул каблуками.

– Ничего не меняется! – неожиданно усмехнулась комната голосом Алексея Давыдовича. – Ты, Радик, по-прежнему гусар.

Трубка дала отбой, а Радик утёр скупую слезу и тут же заорал:

– Рота, подъём!!

«Эй, парень» горохом скатился с дивана.

– Чё, бухать?

– Работать! – гаркнул Радик и смягчился: – А потом бухать. – И с чувством выпалил: – Люблю я Иваныча! Душевный человек! Мощь и скала!

Радик велел «эй, парню» взять камеру и штатив и вышел наружу. Снаружи было здорово – свежо, ясно и очень спокойно. Радик с «матюгальником» в руке быстро пошёл вдоль улицы. «Эй, парень» к его возвращению уже настроил камеру и даже принялся поливать пространство – так, искусства ради.

– Значит, так, – начал давать указания Радик, – панораму домов. Статика – убегающая к японцам дорога. Два-три общих плана тех домов, что посимпатичней, А снимешь крупный план шмеля – на стольник больше дам.

Радик поднёс «матюгальник» к губам.

– Из домов не выходим! – распорядился он на всю деревню. – Из окон не высовываемся. Чья собака в кадр попадёт, тот гонорар не получит. Понятно?

Из домов донеслось разноголосое, многочисленное и почти школьное «Да!». Радик довольно кивнул и закашлялся, потому что его без предупреждения обдало облаком ядовитого дыма. За его спиной стоял пастух с «козьей ножкой» в зубах, спокойный, как фараон в телогрейке. Явился он сюда прямо с картинки из учебника литературы за четвёртый класс: на плече висел кольцами свёрнутый кнут, на голове сидел картуз, а в глазах – усмешка и хитринка. Стадо ровно стояло метрах в пятнадцати от хозяина и господина.

– Куда гнать? – невозмутимо спросил пастух.

– В поля!!

– Так они там были уже, – невозмутимо возразил пастух. – Не пойдут. Домой скотина хочет.

– А что твоя скотина скажет, если я тебе стольник прибавлю?

– Не пойдёт.

– А два стольника сверху? – уже сатанея, предложил Радик.

– Исключено, – пастух был просто воплощением невозмутимости. – Скотина – она упрямая.

– Слышь, – Радик пошёл бурыми пятнами, – я тебе не про рубли, я тебе про доллары говорю!!..

Пастух тотчас развернулся и энергичным упругим шагом направился к стаду.

Радик с шумом выдохнул воздух, закурил и посмотрел на родные просторы. Проговорил задумчиво и тепло:

– Трудно тебя продавать, родина-мать. Трудно. – Он повернулся к «эй, парню»: – Чё стоим? Ночи ждём? Здесь на неделю остаться хотим, а? – И ласково понукнул: – Снимай, сволочь!

Да, на Радика можно было рассчитывать. Алексей Давыдович в людях не ошибался. И сейчас, стоя перед картой грядущего мира, он уже и думать забыл о своём подручном: приказ отдан, и сомневаться в том, что его выполнят на отлично, причин не было.

– Ролик надо будет как-то показывать.

– Какой ролик, пап?

– Про новое место жительства!

– То есть, мы продаём землю? – уточнил Андрей.

– Именно.

– То есть, будем продавать землю за деньги, которые нам, когда мы её продадим и подкрадётся пипец, уже не понадобятся? – на всякий случай ещё точнее уточнил Андрей.

Алексей Давыдович внимательно посмотрел на сына.

– Андрюша, тебе что, мозг высосали?

– Человек! – тихо позвал Вирсавий, предотвратив перепалку.

Он стоял в дверях, умытый и чистый, побрившийся и расчёсанный.

– А вот и домовёнок Кузя! – с видимым облегчением воскликнул Андрей.

– Новые мэсседжи были? – участливо поинтересовался Алексей Давыдович.

– Когда строить будем? – счастливо покачал головой Вирсавий.

– Дружок, – начал Андрей преувеличенно ласково, – в Москве всё уже построили. – И принялся объяснять: – Здесь, знаешь, один такой Вирсавий был, – другой Вирсавий, не ты, – так вот он…

– Ты есть-то хочешь? – перебив сына, спросил Алексей Давыдович.

– Пойду приготовлю? – энергично закивал Вирсавий.

– Ты? – удивился Алексей Давыдович.

– Я же повар, – объявил Вирсавий. – Девятнадцатого разряда.

– Сколькинадцатого? – запнулся Андрей.

Алексей Давыдович с лёгкой сокрушённостью посмотрел на сына и мягко улыбнулся Вирсавию:

– Не угомонившийся он. Ступай, Вирсавий, удиви старика. Кухню-то найдёшь?

Когда Вирсавий удалился, Алексей Давыдович повернулся к Андрею: