Виктор Попов - ДР. Роман в трех тетрадях с вопросами и ответами

Впрочем, намерения они обозначили уже в первый вечер. Их парные видеоблоги я нашел потом в сети. Когда нужно было, смотрел бесчисленное количество раз. Теперь не могу видеть. Но хорошо помню каждое слово. Первый вышел в эфир в тот же вечер и был совсем крохотным, ознакомительным и так и назывался.

– Привет. Ева…

– И Виталий с вами из village Старцево.

– Да, мы добрались. Прошлый раз, если помните, говорили, что катим сюда.

Тут очень круто, если бы не одно «но»…

– Да, есть беда. Обнаружили тут хозяйство трупоедческое. Масштаб завтра покажем. Утром снимем все почетче.

Я в шоке полном… А ты, Ева?

– Да я тоже в ужасе. Представьте весь остров, а он большой, когда-то дикий, а теперь весь в клетках. Загоны – шага за них не ступить.

Животных из одной клетки в другую гоняют.

И вся жизнь – из загона в загон. А потом сами знаете что…

– Причем дети! Дети гоняют! Одному лет пять вообще.

И это не тот случай, когда селянин трудится, чтобы было чего поесть.

Нет, тут целая система. Тут, я ж говорю, лагерь фашистский.

– Иначе не скажешь. Овцы, козы, свиньи. Собака, конечно.

Видно, что эксплуатируется в качестве пастуха.

– Это только то, что мы видели. Что у них там, в сараях, кто знает.

Может, еще столько же. Это надо смотреть, как и что делать.

Но понятно, что система работает…

– И ее нужно как-то всю ломать…

– А это не один гектар. Представляете, как нагородили трупоеды?

Короче, мы завтра с рассветом выходим на местность.

И будем решать, как и что…

Здесь разработка нужна. Так, с наскока, ничего не выйдет.

Да, масштаб не тот. Даже в такой глуши и та же беда.

Кругом паразиты. Что ж, будем выводить паразитов!

Одним лагерем меньше – и то дело.

А у нас сегодня всё. Вышли на минутку. Проблемку обозначить.

– Завтра подробно все опишем.

А вы можете присылать свои варианты, что и как делать.

– … с трупоедами и их лагерем. Общую конфигурацию вы поняли.

Ну а мы завтра конкретику подкинем. Тогда и план будет. Вместе составим.

Ну чего, детка, прощаемся?

– Пока. Пишите комменты.

– Давайте, bros and sis. Доброй ночи. Зеленый мир победит! Трупоед не пройдет!

Канал у Евы и Виталия был небольшой – несколько тысяч подписчиков – но международный. С десяток стран. Самые важные видео дублировались версиями с английскими субтитрами. Такие были ко всем, за исключением как раз последних четырех. На Полигоне некогда было переводить.

Я отследил подписчиков. В основном активисты. Лениво-сочувствующих раз-два и обчелся. Так что советов к утру набралось три с лишним сотни. Толкового было мало. Больше воплей. Мол, освобождайте, а там хоть трава не расти. Некоторые ждали фоток и прочей инфы, отказываясь пока выдавать конкретику. Кто-то сразу сомневался, стоит ли в таких условиях что-то делать, и предлагал ограничиться пропагандой.

Шумиха в комментах стихла где-то в течение часа. Ева отвечала на сообщения благодарностями, откладывая подробности на утренний пост. Виталий между тем приготовил ужин. Точнее, разогрел на портативной газовой плитке консервированную фасоль с овощами. Ни она, ни он готовить не умели – могли только разогреть. Костер у активистов тоже был под запретом – какой-никакой, а ущерб окружающей среде. Что газ в плитке добывается с еще большим ущербом, они как-то не думали, и вообще, надо сказать, были мало приспособлены к жизни в той среде, которую так ревностно защищали.

Позднейший осмотр их вещей и лагеря дал много любопытного на этот счет. Всё, от криво и ненадежно поставленной палатки до огромного количества средств от комаров, выдавало в них горожан в третьем поколении. А комаров, кстати, даже по моей, не столь яростной доктрине, что уж говорить о них, полагалось не убивать, а отгонять. Не убивать комаров? В Старцево? В вечерний гон? Озвученная мной в первые дни программа вызвала в свое время лишь улыбку Гришки. А когда комариный гон пришел, я понял, что она значила. И смирился. Я убивал. Всем, чем только можно. Самооборона. Потребность выжить. Не более того.

После ужина Ева и Виталий решили все-таки в этот вечер исследовать загоны на южном берегу. До них было рукой подать. А с утра уже взяться за основной объем работ. Они едва успели отснять все три загона, как заметили, что угнанные на ночь стада отчего-то возвращаются, и ведут их те же дети, тем же путем, той же отлаженной годами схемой…

Что привело их туда, для Евы и Виталия так и осталось неясным. Да и для всех остальных случившееся незадолго до того на веранде – наиболее мутная, сплетенная из ряда случайностей и лишенная какой-либо однозначности часть истории. Единственным свидетелем происшествия был Мелкий. Другие застали лишь его итог. Важным фактором случившегося стали увлечения Германа и Вали, с одной стороны, явные, с другой, до поры до времени скрытые ото всех.

Двойняшки с трех лет жили в странной для большинства их сверстников реальности. Компьютерно-телефонный бум начала нулевых они наблюдали со стороны. Оказавшись в Старцево, дети были почти лишены доступа к гаджетам. Никаких компьютерных игр. Выход в Сеть – только под родительским контролем, на определенное время и на определенные сайты. Кнопочные телефоны – без Интернета. Единственный ноутбук в доме включался по расписанию, и в основном исполнял рабочие функции: купить-продать, ответить-переслать. Иной мир был иным. О нем Герман с Валей действительно мало знали.

Но полной изоляции, разумеется, не было. Федя и Даня не стремились полностью закрыть детей от мира. Они лишь попытались найти разумный баланс того, что можно и что нельзя. И, как им показалось, удачно. Они и не догадывались о наличии «второй» жизни у детей. Ей просто неоткуда было появиться. Но она появилась, приведя двойняшек в момент ДР Мелкого к очень радикальному, но в силу обстоятельств так и не осуществившемуся решению.

Вторая жизнь Вали была не совсем второй, поскольку была напрямую связана с ее голосом. Это чудо невозможно было скрыть не то что от родителей, от всей округи. На Полигоне петь в полный голос Валя могла только на южном кордоне – в точке наибольшей удаленности от жителей большой земли. Потому упрашивать ее уйти туда на целый день не приходилось. Еще бы. Не надо шептать и прикрывать рот руками. Пой как хочешь, что хочешь и сколько хочешь.

Но с недавних пор пение Вали приобрело другой, скрытый от родителей смысл. В конце августа, в лето моего прибытия, Валя случайно на смартфоне одной из немногочисленных в этой глуши туристок увидела европейский вариант – не то Франция, не то Англия – шоу «Голос». Всего один номер. Выступление вслепую. Чернокожая девочка спела Knockin’ on Heaven’s Door 24 24 Knockin’ on Heaven’s Door – песня Боба Дилана, имеющая многочисленные кавер-версии. . По мнению Вали, так себе спела. Но жюри повернулось в полном составе. И все. Валя больше ничего не знала о шоу. Два коротких вопроса, которые она успела задать владелице смартфона, разъяснили немногое. В итоге Валя думала, что все шоу выстроено исключительно на слепых прослушиваниях, и для победы в нем нужен только голос. Внешний вид вторичен. Он лишь подытоживает окончательную оценку после того, как жюри обернулось. Желательно в полном составе. О прочих «прелестях» шоу-бизнеса вообще и «Голоса» в частности Валя и подумать не могла. Реальность, в которой она находилась с трех лет, не подразумевала понимание таких тонкостей. Но всего раз увиденная яркая картинка, наполненная восторгами и аплодисментами, если и не сбила все островные настройки Вали, то внесла в них определенные коррективы, образовав в сознании девочки глубокую трещину. Мечта оформилась и крепла с каждым днем. Для ее исполнения нужен был, прежде всего, голос. Конечно, шепот и прикрывающие рот ладони не сделают его лучше. Потому Валя, даже если в том не было хозяйственной необходимости, ежедневно уходила на южный кордон и пела, встав спиной к острову, чтобы звук ее голоса уходил на юг, туда, куда ей теперь так хотелось попасть. И выражение «в Москву», услышанное от мамы и папы, – они не раз и не два читали детям (или себе?) «Трех сестер» – теперь приобрело для девочки вполне определенное значение. Там была ее мечта, о которой, так случилось, знал только Герман. И только Валя знала, о чем мечтает он.