Глеб Нагорный - Длинные ноги Кафки. Сборник произведений

– Фотографироваться? – живенько спросил Быстродей.

– Да, – не улыбаясь, ответил тот, расправляя ямочку на подбородке. – Побыстрее, пожалуйста. Я тороплюсь.

– Спешите? Дырк-дырк-дырк… – умилился Перфораций.

– Фото-миг? – вскидывая «Полароид», уточнил Быстродей. – Дешево и сердито?

– Как знаете… Только скорее, – быстрым голосом откликнулся клиент. – Мне для анкеты в отдел кадров. И если можно, черно-белую…

– «Поликом» таких не делаем. Цивилизация… – щелкнув кнопкой, хохотнул Быстродей. – Только цветные.

Перфораций горько усмехнулся, скептически взглянув на незнакомца с выглаженными, точно утюгом, чертами лица, закатил эбеновые глазные яблоки и тихо притворил за собой дверь.

– Все вы правильные, все вы чистенькие, и лица у вас накрахмаленные какие-то… – бормотал под нос седоусый и сребровласый Перфораций. – Анкета сути важнее… Только вот штанишки – коротковаты… Да и лица… А что, собственно, лица?.. Такие лица только мыльницей снимать… и то без пленки…

Дипломат был наглым, амбициозным – из кожзаменителя; позолоченные замки с простеньким кодом в некоторых местах дали ржавчину, левый замок был сломан, на дерматиновой обшивке виднелся хорошо заметный рубец, а перехваченная замусоленной изолентой ручка болталась на двух слабо прикрученных винтах из стороны в сторону.

Весь он был в наклейках и переводных картинках. На одной облупившейся «переводке» сидел взъерошенный голубь с конвертом в клюве, на котором проступало хорошо заметное слово, выцарапанное, вероятно, гвоздем. Откуда эти пять букв появились на его правом боку, Дипломат по причине постоянной беспробудности не знал, и ему казалось, что слово ругательное. Поэтому он его стеснялся и старался повернуться к собеседнику левым боком, выставляя тем самым на обозрение сломанный замок.

Дипломат церемонно высморкался в грязный носовой платок, откинулся на спинку кресла, так, чтобы не было видно бранного слова «E-mail», брезгливо прошелся взглядом по стенам кабинета с отклеившимися в некоторых местах wallpaper’ами 7 7 Wallpaper ( комп. жарг., от англ. «обои») – экранная фоновая заставка. , недовольно дернул кирпичной по цвету «серебряной» нитью и буркнул:

– Смрадно у вас тут.

– Реорганизации ждем, – запинаясь, пояснил Портфолио, старенький журнал, некогда занимавший в Здании ранг художественного альбома при отделе культуры, а затем, когда отдел был ликвидирован за ненадобностью, переведенный в категорию проспектов, где с тех пор и пребывал в должности заведующего сектором ино-странных дел. От прошлого у Портфолио осталась только качественная, хорошо пропечатанная «серебряная» нить.

– А меня скоро в ранг кейса переведут, – похвастался Дипломат.

– Кожаного? – с недоверием спросил Портфолио.

– Да, из свиной, – подтвердил тот.

– Кто же на вашем месте будет? – Портфолио заметался по кабинету, сверкая сальными страницами с рекламой, плэйметами, комиксами и постерами.

– Поставят какого-нибудь дилетанта без портфеля, – приосанившись, нагло заявил Дипломат, гордо дернув перекошенной ручкой. – Хотя жаль, мы с вами сработались… А вы-то как?

– Продвигают… тоже, – скромно ответил Портфолио.

– А я вот в разъездах все – из Здания в Здание, – посетовал Дипломат. – Чрезвычайные миссии, целевые, тайные. Впрочем, все миссии тайные. Назвать-то их можно по-разному, суть одна – вопросы решаются не в кулуарах, а в кутежах. – Он невесело подмигнул подбитым в одном из таких кутежей левым замком.

– Не проходит? Свинцовую примочку пробовали? – озаботился приятель.

– Эх, что я только не пробовал. И монеты, и примочки, и уринотерапию… Итог плачевен: к облику прибавился запах.

– Может, за встречу? – уходя от скользкой темы, предложил Портфолио. – И – за новую должность?

– Не, не, не!!! – замахал ручкой, перехваченной кольцами изоленты Дипломат. – Хватит.

– Для этикету надо бы, – укорил Портфолио.

– Спасибо уж. Наприемничался. – Дипломат щелкнул левым замком, утопавшим в набрякшем мешочке мутного цвета. – Кстати сказать, я все чаще ловлю себя на мысли, что мыслей-то у меня и нет – одни этикетки… Уж не из-за частой ли дани этикету? – скаламбурил он.

– Понимаю вас. Порой идеи приходят в голову, а потом упорно ищут мозг, – тяжело вздохнув, согласился с ним Портфолио. – А я вам «Амбассадорской» хотел предложить, которую вы в прошлый раз привезли. Буквально по пятьдесят, не больше. Ну раз нет, значит нет. Я, с вашего позволения, один…

– С черной наклеечкой и белым вензельком? – Рубец на дерматиновой обшивке Дипломата заметно порозовел.

Портфолио подбадривающе кивнул.

– В замутненной бутылке с вогнутым донышком? – Гость затаил дыхание.

– Точно, точно.

– А нарушений дипломатического иммунитета не будет? – для проформы поинтересовался Дипломат.

– Какое там. Мы с вами одни. Никто и не заметит.

Портфолио подошел к картине, на которой жирным маслом было написано огромное Погасшее Окно. Нажал сбоку на раму. Картина медленно пошла вправо, и за ней обнаружился бар с початыми бутылями «Амбассадорской», «Церемониальной», «Этикетной» и – закрытая бутыль в паутине – «Неприкосновенной Дипломатической», которыми по старой питейной дружбе снабжал приятеля Дипломат, часто бывающий в разъездах.

Дипломат встрепенулся, подбежал к картине и с явным интересом припал к автографу-крестику.

– Экая живописная архитектоника. Я раньше у вас этого не встречал. Неужели оригинал?

– Что вы, жалкая копия, – отозвался Портфолио, вытащив «Амбассадорскую» с двумя рюмками, и закрыл бар. – Малево.

– А как фигуративно, однако, выполнено. Вы поклонник мистического супрематизма 8 8 Супрематизм ( лат . supremus – наивысший) – одно из направлений абстрактной живописи, созданное в нач. XX в. Цель супрематизма – выражение реальности в простых формах (прямая, квадрат, треугольник, круг), которые лежат в основе всех других форм физического мира. Манифестом супрематизма стал «Черный квадрат» Малевича. ? – сверкнув лжеэрудицией, так часто встречающейся на раутах и званых приемах, Дипломат сделал шажок назад.

– Навряд ли, – ответил Портфолио, – скорее, поклонник первопроходцев, оригиналов, выскочек в некотором смысле, но выскочек в хорошем смысле. В пионерном.

– Погасшее Окно! Гениально! Конец или начало? – продолжал Дипломат.

– Думаю, ни то, ни другое. Просто абстракция, тождественная сама себе.

– Э, не скажите, в любой абстракции заключен подтекст. Что мы хотим сказать черным Погасшим Окном? Что за Ним? Пробуждение после долгого сна или конец всему? А если Его выкрасить в красный цвет? Это ж получается борьба, реорганизация, революция!