Владимир Никулин - Всё возвращается

– Здравствуйте.

– Можно к вам? – опять робко спросила Тоня.

– Заходите, что там у вас? Только быстро, а то у меня времени нет.

– Валерий Маркович, – начала она, – вы меня помните, я ещё у вас работала?

– Помню, голубушка, помню, только имя ваше запамятовал.

– Антонина Прохорова, – обрадовавшись, ответила она.

– Да вы чего там, у дверей, стоите, подойдите ближе, я не кусаюсь. Неудобно разговаривать на таком расстоянии.

Тоня медленно подошла к столу.

– Садитесь, а то, наверно, стоять тяжеловато?

– Да нет, так гораздо лучше.

– Ну ладно, выкладывайте, что вас привело сюда.

– Валерий Маркович, я на работу пришла устраиваться, – с надеждой глядя на врача, сказала Тоня.

– Вот так, да? – удивился тот. – А как же учёба, а, ну-ну? – О чём-то догадавшись, поднялся из-за стола главврач. – Нет, нет, и ещё раз нет! – Категорично отрезал он. – Ты подумай, какой из тебя работник? Куда тебе с таким животом? Да и потом, меня накажут или просто уволят за это. Ладно бы ты работала и, что бывает, естественно, забеременела, то я не имел бы права тебя уволить, а обязан был дать тебе лёгкий труд. Но тут всё – наоборот. Нет, даже не проси. Тебе сейчас любой труд уже противопоказан.

– Что же мне делать? – задрожавшими губами прошептала она.

– Не знаю. Дома должны же тебе посоветовать, как быть. Родители же у тебя есть?

– Да, – беззвучно прошептала она.

– Ну вот, а отец ребёнка, он что? Неужели все они тебя не поддержали, и ты вынуждена искать работу? Что касается родов, то я готов посодействовать, у меня ученик хороший акушер. Так что, как только начнутся, сразу звони, голубушка. А на счёт этой своей просьбы уволь, не могу помочь. Всё, мне некогда, всего хорошего. – И Валерий Маркович, сложив какие-то бумаги в стопку, взял их под мышку и собрался уходить.

Тоня отпустила спинку стула, за которую держалась, стоя возле стола. И, повесив голову, повернулась уходить.

– Ну, ну. Не надо так переживать, в вашем положении, девочка, нельзя работать. И не я это придумал. Вы сами подумайте, а вдруг что-то случится? Кто будет отвечать?

– Спасибо, – сказала она и пошла из кабинета. Главврач вышел следом, закрыл двери на замок и быстрой походкой пошёл по длинному коридору.

Пришедшая с занятий Рая застала сидящую в одежде подругу.

– Ты куда-то собралась или только пришла? – раздеваясь, спросила она. Потом поглядела внимательней, увидела рядом с Тоней её чемоданчик и с тревогой спросила. – Уезжаешь?

– Да, Раечка. В больницу не взяли из-за беременности. Здесь нельзя жить в общежитии. Куда я в таком виде пойду, кому я нужна?

– А там, Тоня, в колхозе, разве легче будет? Там ведь у вас, кроме тебя, ещё три сестрёнки, малые.

– Там всё же дом. На улицу не выгонят. Да и денег немного есть, на первое время хватить должно. Поеду я, Рая, я уж всё решила. Здесь мне никто не поможет, а там всё же мать.

– Ладно, когда поедешь?

– Сегодня, проходящий поезд идёт. Там я на разъезде выйду и с километр доберусь пешком или на попутке до нашей деревни.

– Хорошо, я тебя провожу. Только ты обязательно мне пиши, а то я беспокоиться буду. Хорошо?

– Ладно, – вставая ответила Тоня. – Надо идти. Я ведь раньше хотела на вокзал уехать, но не смогла. Ты мне как сестра, Раечка, поэтому я и хотела с тобой попрощаться. Сказать спасибо за всё, что ты для меня делала. Я за всё тебе, милая моя подруга, благодарна.

– Ну пойдём, – потерев глаза, одевая пальто, сказала Раиса.

Усадив Тоню в вагон, Рая увидела, что проводник мужчина, и, выходя, попросила его помочь беременной девушке с высадкой.

– Там ведь поезд стоит всего минуту, а она вон – тяжёлая, – заботливо сказала она ему. – Проводник вы, сразу видно, бывалый.

– Отчего ж не помочь, я всегда стараюсь, – добродушно ответил тот, шуруя кочергой в жарко горящем котле. – Да вы идите со спокойной душой, я понял. Всё сделаю в лучшем виде.

Рая вышла из вагона и, подойдя к окну, стала глядеть на печально сидящую подругу. Потом состав дёрнулся и медленно поплыл. Рая, сняв варежку, пальцем чертила в воздухе, напоминая Тоне, чтобы та писала, а затем помахала ей вслед.

Выгрузилась Тоня без сложностей. Проводник, как и обещал, помог. Он оказался очень порядочным и заботливым. Когда поезд остановился, он, взяв чемодан первым, вышел на низкую платформу. Затем, протянув девушке руку, осторожно помог ей спуститься. Локомотив издал свисток, и поезд тронулся. Поставив чемодан у ног девушки, проводник легко запрыгнул на первую ступеньку и, улыбаясь, поехал. Тоня, махая ему, крикнула «спасибо» и, взяв свой чемоданчик, пошла мимо казармы в направлении своего колхоза.

Зимой, как всегда, смеркается рано, а темнота наступает мгновенно. Выйдя на просёлочную дорогу, Тоня поняла, что здесь не город, где снег чистят, да и люди быстро его притаптывают. В поле снега лежат долго. Даже в марте, когда солнышко вовсю начинает припекать. В полях снежное покрывало, отражая девственной белизной солнечный свет, бережёт от внезапных морозов бойкие и нетерпеливые ростки. Тоня медленно шла по заснеженной дороге. Вдоль правой стороны стояли столбы и тянулись провода. Сколько раз она здесь проходила либо одна, либо с матерью. А бывало, и с подружками бегали на поезда смотреть. Ох, и жутко было. Стоят они стайкой, взявшись за руки, а поезд гудит, а затем мимо них как вихрь пролетают вагоны. Малые были – страх бежал ознобом по спине. Но потом попривыкли, и уже пропал интерес к проносящимся и тревожно гудящим поездам.

Выдохшись, Тоня встала. Поставила свой чемоданчик и глубоко вдохнула чистый, морозный воздух. Варежкой вытерла вспотевшее лицо и посмотрела вдаль. Там светились несколько огоньков, один прожектор – она знала – на ферме, другой – на столбе возле сельсовета, а другие… «Интересно, – подумала она, – другие вроде двигаются, или мне мерещится уже?» – Потерев глаза, она и правда увидела, как два огонька двигаются. Через какое-то время она услышала звук мотора. Навстречу шла машина. Поравнявшись с ней, автомобиль остановился, и из опустившегося стекла появился Гришка Петухов.

– О, старые знакомые? – воскликнул он. – Привет! Куда путь держишь, мадам? – Тоня обрадовалась: это их машина и водитель колхозный.

– Здравствуй, я домой.

– Ну, так ты погодь, я вот агронома на поезд провожу и обратно поеду, и тебя захвачу.

– Хорошо, – радостно ответила она.

Машина, надсадно гудя, будто везла полный кузов тяжестей, тронулась. Тоня осторожно села на свой чемодан. Дожидаясь обратно Гришку, она стала замерзать. Распаренное тело, медленно остывая, начало зябнуть. Она хотела встать, чтобы походить, подвигаться и согреться, но не смогла. Она попыталась ещё раз, но живот не давал ей возможности подняться с низкого чемоданчика. Подъехавший Гришка так и застал её, сидящую. Открыв дверь кабины, он, вытянувшись со своей стороны и выглядывая, крикнул: