Анна Аверьянова - Сделка

Наевшись и перепачкав изрядно в мороженом свои весёлые румяные с мороза личики, они также шумно и естественно потянулись в прихожую, устроив и там маленький табор. Подталкивая друг друга и успевая при этом играть в догонялочки, они, наконец, оделись и последовали за старшей сестрой, с которой Галина передала мужу, чтобы он всех немедленно уложил спать. Конечно же, Галина ещё успела дать указания насчёт каждой из них: у кого нужно горлышко посмотреть, кого нужно под душем помыть, кому бельё поменять и проч., проч.

Оставшись наконец с Далилой на кухне, она вопросительно посмотрела на посуду, деньги, потом на Далилу. Далила же только пожала плечами. Да, ситуация… Но Галина была женщиной практичной.

– Ты, Далила, возьми завтра в милицию сходи, узнай, не пропадала ли у кого такая сумма? А хотя знаешь, у честного человека такой суммы быть не может. Не ходи никуда. Может, раз в жизни так повезло. Ты положи эти деньги на книжку. Родишь вот ребёночка, ох как пригодятся! Коляска – сто двадцать, кроватка – тридцать, как пелёночка – так рубль, а то и полтора, а одеяльце, а шубка, шапочки! Нет, не носи никуда деньги. Ты только подумай, какие будут расходы! Уж я намаялась, а ботиночки, а сапожки, да ещё хорошо, когда в магазине есть всё, а то не будет. Так переплачивать этим спекулянтам. Сама оденешься, наконец, ты ж молодая женщина, красивая, тебе по моде надо одеваться. Деньги никогда не помешают, – рассудительно говорила Галина. Но, вдруг, осторожно спросила.

– А Затюкин твой что говорит? Чьи деньги?

– Говорит, что его, – задумчиво уставившись в фарфоровую пустую тарелку с голубыми золотистыми цветами, безучастно отвечала Далила.

– Ну, ты всё равно позвони, может его куда впутали. Сейчас строго.

– Да не такой он у меня человек. Он же у меня честный! Ему однажды кассирша в «Столичном» рубль лишний дала. Так он обратно, дурак, повёз. Ты же знаешь, они там сами рубли недодают, ждут, когда покупатель мелочь возьмёт и отойдёт. А потом доказывай, да ещё если сразу вспомнишь. Ох, видела я этих несчастных колхозников, аж плакали стояли. Они за эти рубли на Комаровке целый день мёрзли. А мой, гляди-ка, какой честный, рубль назад этим химерам повёз. Они на него как на чумного, наверное, смотрели.

– Да… Ну я так, на всякий случай, – смущенно оправдывалась Галина. Потом она, как-то ещё больше смутившись и покраснев, заговорила опять. – Далила, раз дело такое, понимаешь, мне сегодня две шубки Макаровна предлагала, по пятидесяти рублей. У меня денег, какое там, в долгах сижу. Может, пока тебе не очень надо, ты бы одолжила мне сто рублей, а? Я верну, верну, за мной не станет. У мужа получка скоро… – тут она осеклась.

– Конечно, конечно, бери, да больше возьми, вон их там сколько! – оживлённо заговорила Далила, пододвинув к ней деньги.

– Нет-нет, – Галина категорично отодвинула деньги. – Только одну бумажку. Прямо сейчас вот к Макаровне побегу, а то ведь завтра же продаст. Шубки-то какие… У меня девчонки аккуратные, потом и в комиссионку сдать можно. Натуральные всегда возьмут.

– Да, – опять растерянно протянула Далила.

– Ну тогда я пошла, – Галина решительно встала, быстро оделась и вышла.

Далила закрыла за ней дверь. Громко щёлкнул замок, заставив её вздрогнуть. Она прошла в комнату, где сидел в кресле Затюкин. Чай на журнальном столике уже остыл, но Затюкин и не прикасался даже к нему. Уперевшись бесчувственным взглядом в то место, где стоял телевизор, он даже не взглянул на вошедшую в комнату жену. Далила, почему-то боясь нарушить тишину, на цыпочках подошла к телевизору и выключила его. Но, Затюкин, казалось, даже не заметил этого.

Тогда Далила, опять-таки на цыпочках пошла в кухню и принесла журнал «Микропроцессорные средства и системы» с вырванной обложкой, который Затюкин не успел ещё прочитать, тот самый. Но и на журнал глядел он холодно. Далила закусила губу и с отчаянной надеждой обратилась к мужу.

– Я тебе из библиотеки статью принесла про Козырева. Ты просил меня, Тюка!

Но Затюкин безучастно смотрел на телевизор и ничего не отвечал. Далила опять включила телевизор, затем растерянно побрела на кухню и, усевшись там около окна, некоторое время проплакала. Слёзы не принесли ей облегчения. Совсем потерянная, почувствовавшая вдруг какое-то невыносимое одиночество, она вновь побрела к Затюкину, в надежде успокоиться подле него. Муж её сидел всё в той же позе. Далила опустилась прямо на ковёр и обняла мужа за ноги, вдруг как-то придавленно всхлипнув:

– Тюка, милый, я люблю тебя! Ну что же с тобой случилось?!

– Не надо, Далила, – сухо ответил Затюкин.

По телевизору шла их любимая передача. Обозреватель что-то говорил о магнитных бурях. Ну, вот и всё.

P.S. Всё. Может быть, вы, наконец, отпустите меня? Ведь вы же получили, что хотели! Ты, Далила, получила деньги. А ты, Затюкин, получил любовь своей жены и покой. Что же вам ещё надо? Хватит. Я три ночи не спала. У меня, в конце концов, тоже есть личная жизнь. А вас я не осуждаю, о нет.

Часть 2

(Часть 2-я, в которой инженер Затюкин предпринимает поход к шаману чтобы вернуть свою душу, и в которой он встречает ЕГО, время действия 1984 – 1986 годы.)

Далила обреченно пошла на кухню, автоматически пересчитала деньги, записала результат – три тысячи триста сорок рублей. Вокруг был изрядный беспорядок, и она принялась за уборку. Аккуратно расставила новые фарфоровые тарелочки, пиалочки, супницы, подставочки, селёдочницы и всякое другое посудное многообразие, виденное ею только на страницах исторических иллюстрированных изданий. Выметая мусор, она обратила внимание на белую тонкую, похожую на документ, бумажку и подняла её. Почувствовав на себе чей-то взгляд, она подняла глаза. В дверях стоял Затюкин.

В его глазах она прочитала ужас и незнакомую ей нервную агрессию. Она инстинктивно отскочила от него к окну и раскрыла бумажку. Но не успела она прочитать и слова, как Затюкин с проворностью молодого леопарда вырвал злосчастный кусочек бумаги из её рук и стал рвать.

Но странное произошло дело. Рвать-то он его рвал. Да вот порвать не мог. И чем больше он старался, тем более комичными были его потуги. Разъярённый до беспредела, Затюкин схватил спички и попытался сжечь эту ненавистную ему бумажку, однако странным образом спички не зажигались, а если и зажигались, то бумажка почему-то не горела. Далила стояла в оцепенении, глядя на своего правоверного, готовая от страха забиться в угол и рассмеяться одновременно. Оставив свои неудачные опыты с поджиганием, Затюкин, наконец, обратился к более проверенному жизненным опытом способу. Он с силой рванул дверь в туалет и, скомкав напоследок бумажку, бросил её с остервенением в жерло унитаза и с облегчением спустил воду в бачке.