Мария Хайкина - Единожды восстав

Если вы представите себе это, вы сможете понять, какая буря сейчас бушует в душе нашего героя. И тогда вам легче будет объяснить себе некоторые дальнейшие его поступки.

Хотя Хорвин Ристли не осознавал, что творится в душе его противника, он понимал, что достигнутый в церкви успех – это еще не победа. И, в первую очередь, он думал о том, как надежнее оградить свою дочь от дальнейших посягательств Айтона Дарагона. Когда вечером того же дня он переступил порог своего дома, в голове у него уже зрел некий план.

Ровина встретила его в тревоге. Еще утром муж известил ее о том, что чуть не произошло. Но ни о дальнейших своих действиях в этот долгий лень, ни о намерениях на будущее он ничего ей не сообщил. Ровине было известно лишь, что он отвез Юлиту к своим родителям и оставил ее там.

Теперь супруги сидели вдвоем у камина, пустого и холодного в это время года. Ровина всматривалась в угрюмое, осунувшееся лицо мужа. Она спросила, как состояние Юлиты. Он коротко ответил, что Юлита, по своему обыкновению, замкнулась, и снова углубился в свои мысли. «Мне кажется, общение с твоей матерью может принести Юлите пользу. Она умеет действовать успокаивающе», – сказала Ровина. «Надеюсь», – бросил Хорвин в ответ. Ровина больше не пыталась поддерживать разговор.

Наконец Хорвин выпрямился, как человек, пришедший к какому-то итогу, и обратил свой взор на жену.

– Итак? – спросила она. – Ты на что-то решился?

– Я понял, что нельзя больше тянуть и ждать, что эта ситуация разрешится сама собой, – ответил ее муж. – Сегодня мы чуть было не упустили Юлиту. Теперь надо действовать на опережение.

– Ты собираешься увезти Юлиту?

Хорвин невесело усмехнулся.

– Если бы мы имели дело с другим человеком, такой меры было бы вполне достаточно. Но Дарагон поедет за ней, куда бы я ни попытался ее запрятать. Мы просто отодвинем их встречу.

– Значит, тебе придется попытаться разузнать о нем больше, чтобы иметь основание объяснить Юлите, почему ты против ее союза с этим молодым человеком.

Ее муж пожал плечами.

– Этот метод более действенен, но я могу просто не успеть. Чтобы приподнять завесу над его прошлым, нужно время, а у нас его нет. Ты видишь, как быстро действует этот парень, как велико его влияние на нашу дочь.

– Значит, ты задумал нечто иное?

Он упрямо нагнул голову.

– Да, – повторил он за женой, – я задумал нечто иное.

– И этот задуманный тобой путь, судя по твоему суровому виду, может таить в себе опасность? – продолжала расспросы Ровина.

Темные глаза мужа встретились с ее ясными, светлыми глазами.

– Да, – подтвердил он, – это может таить в себе опасность.

– Для кого? – спросила она тихо.

– Для всех, – ответил он.

– И ты уверен, что иного выхода нет?

– Я не могу придумать иного выхода.

Ровина помолчала.

– Ты расскажешь мне, что задумал?

Вздохнув, он взял ее руки в свои.

– Конечно, я расскажу тебе. Ведь именно ты, как никто другой, сможешь понять мой замысел.

Ровина не отрывала взгляда от лица мужа. Внезапно ее охватила дрожь.

– Ты хочешь сказать, – медленно проговорила она, – что собираешься повторить с Дарагоном то, что проделал со мной на заре нашего знакомства?

Хорвин молча нагнул голову.

– И таким образом, – продолжала Ровина. – ты собираешься заставить Дарагона проявить свою суть. Ты хочешь увидеть, что он за человек.

– И не только увидеть сам, – сказал Хорвин. – Я хочу, чтобы это увидела Юлита.

Лицо его жены покрыла смертельная бледность.

– Ты хочешь, чтобы Юлита… – проговорила она дрожащим голосом, – чтобы наша хрупкая девочка проделала весь тот путь, что нам с тобой дался с таким трудом? Ты хочешь ее погубить?

Хорвин медленно покачал головой.

– Тяготы дороги ее не погубят. Собственно, в них для Юлиты не будет ничего нового, да и я буду подготовлен лучше, чем в тот раз. Опасность в себе несут не дорожные трудности и не те препятствия, что могут нам встретиться. Главную опасность может таить в себе наш новый спутник.

Ровина волновалась все больше.

– И ты рискнешь остаться с этим человеком, с человеком, которого так опасаешься и, быть может, справедливо опасаешься, ты рискнешь остаться с ним наедине в глуши? Ты рискнешь подвергнуть этой опасности и нашу единственную дочь?

Слабая улыбка тронула губы ее мужа. Он тихонько сжал ровинину руку.

– Родная моя, – мягко сказал он. – Я тоже кое-чего стою, и я надеюсь, что сумею с этим парнем справиться. И я предпочту сыграть с ним игру в открытую, сыграть игру, правила которой мне хорошо известны. Это лучше, чем вести с ним поединок вслепую, не зная, какой закон он решится переступить в следующий момент.

Ровина поникла.

– Значит, ты все уже решил… И ты пойдешь по избранному пути до конца.

– Да, – подтвердил он. – Я все решил и многое уже успел приготовить. Я договорился на службе. Я поговорил с отцом, и мы с ним согласовали маршрут. Если мы не вернемся вовремя, он будет знать, где нас искать. Я предпринял некоторые шаги, чтобы собрать все необходимое для дороги и надеюсь завершить сборы сегодня к вечеру.

Ровина покачала головой.

– Как быстро… Ты надеешься завершить сборы сегодня, это значит, что отправляетесь вы уже завтра?

– Я быстр, потому что быстр мой противник, – возразил Хорвин.

Смиряясь, Ровина подвила тяжелый вздох.

– Но какова может быть моя роль? – спросила она. – Мне отведено в этой истории какое-то место? Или мне предстоит лишь ожидать вас, изнывая от тревоги?

Ее муж быстро нагнулся к ней.

– Твоя роль очень важна, – сказал он, глядя ей в глаза. – Ты должна рассказать всем знакомым, слышишь, всем, а, главное, подругам нашей дочери, что, когда мы уедем, мы сделаем остановку на почтовой станции Малый Клин. Ты скажешь, что мы будем ожидать там известий, и только после этого определимся, по какой дороге двинемся дальше. Это очень важно, Ровина, запомни. – И он повторил, – почтовая станция Малый Клин.

Зима – самое унылое время в Кардаполе. Здесь не бывает не только суровых морозов, свойственных северным широтам, но и легких морозцев. Снег – редкий гость в этих края. Зима отличается от поздней осени лишь еще большей сыростью и серостью. Бледные воды моря неотделимы от такого же по цвету неба, и нарядные набережные уже не заполнены толпами празднично одетых гуляющих.

В противовес мягко разлитой в природе печали люди окунаются в веселье. Зима – время праздников. Один бал сменяется другим, за маскарадом следует представление, и время протекает незаметно в их яркой череде. Элиса не пропускала ни одного празднества. Едва вернувшись из театра, она торопилась на бал, следом наступала очередь рождественских мистерий, потом начиналась подготовка к маскараду. Везде можно было видеть Элису роскошно, как и всегда, одетую и, как и всегда, блистающую. Дарти казалось, что она успокоилась. Он ошибался.