Татьяна Кошман - По ту сторону лжи

И мой маленький храбрый сын, отважно выступил вперёд, заслоняя собой женщин и собак. Последние, впрочем, не хотели заслоняться и упорно лезли вперёд, отчаянно мотыляя хвостом.

– Дяденька, а вы правда Айболит? – выразил сомнения Мишка.

Нечто, очень отдалённо напоминающее человеческую улыбку, скользнуло по губам доброго доктора.

– Правда, а что не похож?

Мишка молча замотал головой.

– А на кого похож? – ухмыльнулся доктор.

Немного помедлив, видимо обдумывая, какие необратимые последствия вызовет честный ответ на такой деликатный вопрос, мой сын сразил меня наповал.

– На Бармалея…

Дядь Петя хмыкнул, или кашлянул, (наверное Мишкин ответ не в то горло попал) и кивком головы указал собеседнику на ступеньку рядом с собой. Когда Мишка уселся, а бдительный Тишка в позе Дозора на границе уселся между ними, подмигнув мне, поинтересовался:

– Как зовут?

– Михаил Егорович, а это мама, а вот это Тихон.

– Ну маму-то твою, допустим, я знаю, да и с тобой встречались, только ты не помнишь, мал ещё был. – дядь Петя положил свою большую шершавую руку Мишке на плечо. – Понимаешь, Михаил Егорович, в жизни не всегда все на самом деле такое, каким оно выглядит. Вот взять твоего Тихона, к примеру (Тишка заметно оживился), с виду он ведь кто? Огромный свирепый пёс, а уж если пасть откроет, или зарычит, так особо впечатлительные натуры и штаны замарать могут. А на самом-то деле, он ведь добрейшей души человек! Да ещё и умный какой, иной с высшим образованием, а по сравнению с ним дурак дураком.

В этом месте Тишка укоризненно посмотрел в мою сторону, а я стыдливо отвела глаза. Дядь Петя, тем временем, продолжал:

– Так что ты, Михаил Егорович, не сомневайся, я самый настоящий доктор Айболит. Давай показывай, что ты там от меня прячешь.

И сынишка, внимавший доктору с широко распахнутыми глазами, осторожно оторвал от рубашки острые коготки котёнка и положил его в грубую ладонь мужчины. Таким образом было заложено начало большой мужской дружбы.

Поверхностный осмотр пациента показал, что он, то есть пациент, мальчик. Ощупывание толстыми, и на удивление проворными пальцами, при отчаянном, но безуспешном сопротивлении пациента, позволило доктору с уверенностью сказать родственникам больного, что повреждений и переломов, несовместимых с жизнью, не обнаружено. Котёнок был возвращён в, ставшие уже родными, мягкие Мишкины ладошки. Нам торжественно была вручена маленькая таблеточка, прошу прощенья, от возможных паразитов, с подробной инструкцией как принимать, а так же шампунь от блох, при упоминании которых, Тишка презрительно фыркнул. На высказанные нами опасения по поводу одноглазости нового члена семьи, доктор велел делать примочки из чайной заварки, а после мазать тетрациклиновой мазью, и на этом отпустил нас с миром.

Усталые, но довольные, что отделались лёгким испугом, мы вышли за пределы логова Бармалея, и почесали восвояси, на ходу придумывая имя котёнку. Когда, после продолжительных дебатов, высоких договаривающихся сторон, наконец, был достигнут консенсус, мы, шумной толпой, вывалив из-за угла, увидели, что у нашего забора стоит большой чёрный Джипп. Мишка и Тишка Джиппу обрадовались и рванули к нему наперегонки, а я не обрадовалась и не рванула. Когда я не торопясь подошла, обмен приветствиями, руко-и-лапопожатиями был закончен, и сын представлял Игорю, а это был он, нового родственника:

– Его Кузьма зовут, как домовёнка Кузю, он на него похож потому что. Мы его с Тишкой у больших пацанов отбили и теперь он наш.

Игорь выразил им своё полное уважение.

Вручив Мишке ключ от дома, я подтолкнула его по направлению к крылечку.

– Сынок ты иди, налей Кузе молочка, только руки сначала помой, хорошо?

– Ага, пойдем, Тиша.

После минуты молчания и внимательного изучения плохого, я бы даже сказала, никуда не годного асфальтового покрытия под ногами, я неохотно подняла глаза.

– Игорь, зачем ты приехал?

Игорь тяжело вздохнул, провел рукой по лицу и выдавил:

– Мне плохо очень, Шурик, поговори со мной…

Это был удар ниже ватерлинии… я даже дар речи потеряла… нет, ну каков а?!

Происхождение моего второго имени, уходит корнями в моё далекое, беззаботное детство, когда были ещё живы мои родители и всё казалось светлым и радостным. Мы встретились с Катькой в песочнице, когда мне было полтора года, а Катерине два года и три месяца. Её родители купили квартиру в нашем доме, напротив нашей двери. Молодые мамочки, как это часто бывает, подружились на почве прогулок с детьми, ну а у нас с Катюхой просто не было другого выхода, кроме как стать лучшими подругами. И в школу меня отдали в неполные шесть лет, чтобы не разлучать с подругой, но в основном, конечно, потому, что я была страшно умным ребенком, мой IQ просто зашкаливал (вот сейчас вообще не шучу). Должна заметить, мы с Катюхой очень похожи внешне, как могут быть похожи светловолосые голубоглазые девочки примерно одного возраста, конечно, не как близнецы, но как сестры точно. Обычная славянская внешность и почти одинаковое телосложение, (скромно умолчу о том, что Катька на три сантиметра выше, и поспортивней меня, она с пяти лет занимается каратэ). И на частые вопросы учителей и одноклассников, не сестрёнки ли мы, Катька вдохновенно врала, что да, дескать, как есть родные сестры, только отцы разные, поэтому фамилии наши тоже самую малость разнятся: я – Александрова, Катька – Алексеева. Но однажды наши мамочки вместе пришли на родительское собрание и Катьке в срочном порядке пришлось менять легенду. Так мы стали двоюродными сёстрами опять же по линии матери. Мы были неразлучны, и у нас даже было общее прозвище: «Алекс в квадрате», в процессе взросления, мы приобретали новые имена – меня называли всеми производными от имени Александр: Сашка, Санька, Шурик, а Катьку соответственно: Лёшка, Лёха, Лёшик. А так как Игорь, в дни нашей беззаботной юности, входил в круг наших друзей, то и он частенько пользовался этими именами. Закончив школу, наши одноклассники разъехались кто куда, а друзья так и остались друзьями, хоть и виделись мы теперь нечасто. Детские прозвища использовались теперь только среди самых близких друзей, да и то при подходящих обстоятельствах. И то, что Игорь сейчас назвал меня Шуриком, означало, что ему действительно очень плохо, что ему нужно со мной поговорить, и что он обращается сейчас ко мне не как к лучшей подруге жены, а как к своему другу, ведь он, как ни крути, всегда был и остается моим другом…

– Идем в дом, а то комары съедят, они у нас этим летом огромные как бегемоты и прожорливые как крокодилы. – подходя к крыльцу, я услышала за спиной вздох облегчения.

Мы прошли на кухню и я сварила нам кофе. Когда я в деревне – я варю кофе в турке и на песке, по своему особому рецепту. Процесс, не терпящий суеты, и для меня это настоящий ритуал. Разливая кофе в нагретые чашки, я нарочно молчала: давала возможность собеседнику собраться с мыслями.