Михаил Дорошенко - Коридоры судьбы

Чемпион потянулся, было, за документом и понял, что сделал неправильный ход. Он задержал на мгновение руку и понял, что и второй ход похихикивающему аспиду также проигрывает – ферзевую пешку отдает за обреченного слона. Оставалось только взять документ и бросить на пол, что не выход, но и не вполне поражение. Неожиданно для самого себя Чемпион взял в руки удостоверение. Аспид хлопнул в ладони от радости – чиркнул ладонями и захохотал.

В массивном, как портсигар из бордового дерева, удостоверении ни фамилии, ни звания не значилось. Фотография мерзавца и большая буква Т – недовоплощенный крест.

– Вы не тот, за кого себя выдаете. Кто знает, – вякал Вроде-как-от-генерала. – Не собираешься ли ты за границу сбежать…

Чемпион вместо того, чтобы «уже сбежал» ответить, молчал почему-то. Он впервые терпел полное поражение. Вроде-как вякал так, словно ввинчивал в череп шурупы отверткой.

– Я – пигмалион в своем роде. У меня разговаривают статуи на допросах.

– Был уже любитель оживлять статуи, – включался на мгновенье Чемпион. – Где он? К тому же – прокол. В обязанность сыскаря разве входит чтение Овидия?

– Так я же – Вроде Как…

– Тем более.

– Скорее, – больнее.

Незнакомец парализовал его волю своим присутствием. Мысли Чемпиона Удачи путались. Он делал одну ошибку за другой.

Не вставая, посетитель, слово крупье лопаткой выигрыш, сгреб удостоверение рукояткой зонтика со стола. В довершение всего он вынул шаровидные часы на цепочке и принялся их ронять и подбрасывать, что было уже явным намеком. Но ничего за этим не последовало.

Через полчаса после его ухода раздался звонок, и кто-то захихикал в трубке:

– Смеется тот, – заявил по телефону упырь, – кто смеется последним.

Кто-то втягивал Чемпиона в какую-то игру, правила которой он не знал, а потому решил оставить свою затею с проникновением в тайны Отдела Пауперизации.

В Цюрихе накрапывал дождь. Контуры окружающих зданий были размыты. Неоновый феникс в кустах зажигался и гас.

На шляпках женщин вечерней поры светились электронные значки с ценами.

– Удиви-ка меня чем-нибудь, – сказал Чемпион, протягивая золотой портсигар с бриллиантами обладательнице значка с ценою в двести раз больше обычной.

– Это будет стоить вам такой же штуковины.

– Вот тебе еще, – сказал Чемпион и протянул ей часы с цепочкой.

Она взяла часы, положила их в сумочку, достала портсигар и выбросила в кусты.

– Неплохо.

– Еще бы! Вы же – русский, не так ли?

– Как ты узнала? По акценту?

– Национальный русский обычай – бросанье денег коту под хвост.

– Так ты, стало быть, – русская? Как тебя зовут?

– Маша.

– А псевдоним?

– Мериль.

– Где-то я уже слышал твое имя, – сказал ей Чемпион в постели.

Опытная Маша была само очарование, но не более.

– Я – неудачник, Маша, – сказал ей на прощанье Чемпион. – Слишком легко одерживаю победы над дамами – скучно. Как-то ехал на юг в одном купе с Бриллиантовой Дамой. Я разложил перед ней пачку сторублевок и стал бросать в черноту за окном. Деньги на ветер, как сказали бы у нас в Мордовии – совершенно уже замордованная страна. «Буду деньги бросать до тех пор, – говорю я ей, – пока не исполнишь то, что ты думаешь, я хочу от тебя». Через минуту она осталась в одних бриллиантах. Я предложил ей выйти из купе и пройтись по коридору. Она на все была согласна. Плакала навзрыд, когда я все же выбросил деньги в окно. Но в любви своего не упустила. Вот так и ты: спускайся в холл и иди…

– Как дама в поезде? Тебе не жаль меня?

– Хочу в очередной раз испытать горечь разочарования от успеха.

Он смотрел в окно, как она выходила из отеля и шла к роллс-ройсу, где ее уже ждал шофер с шубой наготове, как будто все заранее было предусмотрено. Она зашла в кусты, подобрала портсигар, помахала Чемпиону рукой, не оборачиваясь, села в машину и укатила.

Чемпион бросил в камин оставленные ею часы и закурил – так пишут в романах, когда не знают, чем закончить эпизод.

– Кто прыгнет ночью при луне в Провал, – разгуливая по альпийским лугам, вспоминал Чемпион, – тот сам… тот самый…

– Тот самым, – нашептывали горы.

Чемпион выхватил револьвер и шестью выстрелами в воздух выразил свое раздражение.

– Сможет стать… – подсказывало эхо.

– …богатым человеком в мире, – вспомнил, наконец, заклинанье Чемпион.

В нефритовой мозаике стола вдруг загорелся красный зрак. Чемпион нажал светящуюся кнопку и сквозь черное зеркало сумрак заговорил женским голосом:

– Пожалуйста, откажитесь от своей затеи, мсье Чемпион. Она нескромна.

– С кем имею честь говорить, мадмуазель?

– Неважно, – ответили с того света.

– Начнем по-другому. Какой вас надоумил дух тогда?

– Вы задаете вопросы, на которые нет ответа.

– Как вас зовут?

– Нельзя назвать то, чего нет.

– Ну как же мне вас назвать? Пожалуй, Доменик. Где мы с вами встретимся?

– Как можно встретиться с тем, чего нет? Примите мой совет, мсье.

За стеклом он обнаружил визитную карточку известного киноактера с предложением встретиться в сквере перед отелем.

– Я надеюсь, вы не обиделись на нашу маленькую мистификацию? Голос нашей Доменик меня всегда волнует. Знаете ли, задевает за потаенные струны. Однажды так на меня посмотрела! Впрочем, ближе к делу. Меня уполномочили передать, просили, у-мо-ля-ли отговорить вас от вашей безумно дорогой затеи, мсье.

– Кто просил?

– Невидимое Правительство мира. Поверьте, игра не стоит свеч. Слишком много затрат. Можно, конечно, собрать необходимую сумму, но в мире произойдут непредсказуемые изменения. Зачем вам это нужно? Ну, миллиард! Ну, пять! Никакой разницы. Хотите пять миллиардов?

– Невидимое Правительство?

– Да, невидимое. Я лично никого еще не видел. Звонят по телефону, а деньги в конверте присылают. Не-ма-лые!

– Так ты, стало быть, – всего лишь посыльный, курьер?

– Который кур ел… но это к делу не относится – к слову пришлось. Фернан До Рей – киноактер. Прошу любить и жаловать. В детстве хотел стать благородным нищим, но судьба по-своему распорядилась.

– Мальчик на побегушках у Судьбы, стало быть?

– Судьба! Слишком громко сказано. Скорее, у Доменик. Кстати, о Доменик! Замечательная женщина! Однажды так на меня посмотрела! Полчаса не мог прийти к себе – продолжительная эякуляция. Или в себя? Точно не помню. Впрочем, я никогда ее не видел. Даже через целлофан – как некоторые. Только по телефону. Бывает в Крыму. Ле-та-ет! Ни один миллиардер в мире не имеет подобной женщины в гареме своего терема. Рекомендую теорему. Если хотите увидеть Доменик, то вот ее фотография. Порнографический портрет, так сказать. Я сомневаюсь в том, что вы покорите Доменик. Она вас – да, а вы ее – нет. Хотите пари?