Данияр Куантканов - Однажды на том берегу…

В середине 50-х Фарида неожиданно тяжело заболела, непонятно что это была за болезнь, но она сгорела буквально за неделю. Трое детей: Ерболат двенадцати лет, Нургуль семи, и Гульмира двух лет остались на руках у бабушки Кульпаш.

Куанткан с опозданием получил весть о кончине Фариды. Когда он приехал, тело уже предали земле. Все родственники с ее стороны проклинали его и избегали с ним встреч. Он стоял совершенно один у еще свежего холмика и в голос просил у любимой женщины прощения за все горести, которые принес ей и своим детям.

"Мне твердят: я должна упрекать тебя, милый,

Но слов для упреков я в сердце своем не нашла.

Даже если придется прождать тебя вечность –

Одиноким цветком на ветру буду ждать я тебя.

Эти муки как вынести бедной усталой душе?

Как забыть эту радость – быть рядом с тобой?

Я дышу лишь надеждой на счастье и жду.

Возвращайся, любимый, скорее ко мне…"

Вагон, плавно раскачиваясь, набрал ход, и Куанткан незаметно для себя задремал…

***

После того как Ерболат проводил отца, на следующий день вечером они с Фаризой встретились, и девушка первым делом возмущенно спросила:

– Ерболат, что это было вчера? Я чувствовала себя жутко неловко.

Ерболат, сегодня какой-то поникший, совершенно не настроен был разговаривать на эту тему. Потом нехотя выдавил:

– Да отец в город по делам приезжал, и я хотел показать ему тебя.

– Зачем? – спросила его Фариза.

Ерболат долго молчал. И вдруг ему в голову пришла идея проверить реакцию своей девушки. «Долго ли она будет дуться, если я выдам ей свой разговор с отцом? Оскорбится до глубины души или слегка расстроится?»

И он сказал:

– А может, мы надумаем пожениться?

– С чего ты так решил? – скептически протянула она, но любопытство все-таки взяло верх. – И что сказал папа?

Парень выдержал паузу, потом сказал, медленно выговаривая слова:

– Сказал, не женись на ней. Не будет она с тобой жить, слишком яркая, красивая, бросит тебя… К тому же аргынка, чеченка… Мол, они строптивые, непослушные… Предложил брать из наших краев, говорит, сам тебе сосватаю покладистую.

– Что-о-о? – вырвалось у Фаризы, а про себя она подумала: «Да, я непростая! И мы еще посмотрим, выйду я за тебя или нет!»

Больше они встречу с отцом не обсуждали. Долго гуляли по вечерней Алма-Ате, говорили о фильмах и книгах. Фариза шла, держась за руку своего новоявленного жениха и, когда разговор затихал, едва заметно чему-то улыбалась.

Ерболат не стал произносить вслух только одну единственную фразу Куанткана:

«Ты ей не пара!»

Сначала он обиделся за это на отца, но, пока ехал от вокзала домой, понял, что выбрал именно ту девушку, которая ему и была нужна. В чем-то более решительная, чем он, красивая под стать ему, непохожая на казашку – модная тенденция тех лет, ну и главное – с великолепным русским языком.

На нем говорили все алма-атинцы, без его знания принимали далеко не на каждый факультет, учеба и карьера были связаны только с ним. Казахоязычный Ерболат все еще с трудом читал и писал на великом и могучем. Теперь же у него появился азарт и стимул доказать, что он достоин Фаризы и может стать лучше.

А через два дня к Фаризе неожиданно нагрянула ее рассерженная чеченка-мать.

– Мам, ты что, просто так решила приехать, город посмотреть?

– Думаешь, мне совсем делать нечего? Я за тобой приехала!

– Но я тут в оперную студию сдаю…

– Если ты в сарае песни распевала, решила, что из тебя обязательно артистка должна получиться? А как же медицинский? Или у тебя тут другие дела завелись?

Строгая мама не приняла такую самодеятельность и со словами «певичкой не будешь» забрала дочь назад в село под Карагандой, откуда та отбыла еще в апреле этого года, «всего лишь на 20 дней отдохнуть в санатории».

Фариза уехала так стремительно, что даже не успела предупредить Ерболата о своем отъезде. Прошло уже больше месяца и девушка старалась о нем не думать, как вдруг стали приходить письма, где он писал о своих чувствах, о том, что не хотел бы расставаться, что поговорит с родными об их будущем. Фариза тоже что-то ему отвечала, но в перспективу дальнейших отношений поначалу особо не верила.

Как и обещал, сначала Ерболат написал письмо своему отцу и поделился своими планами на жизнь. Тот категорически отказался помочь со свадьбой, мол, мы с Жансаей должны подготовиться, и вообще брат Жангельды тяжело болен, уже неизлечим, и мы не можем на фоне этого устраивать твою женитьбу. Тогда Ерболат обратился к дяде Азату, родному брату своей покойной матери. Дядя поддержал его, но материально ничем серьезно помочь не мог. В результате парень остался один на один со своими желаниями, но руки не опустил, а решил пойти ва-банк.

И вот в один из декабрьских дней, ближе ко дню рождения Фариза неожиданно получает небольшую посылку. С удивлением открывает ее, а там… красивая тонкая белая блузка в черный горошек, с воланами на рукавах. Как-то год назад Фариза заприметила ее в витрине алма-атинского магазина, и Ерболат запомнил желание своей избранницы такую носить.

Но был в посылочной коробке еще один заветный сюрприз, окончательно растопивший сердце Фаризы. Ерболат прислал мягкую грампластинку-открытку с отпечатанной на одной стороне своей фотографией. На пластинке был записан его голос с коротким поздравлением и любимая песня Фаризы – «Осенний свет», в исполнении модного тогда певца Жана Татляна.

Всю зиму молодые переписывались, объяснялись друг другу. Он уговаривал ее сбежать из дома и выйти за него замуж, при этом не побоялся откровенно признаться, что его сторона не готова к сватовству и не очень-то поддерживает его желание. Такая смелость и настойчивость Ерболата стала жирной убедительной точкой их долгой переписки и Фариза «дала добро». Связать свои судьбы они теперь решили окончательно.

Как раз в это же время будущая невеста вовсю готовилась поступать в Карагандинский медицинский институт. После неудавшейся попытки остаться в Алма-Ате она пообещала родителям «остепениться и взяться за ум», поэтому заикнуться о свадьбе даже не смела. Единственной, кому Фариза могла все рассказывать, была ее младшая сестра Сара. Та уже была студенткой медучилища в Караганде и во всем поддержала Фаризу.

План второго побега был такой.

Фариза в начале июня, когда начинают работать приемные комиссии в институтах, должна была прилететь в Караганду к Саре, сообщить Ерболату телеграммой о своем приезде и ждать его. В положенный день Фариза начала собираться в поездку, якобы за тем, чтобы сдать документы в приемную комиссию медицинского. Она планировала взять с собой побольше теплой осенней, выходной одежды, обуви. Ведь из Караганды они должны были следовать в Алма-Ату. Но ее мать, словно чувствуя что-то, зорко следила за сборами и принимала в них активное участие.