Валера Жен - Смерть офицера

Конечно, Степан Михайлович не долго находился в неведении, он уже успел раньше познакомиться с местом своего невольного пребывания. И теперь его окружают знакомые стены. Со стороны входа пробивается неяркий лунный свет. Под Алексиным – то ли куча вонючего тряпья, то ли еще какого дерьма. Каким-то чудом он остался жив – по непонятной прихоти преступника или по случайности. Воротник рубахи промок от слюны, а при сглатывании болит гортань. Угораздило его в одиночку идти к месту преступления, а всему виной отсутствие информации и, соответственно, недооценка масштабов риска. Тут уж негодяи приложат все усилия, чтобы скрыть свое участие в двойном убийстве. Если даже исполнителем чудовищного замысла являлся один Офицер , то вокруг него так или иначе образовался круг невольных свидетелей, по тем или иным причинам не желающих себя высвечивать. Скорее всего, из-за страха за собственное благополучие. Зато самого сыщика уже приметили и сделали правильные выводы. При его слабой защищенности угроза нападения была очевидной. Ладно бы только халатность, так ведь он, как человек с военной подготовкой, в острый момент проявил полную несостоятельность. Чертовски обидно. И Алексей как будто чувствовал – напрашивался в разведку. Напрашивался? Именно в этот день Федор и Алексей на пару должны были отчитаться перед обиженной женщиной по поводу слежки за ее неверным муженьком. Никто не мешал перенести сроки, но теперь поздно сожалеть.

Способность вращать головой хоть как-то развеяла грустные размышления. Не так уж плохо складывается, если организм функционирует по-прежнему. Главное —один из мерзавцев проявил себя. Проявил? Несомненно, им был Федоров. Хотел убить сыщика, чтобы перекрыть путь к разоблачению Офицера . То есть себя? Впрочем, пока забавная версия, и – только. Галина Игнатьевна сказала однозначно о рабочем времени своего подопечного, об изменении распорядка дня не было и речи. И все равно версия наиболее привлекательная. Только дворник может в совершенстве ориентироваться на собственной территории и в любое время без помех входить в собственные владения. Нечего сказать, утешительные выводы. Прямо-таки, пора взвыть от счастья. Должно быть, сказывается отвратительная вонь от грязной ветоши. Пора самому на свалку. Вот как!

Нечеловеческие условия и болезненные ощущения мало способствовали ночному отдыху. Свет перестал пробиваться между расщелинами двери, ночная мгла лишила связи с внешним миром. Похоже все дело идет к дождю. Различные звуки наполняют невидимое пространство. Характерный скрежет может означать присутствие крыс. Поблизости причитает женщина. Поразительный эффект. Будто совсем рядом – достаточно протянуть руку, чтобы коснуться ее плеча. Сетует на свою неудачную судьбу. Неизвестно к кому относятся ее мольбы. Тоскливые и безысходные. Если бы только возможно помочь! Она разговаривает сама с собой, в ночном безлюдье пытается найти ответ. Наверное, у вселенской мудрости.

– Что делается, что делается!.. Я ему и то говорю, вещи не трогай – все внукам достанется, тебя не будет – они останутся. Вот я и говорю, мне-то боле ничего не надо. И зачем?.. Есть хата в деревне, корова-кормилица. Телку зачем продал!? Телку – зачем?

Всхлипывания становились надрывнее. Может быть, женщина выговорилась, и слезы облегчения заключали ее речь. С той же стороны послышались тяжелые неспешные шаги. Неприятный прокуренный, или пропитый, голос перебил рыдания женщины. Неясные слова. И ответ, лишенный прежней тоски:

– А я уж боле ничего не прошу. Есть у меня кусок, пара платьев – с этим и проживу. Но зачем телку продал!?

И опять рыдания. Непрошеный собеседник, или обычный ночной проходимец, находил особое удовольствие ворошить голосовые связки ночной плакальщицы. Слышны были причмокивания, хмыканья, похотливая возня. Донеслось нечто вроде шлепка.

– А ты, старая, вовсе не старая. Брось его брось! Я тебе говорю. С коровой ты и без сына проживешь.

– Э-эх! Не смогу я одна, – вздохнула женщина. – Это так, нашло. Вот выплакалась, и на душе полегчало. Пойду-ка домой. Сын-то крепко нонче выпил. Уснул, поди. Так и я прилягу.

– У, язви ее! А может, и не спит вовсе.

– Тебе то что!?

– Хе-хе, сочувствую.

– Ну и ступай с богом!

– Ух, ты какая! К ней с душевным расположением, а она все туда же.

Ответа не последовало. По удаляющимся звукам Алексин предположил, что женщина действительно пошла домой продолжать привычную безрадостную жизнь. Он пожалел ее, и тут же в памяти вплыли мрачные стороны своей, когда-то холостяцкой, жизни и личная неустроенность, связанная с отсутствием теплого участия и чьего-то понимания. Не кстати вспомнился черный чемоданчик, подаренный неуловимым преступником Валерой. Миллион баксов мог бы скрасить бытие многих людей, а Степан Михайлович, после бегства невесты, глубоко страдал, ему было не до плотских удовольствий. Поэтому схоронил деньги под лесным бурьяном. Ах, Милочка-Людмилочка! Степан Михайлович не хотел пользоваться благами цивилизации, ему была противна даже мысль о каких-либо наслаждениях без Людмилы Николаевны. А после ее возвращения хотелось личную радость распространить на весь мир. Радость? На всей планете люди пытаются досадить друг другу, подавить чью-то волю, обратить кого-то в рабство. При всех масштабах человеческой гнусности личные переживания становятся менее значительными.

К стоянке приближались все те же неспешные, или даже осторожные, шаги, как если бы ночной путешественник опасливо нащупывал почву под ногами. Вряд ли неуверенность связана с отсутствием хорошей видимости. Даже кажется странным, что ночная жизнь может быть такой насыщенной, и каждого человека где-то может поджидать бессмысленная жестокость. Небо прояснилось, и Алексин мог оценить границы временного пристанища. Укрыться негде, и надо готовиться к встрече с собеседником ночной плакальщицы. Да, осталось только убедиться в правильности выводов и собственной умственной состоятельности. Даже при всех объективных факторах ему не верится, что это именно он оказался в нелепом положении. Казалось, достаточно ущипнуть себя, чтобы уверенно сослаться на больное воображение. Он мог бы посчитать происходящие события обычным сновидением, если бы не физические, достаточно болезненные, глотательные ощущения. Для пущей уверенности в реальности происходящего он пошарил по карманам в поисках мобильного телефона. Кажется, с ним здорово не церемонились, обыскали основательно, лишив связи с внешним миром. Правда, удостоверение и деньги остались вне поля внимания неизвестного мародера. Неизвестный? Есть о чем подумать.

Лязгнул замок, и в следующее мгновение тусклый свет от луны пролился на кучу тряпок, на которых только что по-барски располагался Степан Михайлович. В проеме обрисовался силуэт кряжистого бородатого мужичка. Человек рылся в карманах огромного пиджака – явно с чужого плеча. Несомненно, в поисках спичек, если таковые у него имелись.