Федор Гедз - Дубовая Роща II

Сидя в окружении всех этих людей, Сашке все равно было не по себе. Не любил он дни рождения за наигранное счастье находиться там, где он не хотел. И не от того, что он не был рад видеть всех этих людей здесь, у себя дома. Нет. А от того, что все дни рождения, все праздники проходили по знакомому сюжету. Это словно смотреть одну и ту же оперу из года в год, точно предсказывая, как и в какой момент поведет себя тот или иной герой. Но Сашка с достоинством терпел эти муки дня сурка под несмолкающие ноты непринужденных разговоров обо всем и ни о чем.

Все прекрасно имели представление, от чего Сашка не был сговорчив. Но лишь отец и друзья понимали его тусклый вид, поникшую голову и бледный цвет лица.

Чтобы не сгущать краски утра мать решила не медлить с подготовленным ко дню рождения подарком. Незаметно покинув гостей, она прокралась в соседнюю комнату, а вернувшись, гордой неспешной походкой вынесла, держа в обеих руках, громадную, странно угловатую цветную коробку с розовым бантом на середине. Все, кто был за столом, сиюминутно отвлеклись от своих разговоров и тарелок, переводя мимолетные взгляды то на Сашку, то на его мать. Даже двоюродный брат Сашки поднял любопытную мордашку от ярких картинок в предвкушении торжественного вручения подарка.

Обойдя стол по правому краю, не роняя прикованных глаз и широких улыбок, женщина в элегантном черном платье передала, привставшему ей на встречу, сыну коробку: «Держи. Это тебе. С днем рождения, сынок».

Сашка нерешительно принял подарок. Он в самом деле не ожидал его, по крайней мере такого большого. Обращая внимание на то, как гости замерли в ожидании пока виновник торжества с восторгом раздербанит подарочную упаковку, Сашке стало неловко. Но деваться было некуда. Чем дольше он медлил, тем больше нарастало напряжение.

Лениво развязывая бант под прикованными со всех сторон горящими глазами, вскоре Сашка, наконец, раскрыл коробку. Внутри лежал новый блочный лук и кожаный черный колчан с десятком длинных охотничьих стрел. Парень перевел взгляд с подарка на рядом стоящую счастливую мать:

– Замена твоему рекурсивному, – полушепотом улыбнулась она.

– Спасибо. Спасибо всем.

Сашка натянул улыбку как мог. Он был удивлен неожиданному, а главное желанному подарку, но даже это чувство благодарности не могло заглушить отсутствие настроения. Толпа захлопала, и вновь каждый начал выкрикивать поздравления наперебой, стараясь перекричать соседа. Чтобы проявить уважение ко всем гостям, Сашка поднялся со своего стула и пошел вокруг стола, подходя и крепко обнимая каждого, кто пришел на его праздник.

Глупо сравнивать его настроение с немым черно-белым кино, где на фоне какой-то незамысловатой шипящей музыки всплывают субтитры. Глупо, потому как он не был слеп. Однако для него все в этом мире было обращено в сыпучую пастель, грубо проведя по которой ногтем пальца, оказывалось, что за этими штрихами палитры скрывалась обычная, такая простая бумага. Все. И этот, цветущий из года в год, дом с белыми стенами и массивными балками из темного дерева под баварский стиль Европы, и прелестный садик на заднем дворе, где время от времени отец и мать отдыхали на плетеных сидениях под убаюкивающую мелодию раритетного граммофона, выкупленного еще в давно разрушенном ломбарде, весь город, пестрые цветы, что словно драгоценное ожерелье украшали широкие улицы, и, конечно же, сам лес. За всем, абсолютно за всем скрывалась обычная бумага. Эта ловкость людей – профессионально выдавать то, чем это не является. Людям по натуре своей свойственно воспринимать любую информацию в более простом варианте, не задумываясь над тем, какой вообще смысл стоит за «красивыми картинками». Именно поэтому большинство вещей в мире воспринимаются нами именно так, как нам это показали, преподнесли. Легкой рукой мастера даже самый безобразный поступок, самая бессмысленная фраза, самый страшный облик можно подать как нечто, с чем согласится, прислушается и восхитится бездумный зритель этой жизни. Так проще. Не думать. Сожрать и проглотить дерьмо с гордым, важным, довольным и достойным видом, ища нотки изящества только потому, что так почувствовал и утвердил мнимый гурман.

Весь полдень прошел в непринужденных речах гостей и редких звонках от тех, кто не предпочел прийти на праздник лично. Родственники один за другим поднимали бокалы и рюмки для того, чтобы высказать свои пожелания на предстоящий год. Сашка скептически относился к подобным поздравлениям. Хоть они и говорили искренне и от сердца, но все их слова были абсолютно бессмысленны – основаны на собственных переживаниях и болячках, бессмысленны – однотипны, они говорили, но никак именно то, что сейчас было так необходимо Сашке. Со стороны все это напоминало дешевый спектакль юного зрителя. И забавно и тоскливо от бездарности сценаристов. Только два человека из всех присутствующих помимо самого Сашки понимали это – сидящий рядом отец и облокотившийся на стену из-за затекших ног друг.

С вращением солнца народ постепенно пьянел. Неожиданно к Сашке подсел весьма хмельной дядя и завязал с ним разговор, что парню показалось весьма странным – дядя никогда не интересовался жизнью своего племянника, но видимо алкоголь развязал ему язык:

– Как дела… в школе? – начал он с ненавязчивого вопроса, иной раз запинаясь в буквах и заикаясь, – последний год?

– Отлично. Да, после каникул.

Действительно, в школе проблем у Сашки не было. Учителя любили его за честность и усидчивость. Сашка прекрасно знал свои возможности, уровень своих знаний и то, какие силы заложены в нем. Он никогда никому не льстил, не пытался выдать себя за того, кем не является, трезво оценивая свое положение, и уж тем более, никогда не играл на публику. В конце концов, он занял свою нишу и установил непоколебимый авторитет. Его уважали. Сашка позволял себе просыпать уроки, с некоторых свободно уходить, но никто из преподавателей не корил его за это, потому что обе стороны школы понимали всю абсурдность каких-либо наказаний. Если Сашка знал предмет на «удовлетворительно», то большего и не просил.

Дядя на минуту замолк, склонив голову. Либо он перебирал другие вопросы, либо просто не мог выдавить из себя хоть слово из-за мутного головокружения после хорошего виски. Когда он вновь поднял свой туманный взгляд, Сашке стало не по себе. Недолюбливал парень такие беседы.

– Чем…. занимаешься в свободное… время?

– Хожу в лес. За ягодами, – подшутил над дядей Сашка.

– Не… не… я же нормально спрашиваю… не играй со мной. В лес?

– Да, в лес.

– И чем же ты там занимаешься?.. В лесу своем.

– Медитирую. Там мне приятнее, чем дома.

– Не…