Рита Гринстуотер - Ученик Афериста: Змеиное Гнездо

– Я вижу Майкла раз в три недели примерно. Нет, я не жалуюсь, у меня его кредитка, – тут же добавила Эбигейл. – Хотя я знаю, что он постоянно мне изменят, а я слова не могу сказать, потому что он добр ко мне, я ни в чем не нуждаюсь. Но толку от того, если я сижу дома.

– Так не сиди дома.

Да уж, Оукберн это не то место, где кредитка в радость, и уж точно совсем не то, где будет хорошо молодой тусовщице. Здесь негде и не перед кем козырять лейблами на одежде и свежим макияжем – как Эбигейл прожила эти два года, неизвестно. У нее свои причуды.

Элис хотела было добавить что-то вроде «найди работу, и ты удивишься, как мало времени на апатию останется», но смолчала: вряд ли Эбигейл когда-либо работала. Да и в городе работы немного, и приди Эбигейл куда-нибудь устраиваться, городские сплетники просто взорвутся от такой-то новости.

– Хуже всего сын Майкла, – подперев острый подбородок рукой, произнесла Эбигейл. – Этот засранец спит и видит, чтоб выжить меня из дома.

– Эбби, ну перестань.

– Я серьезно. Это он только на людях лапочка. А так это форменная расчётливая мразь.

Спенсера Мэйфорда Элис видела несколько раз, лично знакома не была, но вряд ли бы ее рассудительный племянник общался с форменной расчётливой мразью. А вот то, что Эбигейл могла драматизировать – бесспорно.

– Он меня не уважает, он меня оскорбляет, подставляет, врет постоянно, настраивает против меня всех, с кем общается, – выпалила Эбигейл, кривя губы. – Майкл не может на него влиять, Райли тем более. Свекра это, кажется, веселит. Каждый день мне так хочется отхлестать Спенсера по физиономии, но я даже прикрикнуть не могу, иначе он такое устроит…

И уставилась на Элис таким едва ли не умоляющим взглядом, будто кроме нее всю боль данной ситуации понять не способен был никто.

Элис заправила за ухо волнистый локон и чуть приподняла брови. При всем уважении к Эбигейл, она совершенно не хотела грузить себя еще и проблемами ее семьи и обсуждать неугодного паренька во всех красках гадости. Но, тем не менее, теплые отношения с несчастной мэйфордовской мачехой ценила: Эбигейл была одной из немногих, если не единственной, кто общался с ней без судорожного придыхания, не раздражая вечным акцентом на том, что эта женщина пережила страшную трагедию.

– Сейчас скажу тебе циничную вещь, – рассеянно покручивая плетеный браслет на запястье, проговорила Элис. – Ты имеешь полное право не любить этого ребенка.

– Знаю. Поначалу я пыталась относиться к нему по-матерински…

– Какое «по-матерински», Эбби? Какая там у вас разница в возрасте? Шесть лет? Восемь?

Эбигейл даже выдавила из себя улыбку. Ее покрытые темной помадой губы на мгновение дрогнули.

– Мне нужно было услышать это.

– Что именно?

– Что я не обязана любить этого ребенка. – Эбигейл вдруг взглянула на приятельницу с лукавым подозрением. – А ты бы думала так же, если бы у Андре был сын?

«Если когда-нибудь твой Майкл полюбит тебя хотя бы вполовину так, как меня Андре, я отвечу тебе на этот вопрос», – пронеслось в голове у Элис.

Никто и никогда за последние годы не осмеливался произносить слово «сын» рядом с Элис и Андре, видимо, боясь неловкого момента или чего похуже. Эбигейл этого не понять, а если и понять, то не сразу – хорошо это или плохо Элис до конца не была уверена.

«Если бы у Андре был сын…».

По крайней мере, Эбигейл не начала прерывисто извиняться и краснеть в смущении.

То ли связав, подобно многим, свой вопрос с оскорблением чувств семьи Моро, то ли посчитав его риторическим, Эбигейл сменила тему. Снова начала жаловаться на подростка, отравляющего ей жизнь, во всех красках описывая его последнюю выходку с подмешиванием ацетона в ее крем для лица, она явно ожидала от Элис сочувствия.

– Сначала он подмешивал синий краситель. Теперь ацетон. Это уже не безопасная пищевая добавка, он подмешивает мне в крем химикат, а когда я его за этим поймала этот засранец как ни в чем не бывало, вытаращился на меня, даже ацетон не спрятал, и ласково так сказал: «Тебе показалось». Я думала, что этот крем его сожрать заставлю. Сейчас я здесь, и не знаю, что он там творит – клопов в мое белье подсаживает или… Элис?

Прослушав большую часть тирады, Элис Моро не услышала вопроса. Она и сама не заметила, как застыла, повернув голову и глядя остекленелым взглядом на хорошо знакомую фигуру короткостриженой женщины, которая стояла, на другой стороне улице и что-то чиркала в блокноте.

– В чем дело? – удивилась Эбигейл, но Элис уже сорвалась с места и молниеносно, не глядя на светофор, кинулась через дорогу. – Элис? Элис?!

***

– Не клади капусту сверху, ты подавишь помидоры, – простонала Кларисса Смоллетт и сама метнулась к багажнику. – Генри!

Отец тут же отскочил и в мирном жесте поднял руки вверх, позволив маме уложить покупки правильно. Зашуршали бумажные пакеты, и мама, утрамбовав все так, чтоб ничего не расквасилось в пути, коротко улыбнулась. Конфликт по этому мизерному поводу был завершен, еще не начавшись.

– Как думаешь, на сколько их хватит? – поинтересовалась Джеки, уперев колена в переднее сидение. – Ставлю на четыре часа.

– Это очень по-идиотски, ждать, когда они поссорятся снова, – буркнул я, наблюдая за тем, как родители копошатся в багажнике.

Отец вернулся вчера вечером, а потому вот уже двенадцать часов как у нас дома царила идиллия. Порой казалось, что родителям просто необходимо друг от друга отдыхать ради того, чтоб эта идиллия по возвращению продлилась хотя бы пару дней.

– Брось. Они же ссорятся не по-настоящему. – Джеки уперла тощие коленки в водительское кресло и принялась распутывать наушники. – Если бы они всерьез друг друга ненавидели, то давно бы развелись.

– Ой, лучше б ты так на уроках умничала, может хоть один год без троек бы закончила.

Джеки скорчила мне страшную рожу и откинулась на сидение. Отец, захлопнул багажник, а мама уселась на переднее сидение и тут же повернулась к нам.

– О чем вы говорили, дорогие?

– Ни о чем.

– Просто болтали.

Прекрасно зная, что от магазина до дома минут десять езды, учитывая все светофоры, я все время настраивался так, будто ехать около часа. Уютно откидывался на спинку сидения и глядел в окно с рассеянным интересом, пусть и улицы мне знакомы, как пять пальцев и ничего нового не увидеть. Наверное, будь моя воля, мы бы ехали вечность, вместо каких-то там десяти минут.

Но неожиданно эти какие-то десять минут сократились до двух – отец резко надавил на педаль тормоза, мама вскрикнула и тут же принялась что-то выглядывать в окно, Джеки мотнуло так, что если бы не ремень безопасности, впечаталась бы носом в сидение.