Федор Гедз - Дубовая Роща

Недолго думая, он скинул тросы на толстую ветку ближайшего дерева. Мокрые веревки весили бы в два раза тяжелее, и к тому же, таким образом они являлись еще и вешкой, чтобы по возвращению можно было с легкостью найти путь назад.

Топор мужчина не решился оставлять, потому как противоположный берег он еще никогда не исследовал. Стянув сапоги и брезентовую куртку вместе со свитером, он ступил в воду по щиколотки. Озеро оказалось ледяным. Но отступать было поздно. Мужчина продолжал идти плавно, скользя по глиняному дну. Он предполагал, что озеро не должно быть глубоким, однако предостерегался ям, прощупывая землю перед собой своим посохом. Палка была тяжелой – передвигаться по такому принципу, держа в одной руке топор, а другой рассекая водную гладь, стало невообразимо туго, так что, когда гладь озера достигла груди, он отпустил ее. Хорошая была трость.

Как он и предполагал, максимальная глубина была ему по шею. Несколько раз его ноги щекотала брюхом форель, но он не обращал на нее ни малейшего внимания.

Выйдя мокрым из озера, мужчина еще раз взглянул на небо. Солнце неумолимо катилось на запад.

– Нужно спешить.

Перед ним поднималась ввысь молодая поросль, а за ней снова дремучий лес. Стряхнув холодные капли с черных густых локонов волос, он сделал первый шаг.

– Гроза! – с надеждой позвал человек.

Неожиданно он поймал еле слышимый лай. Она отозвалась где-то недалеко возле берега.

Мужчина ринулся на звук, не обращая внимания на кровавые порезы его босых ног. Он размахивал топором перед собой, чтобы расчистить себе путь, но хлесткие молодые ветки все равно били по лицу.

– Гроза! Девочка моя, отзовись!

Хозяин буквально выдавливал из себя каждое новое слово. Голос охрип. Он кашлял, затем снова звал, спотыкался и снова кашлял.

– Гроза, твою мать!

– Она здесь! – послышался детский голос.

Мужчина на секунду опешил. Он ускорил шаг – они были совсем близко.

На опушке, где лес переходил в поросль, простиралась небольшая полянка с ласковой травой. В тени деревьев сидел и улыбался в обнимку с грязной, но довольной Грозой светловолосый худощавый мальчишка лет десяти, с тонкими ручками и ножками. Паренек был курносым, с вкраплениями белесых веснушек по щекам. Мужчина встал напротив.

– Ты кто? – спросил он сердито с отдышкой.

Мальчик перестал улыбаться.

– Меня это… Сашка зовут… или просто Саня… Как тебе удобно.

Паренек отвечал робко, запинаясь от испуга.

– Не «тебе», а «Вам».

– Простите, пожалуйста. А Вас как зовут?

– Ты можешь называть меня…

Мужчина задумался. Его так давно никто не называл по имени, что сейчас, он словно юноша растерялся от неожиданности и, казалось, на секунду забыл собственное имя. Конечно, он его помнил. И все же не стал называть, представившись как:

– Отшельник.

– Отшельник с одинокого дома на безымянной горе?

– Угу. Городской?

– Да. Мне старшеклассники рассказывали, как бегали в тот дом по ночам и справляли нужду на стены и окна.

– Врут. Я ни разу не видел утром у Грозы в зубах их стручки.

Мальчик захихикал.

– Я так и знал.

– Где твои родители, Сашка? – продолжал мужчина, не сбавляя тон.

– Дома, наверное. Я не знаю.

– А что ты здесь делаешь?

– Я? Я гуляю.

– Врешь. Отсюда до города день пути.

– Нет-нет! Правда! Я сказал им, что отправляюсь в поход с моим лучшим другом и его родителями. Они поверили. Правда. Я люблю гулять один. Мне было интересно, что это за озеро, но кажется, – Сашка почесал затылок – я немного… заблудился.

Мужчина оглянулся на солнце.

– Сегодня мы уже не успеем вернуться ни ко мне, ни тем более в город. Что ж, придется ночевать здесь.. Дьявол..

Отшельник подошел поближе и присел с другой стороны Грозы на траву. Топор положил рядом.

– Ночь будет веселой. Срань господня – у нас нет ни еды, ни огня, а Гроза и я промокли насквозь.

– Кто сказал, что нет еды и огня?

Мальчишка мигом подскочил и подтянул свой маленький рюкзак. Пошебуршав внутри, он вынул оттуда и бросил на землю две банки тушенки, огурцы, завернутые в целлофановый пакет, и корку хлеба. Не забыл Сашка и про спички. Он мило улыбался, чувствуя себя героем.

Собака и мужчина переглянулись.

– Что? А Вы думали я в поход пустым хожу? – мальчишка снова почесал затылок – только ложку я забыл… растяпа… зато стащил папин нож!

Он отстегнул боковой карман, чтобы вынуть кухонный нож, завернутый в несколько плотных слоев газеты вместо ножен. Нож он передал мужчине. Тот взял его в руки, достал из самодельного чехла и осмотрел. Лезвие было наточено, но ненадолго – мужчина разглядел работу неумелого юного мастера.

– Хрень. Поломается в два счета.

Отшельник не разделял позитивный задор ребенка. Его совершенно не радовало то, что он потеряет драгоценные два дня на помощь какому-то рассеянному сопляку.

– Значит так, Сашка. Бери свой «недонож» и открывай им консервы. Порежешься – умрешь от потери крови или заражения. Я пойду дров на костер нарублю. И не вздумай никуда уходить вместе с Грозой – хватит мне на сегодня приключений. Все ясно? – отшельник говорил строго.

– Будет сделано! – бойко ответил Сашка, приложив прямую ладонь к виску, подражая солдату.

Мужчина только недовольно хмыкнул.

Закат расцвел румяном. На небе, словно первые подснежники, взошли звезды. Послышалось стрекотание очнувшихся насекомых. Отшельник, Гроза и Сашка сидели вокруг искрящего костра и ждали, когда тушенка в банках, стоящая на пламени, немного разогреется. От скуки мальчишка ворошил угли.

Помимо дров мужчина насобирал множество упругих молодых веток. Из них он сделал подстилку для Сашки, чтобы тот не спал на голой земле.

– Как только поедим – сразу ляжешь. Мы с Грозой спать не будем на случай непредвиденных обстоятельств. На рассвете выйдем. Вопросы есть?

Отшельник был хмур.

– У матросов нет вопросов!

– Тогда доставай тушенку.

Сашка встал на колени и аккуратно начал подталкивать к себе горячие консервные банки той палкой, что до этого ковырялся в обугленных дровах.

Немного подождав, пока ужин чуть остынет, все трое приступили к трапезе. Отшельник и Гроза делили первую банку, а Сашке досталась целая вторая. Мальчишка ел с ножа, мужчина доставал куски мяса пальцами, чередуя себя и собаку. А в конце, все трое вылизывали масло со стенок тушенки корками хлеба.

– Вкуснятина, – довольно сказал Сашка и облизал масло со всех пальчиков.

– Знал бы, что придется ночевать в лесу – взял бы удочку.

– А я вот не умею рыбачить.

– Папа твой не научил?

– Он вечно занят. Ему не до меня.

Отшельник промолчал. Он почувствовал, как мальчишке было трудно об этом говорить.

– А сколько Вам лет?