Ярослав Полетаев - Три миллиметра

– Это вы сейчас такие расслабленные ходите, хотя вам кажется всё строгим. Это не так, и что такое строгость вы узнаете с приходом нового командира роты, – предупреждал Авдиенко, но мало кто верил его словам.

Прошлым вечером Алексеев, одетый в гражданское, угрюмо вошёл в расположение, не обращая на себя внимания. Дневальный не сообразил, что командовать, впервые видя Алексеева и не догадываясь, кто он. Сержанты тогда сбежались в канцелярию и заискивающе приветствовали нового командира, в особенности Авдиенко с Дубовиковым, которым он прежде был прямым начальником, но тот всем отвечал холодно. Алексеев переговорил с Молотовым, затем немного с Бабенко и Кутузовым, а после удалился, больше не проронив ни слова.

– Рота, рота! Прямо! – командовал Алексеев теперь ядовито, шагая во главе строя и внимательно следя за каждым движением своих подчинённых. Когда он отворачивался, порядок в строю нарушался, солдаты незаметно перешёптывались, смеялись и дурачились.

Так продолжалось довольно долго к явному неудовольствию сержантов, шедших по дороге вне строя. Они все время делали замечания курсантам, но то не оказывало действия. Наконец беспорядок перешёл все границы, солдаты разболтались и сбили шаг, что тут же заметил Алексеев. Он тогда обернулся, сурово посмотрел на подчинённых.

– Стой! – скомандовал он злобным мерзким голосом, и бойцы замерли, не представляя, чего можно ожидать от нового командира.

Огромная растянутая масса народа, уставшая и больная, обременённая различными тяжеленными грузами, но всё же живая и радостная, теперь остановилась в отупении, а всё веселье мгновенно прекратилось.

– Ну всё, доигрались, теперь неизвестно что будет, – тотчас же послышался чей-то голос в строю.

– Кругом! – прокричал Алексеев, обнажая неровные желтые зубы. – До переезда бегом марш!

С большим трудом повернувшись, рота тяжело и лениво двинулась в обратную сторону, к переезду, до которого было около трёхсот метров.

– Вас же предупреждали, что так будет, и то ещё цветочки! – приговаривали Миронов, Авдиенко и Фоменко по очереди, умело подгоняя пинками отстающих.

Дубовиков довольно ухмылялся, толкал выбивающегося из строя нерадивого Башмакова. Башмаков, истощённый и весь мокрый, неуклюже перебирал ногами, спотыкаясь и едва не падая. Наконец, когда Дубовиков нагонял его, Башмаков сваливался в середину строя, цепляясь за все подряд. Лишь общими усилиями его удерживали на ногах, брали под руки и помогали ему бежать дальше.

Пробежка оказалась более, чем трудной, поскольку и так солдаты запыхались от скорого шага и громоздкой ноши. Алексеев командовал бежать быстрее, и ругал сержантов, чтобы те торопили новобранцев. Стоя на прежнем месте, он издалека наблюдал, как движимая тягой последнего взвода зелёная человеческая масса на переезде с шумом сталкивалась, затем неумело разворачивалась, роняя ящики, снаряжение, падая, и затем плелась обратно. Опытный офицер не отпускал своей хватки, командовал: «Строевым, марш!». Тогда задача ещё осложнялась, и бойцам приходилось тянуть носок ботинок, делать отмашку руками и держать спину ровно. Алексеев стоял весь из себя и наблюдал, как рота с усердием проходит перед ним.

– Вы, ослоёбики, будете у меня ходить нормально, или будете бегать! Я вам это обещаю! Строевым идём, я сказал! Носок тянем, голову вверх, спины прямые, ноги ровные! Ещё раз собьёте шаг, побежим обратно до полка! – кричал он, но солдаты сами старательно отбивали шаг, шли проворно и размашисто, словно и не ощущали усталости.

– Лучше уж нам пройти строевым до ТОГа, чем бежать обратно, – шутливо шептал Родионов Масленникову. Тот улыбался в ответ, но сдержанно и незаметно. Расплывшиеся в улыбках сержанты шли рядом, и Авдиенко весь сиял, словно говоря: «Надо было меня слушать!»

Танковый огневой городок, или ТОГ-18, являлся одним из учебных объектов, принадлежащих обоим танковому и пехотному полкам. Построен он был в далёкие семидесятые годы, и всё говорило о том, а в особенности выцарапанные надписи с торца строения вроде «ДМБ 78», «ТАГИЛ 79» и им подобные. Внешне ТОГ представлял собой вытянутое кирпичное здание с восемью огромными гаражами для техники, с учебными классами на втором этаже, а в середине строения с большой наблюдательной вышкой. Пятиметровые металлические ворота располагались по обе стороны вышки, сквозь них внутрь загонялась техника, и прямо из гаражей велась стрельба в огневое поле. В этих сплошных гаражах стояли шесть танков и две БМП, двигатели их были сняты, а вооружение подключалось к электросети городка. Вдали на огневом поле находились мишени, обозначающие неприятельских солдат, пулемётные гнёзда, технику противника. На расстоянии четырехсот метров от городка был на столбах натянут железный трос, по которому должна была двигаться, но уже десятилетия не двигалась, мишень, подражающая воздушной цели – вертолёту.

Бойцы первой танковой учебной роты, оказавшись внутри ТОГа, были невероятно впечатлены его размерами и образом. Здесь в огромных залах высотою с десяток метров, широких и просторных, царили холодные, всеобъемлющие темнота и мрак, только редкие одинокие лучики света сквозь щели в старых воротах неохотно проникали сюда. Темнота и мрак эти скрывали в себе различные неизвестные приспособления, механизмы и учебные тренажеры, брошенные и забытые много лет назад, усопшие под плотным слоем пыли и ржавчины. Новобранцы, войдя внутрь, глядели по сторонам и не видели ничего совершенно, но чувствовали, что где-то дальше в этой беспроглядной глубине, подобно сказочным чудищам, неслышно спят грозные черные танки.

Когда рота построилась внутри в левой части городка, курсанты всё ещё с удивлением осматривались, предвкушая увлекательные занятия. Особенно впечатлительные уже благодарили судьбу за щедрую возможность прикоснуться к боевым машинам, увидеть их в действии, управлять ими. Алексеев стал во главе строя, командовал, и вскоре призвал к себе всех офицеров и сержантов, раздавая указания. Работы по проведению стрельбы было много, уже через десять минут каждому в роте было поручено какое-либо дело. Курсанты принялись под присмотром сержантов и офицеров готовить к стрельбе объект и танки. В приятном волнении и с большой охотой они взялись за работу, при малейшей возможности восторженно осматривая неподвижные боевые машины.

Очень скоро, однако, танкистам открылось истинное положение дел. ТОГ-18 не эксплуатировался вот уже полгода, и сюда не входила с середины зимы ни одна живая душа. Смотритель за объектом, который назначался из сержантов БОУПа, уволился ещё в мае, а новый появился совсем недавно. Он едва разбирался во всех здешних устройствах, да и не мог бы разобраться, потому как электросеть ТОГа составлялась опытными электриками и была предельно сложна. Свои обязанности смотрителя этот молодой сержант вовсе и не знал до недавнего времени, когда командир танкового батальона обратился к командиру БОУПа с заявкой на проведение учебной стрельбы. Тогда в БОУПе началось невероятное оживление по поводу приведения учебных объектов в надлежащее состояние, но было слишком поздно. Младший сержант-смотритель, а также сопровождавший его рядовой в ответ на любой вопрос лишь разводили руками, повторяя заученные слова о недостаточности материального обеспечения.