Сергий Чернец - Собрание сочинений. Том пятый. Рассказы

– Кажется, и наш доктор свалился, – шепотом, обернувшись, сказал первый пилот.

– Вы его разбудите, – предложил Сергей Фомич. – может, это он со сна трясётся… —

В это время врач открыл глаза, увидел склонившегося над ним летчика.

– Что случилось? – спросил он с чисто докторской готовностью.

– Нужна ваша помощь, доктор. Человек умирает. —

– Кто? Наш военный пассажир? – спросил врач, намекая на майора.

– Что вы, доктор. Я – живой, – отозвался из полутьмы майор Аршинкин, он давно занял место в дальнем углу избы на лавочке.

– Местный лесник, – сказал Лужин.

– Какой лесник? Где лесник? – со сна забормотал директор лесхоза. Всклокоченный, он поднялся, ничего не понимая.

– Где больной? – спросил доктор и встал. Его шатнуло в сторону, но Лужин вовремя его подхватил и поддержал.

– Погодите, доктор. До больного пять километров. Лесом… А вы сами – того… —

Иван Григорьевич потрогал свой лоб ладонью.

– Немного температура поднялась… Но это не страшно. Идёмте! —

– Нет, доктор, так не выйдет. В лесу чёрт знает что творится. Вам не дойти. Есть план другой – больного мы доставим сюда.

– Да вы что? С ума сошли? – Иван Григорьевич вырвался из рук Лужина, подхватил с пола своё пальто и начал одеваться. Опять его шатнуло, и он беспомощно привалился к печке.

Лужин закурил папиросу и сказал врачу:

– Вы оставайтесь. А мы завернём больного потеплее и осторожненько принесём сюда. Проще простого. —

Иван Григорьевич сдался не сразу. Он подробно расспросил Сергея Фомича о болезни его друга. Потом долго и дотошно инструктировал Лужина, как больного нести – «ни в коем случае не поворачивать ни на живот, ни на бок даже». В это время Сергей Фомич уже ладил носилки. А первый пилот разбудил Костю, подготовил свой экипаж. Одевался и директор лесхоза Загунский. Заметив, как Лужин вопросительно смотрит на него, он решительно сказал:

– Я тоже пойду. Это ж мои кадры болеют…

– Тут неважно, чьи кадры, просто надо помочь человеку, сказал майор Аршинкин. Он стоял уже одетый, в шинели.

– Вы останетесь, – строго сказал ему Лужин. – Наш доктор сам болен, и кому-то из мужчин нужно остаться здесь…

Пятеро ушли в ревущий ночной лес-тайгу. Впереди с фонарём, легко шагал Сергей Фомич по знакомой ему лесной дороге-тропе.

________________

В доме больного горел свет. Это очень удивило Сергея Фомича. Но ему пришлось удивиться ещё больше, когда, подойдя ближе, он ясно услышал в доме сердитый мужской голос.

Мокрые они ввалились в дом. Больной сидел на постели, опустив ноги в тазик с горячей водой, от которой аж парило, а около него с полотенцем в руках хлопотал сам председатель колхоза Иван Иваныч. И ещё светловолосый паренёк возился около растопленной печки. Иван Иваныч, увидав пришельцев, растерянно спросил:

– Зачем пожаловали? —

Лужин объяснил, кто они и зачем пришли.

– Смотри, что надумали! – воскликнул он, не то восхищенно, не то раздражительно, подумал и сказал: – Дельно. А то я тут домашними средствами действую, а у вас врач имеется… —

Больной сидел неподвижно, уставившись в одну точку. Похоже, что он не понимал происходящего. Но когда его стали одевать, он очнулся и стал возражать:

– Да что вы, ей-богу!.. Что я, грудной, чтобы меня нести? Я сам пойду… —

Его не особенно слушали. Он быстро впал в беспамятство и снова стонал без сознания. Закутали его в овчинный тулуп, уложили на носилки и понесли.

Сергей Фомич с фонарём шел впереди. Иван Иваныч, стараясь перекричать ревущий от ветра лес, рассказывал майору Аршинкину, который нёс носилки сзади:

– Мы с молодым шофёром пошли охотиться. С ночевкой. На утренний перелёт. А к вечеру буря. Мы хотели домой. Не успели с болота выбраться. Шофёр завёл меня к леснику. И вот – на тебе. Лежит человек одни-одинёшенек. Стонет. И помочь некому… —

Иван Иваныч по привычке перешёл на разнос и критику, как привык командовать в своём колхозе. И получалось так, будто во всём майор Аршинкин виноват…

– Вы что же думаете? Что леса – это дикие звери? Нет, уважаемый! Леса – это и люди! Я вам расскажу, что это означает! Обросли, в городах, понимаешь, медвежьим салом. О людях в деревнях забыли. Я вам этот жир в два счета спущу!.. – критиковал городских председатель колхоза.

Майор Аршинкин слушал его и, как выросший в городе и всю жизнь проживающий в городах, в самом деле чувствовал себя виноватым.

– Работа у нас такая, – сказал он свое возражение, но Иван Иваныч его не слышал за ревущим среди леса ветром…

_______________

В доме коменданта, на аэродроме, больного положили на лавку возле печи. Теперь командовал врач Иван Григорьевич.

– Дело неприятное, – после осмотра сказал он. – У больного может быть обычный аппендицит. Воспаление. Как он еще не взорвался, – а может взорваться в любую минуту, поэтому нужна срочная операция… —

Растолкав всех, председатель Иван Иванович бросился к телефону…

Он договорился насчет машины и насчет больницы, в которой уже вернулся врач и должен был завтра приехать к больному леснику.

Не прошло и часа, как больного увезли. С ним поехали Иван Иваныч и его молодой шофёр.

Крик председателя колхоза разбудил Галю Степанову. Она слушала, как он распоряжается и командует по телефону, абсолютно ничего не поняла и, решив, что всё это – продолжение сна, снова уснула.

А спустя ещё час в домике коменданта аэродрома было тихо-тихо. Кроме Сергея Фомича, все спали. Первым уснул врач Иван Григорьевич. Странное дело – его больше не знобило…

А утром самолёт возобновил свой «полёт на закат»…

Утро, умытое грозой. Было необыкновенно прозрачным. Казалось, вдали виден самый край света. Солнце теперь находилось позади самолёта, и тень его мчалась по земле впереди, ныряя в ложбины, взбегая на косогоры. Самолет вёл второй пилот, Лужин хотел поспать хотя бы эти двадцать минут.

Спустя часа два Галя Степанова была уже дома и завтракала вместе с отцом. Она увлеченно рассказывала, какая буря была в лесу и как они ночевали в маленьком домике. Она узнала о приключениях с лесником от того же рыжего дядьки, который донимал её вопросами: не страшно ли ей лететь.

– Правда, папа, интересно? – спросила она.

– Очень интересно, – рассеянно ответил ей партийный работник. Он, сурово сдвинув брови, читал заметку в газете, критикующую отдел пропаганды горкома. Он злился – критика была правильной. Кто её любит, хотя бы и правильную?..

– Очень интересно, – рассеянно повторил он и, вдруг, с недоумением посмотрел на дочку, – что здесь интересного? Он о её рассказе уже забыл. А может, он вовсе его и не слышал…

Погода какая у нас волшебная была. Август, моросящий дождь, холодрыга, все как положено. Осенью пахнет. В лес хочу, за грибами. Ужас как хочу в лес.