Владимир Хомичук - Нет, давай все-таки поговорим! Сборник рассказов

Но в последнее время и с сыном начало что-то происходить непонятное. Это «что-то» было едва уловимым, но Глеб стал ощущать во взгляде сына какое-то вопросительное отчуждение. В секцию мальчик ходить перестал, сославшись на нехватку времени. Часто опускал голову, отказываясь от разговора или совместных игр на компьютере. Глеб не выдержал и спросил однажды:

– Что с тобой, Вовка?

Молчание.

– Сын, что-то не так?

Опущенная голова, потупленный взгляд.

– Вовка, что я тебе сделал?

Сын вдруг пробубнил:

– Мне ничего, маме.

– Сынок, речь сейчас не обо мне и маме, а обо мне и тебе. Ты что, меня больше не любишь?

– Не знаю, папа. Мама мне про тебя столько всего рассказала!

После этого разговора события разворачивались в наступательном направлении сами по себе. В городе объявился закадычный друг Глеба по имени Сэнди. Приятельствовали они давно, ещё с институтских времён. Были абсолютно разными, но умели находить общий язык. Сэнди был самым заядлым бабником на факультете испанского языка в далёкие студенческие годы и обладал непредсказуемым чувством юмора. Любил выпить, и тогда его уже было не остановить. От его натиска не укрывалась ни одна из избранных жертв женской половины общежития, где они с Глебом обитали в одной комнате. В Испанию он приехал вслед за приятелем, по уже проторённой дорожке, как он сам и выражался. Однако потом перебрался на южное побережье, где занялся, и довольно успешно, бизнесом с недвижимостью. Сейчас прибыл по делам и зашёл в гости. В этот же день к Алине приехала та самая подруга-лесбиянка, о которой она когда-то повествовала мужу. Высокая, плотная, мужеподобная Асусена была торжественно представлена Глебу и Александру, то есть Сэнди – как его все друзья называли, да и сам он в забывчивости или из-за куража часто так представлялся. Глеб к этому моменту уже успел рассказать ему о своих затруднениях в семейной жизни. Реакция Сэнди в очередной раз подтвердила его истинную сущность:

– Да какая мне разница, пьём всё, что горит, и трахаем всё, что шевелится.

За обедом, проходившим в напряжённом молчании, он вдруг встал и торжественно объявил, обращаясь сугубо к женщинам:

– Нет, девушки, давайте всё-таки поговорим. Но сначала выпьем. За вас! За вашу небесную красоту и неповторимое очарование!

Впоследствии обе дамы были опьянены и обольщены. Проснулись они вместе с Сэнди в одной кровати в самом шикарном отеле города. Так лесбиянка стала бисексуальной, Алина избавилась от фригидности, а Глеб подал на развод и перестал изменять Сусанне, с которой теперь живёт в простом счастливом гражданском браке.

Встретились они спустя двадцать пять лет после расставания. Конечно, изменились очень сильно и переживали, какое впечатление вскоре обрушат друг на друга, по-детски волновались и прихорашивались перед зеркалом в преддверии свидания. Артём ходил теперь, опираясь на деревянную палочку. Давалось ему это нелегко, но обнаруживать свои затруднения в ходьбе он не собирался. Поэтому за месяц до назначенного дня записался в спортзал и усиленно тренировался передвигаться без трости. Не преуспел. Хотя немного приосанился, держался гораздо прямее, научился втягивать живот. Франческа специально сходила в парикмахерскую, сменила причёску в попытке хоть как-то приукрасить поредевшие за столько лет волосы, сделала приемлемый для её возраста макияж, обновила гардероб. В принципе, осталась довольна собой. Сейчас она сидела в том самом баре, где они так часто бывали в своё время, пила кофе и нервно теребила салфетку дрожащими пальцами, то и дело поглядывая на входную дверь. И вот она открылась рукой Артёма.

«О боже! Как же он постарел и раздался в ширину, да ещё и хромает», – заскулила мысль-собака в голове.

Вошедший в бар седоватый мужчина лет пятидесяти пяти с тростью неловко поправил очки на переносице, оглядел зал и направился к стойке.

На этот раз собака завыла: «Какой ужас! Он меня даже не узнал! Неужели я подурнела до такой степени?»

Он узнал её, ещё бы нет. И был настолько сбит с толку безжалостным художником по имени время, что решил схитрить, спрятаться на миг, прийти в себя. Ситуация была более чем глупой. Она сидела за столиком в углу небольшого зала, а он стоял к ней спиной.

Наконец женщина подала голос:

– Хватит прикидываться олухом, Артём. Мы так и будем торчать здесь весь вечер, делая вид, что не знаем друг друга?

Артём обернулся, опять поправил очки и направился к столику. Подошёл к привставшей из-за стола черноволосой, привлекательной, хотя и несколько кривоногой женщине. Они расцеловались в знак приветствия, прикасаясь губами к щеке, как это принято в Италии.

– Здравствуй, Франческа! Извини, я просто новые очки купил по случаю. Ещё не привык к ним…

– Внешне ты, как и я, не помолодел, конечно. Но врёшь, как и раньше, лихо. Я же видела по твоим глазам, как ты ошалел от при… увиденного. Ой, чуть не сказала «привидения».

– А ты всё так же жонглируешь словами в поисках комплимента. Ну что ж, ты прекрасно выглядишь, дорогая! Особенно мне нравится твоя причёска. Очень привлекательная.

– Садись уже, льстец масляный.

Артём присел, попросил подошедшего официанта принести ему кофе с коньяком.

– Будем вспоминать или заново знакомиться? – спросил у собеседницы.

– Давай вспомним, нам так будет легче освоиться, а потом перейдём в непознанное.

Жить вместе они стали в первый же день знакомства. Франческа просто осталась у него на ночь после дискотеки, на которую затащила недавно приехавшего в Милан русского парня, и не покидала квартиру в течение трёх лет.

Квартира эта была съёмной, обитали там ещё трое русских друзей Артёма, так что поселилась Франческа в его тесной комнатушке, где стояла лишь большая двуспальная кровать. Из мебели больше ничего не было. А их это и не смущало вовсе. Они даже ели иногда прямо там, в перерывах… Влюбились оба по уши, сразу, без предисловий. Особенно она. Артём был женат, но супруга осталась в России до того, когда он устроится на новой земле и будет в состоянии пригласить и содержать её с маленьким сыном. Он сразу в этом признался Франческе, но то ли после выпитого в припадке удовольствия виски, то ли от прикосновений в танцах к молодому женскому телу напрочь забыл или заставил себя забыть об этом. Как позднее он признался своему другу:

– Я ж и предположить не мог. Думал, так, лёгкая интрижка на одну ночь.

– Ага, на одну. Вы же, во-первых, не вылезали из комнаты все первые выходные напролёт, а потом устраивали такие шоу каждую ночь, что даже я, старый бабник, диву давался, – ответил Алекс, который действительно слыл большим пройдохой в амурных приключениях.